В полночь Ричер встал и выглянул в окно. Луны больше не было. Небо затянули черные тучи, лишь вдалеке виднелись проблески звезд. Он сложил свои покупки в черный мешок для мусора и перекинул его через плечо. Выйдя из мотеля, он пошел в сторону Первой улицы и свернул на запад. На улице не было ни машин, ни пешеходов. И лишь несколько освещенных окон. Самая середина ночи в самой глуши. Тротуар закончился в двадцати футах к западу от скобяной лавки. Ричер ступил на дорогу и продолжил свой путь со скоростью походного марша, четыре мили в час. Никаких проблем на гладкой плоской поверхности. Он выработал четкий ритм и вскоре почувствовал, что может идти так вечно, не останавливаясь.
Но ему пришлось остановиться — через пять миль, примерно в ста ярдах от границы между Хоупом и Диспейром. Он почувствовал, что впереди что-то есть. Дыра в темноте. Машина, припаркованная на обочине.
Полицейская патрульная машина.
Воэн.
В голове у Ричера всплыло имя, и одновременно зажглись огни машины. Очень яркие прожектора. Они словно пригвоздили его к месту. Перед ним вытянулась его тень, казавшаяся бесконечно длинной. Ричер прикрыл глаза левой рукой — в правой он держал мешок — и замер на месте. Свет продолжал гореть. Ричер сошел с дороги и зашагал по жесткому песку на север. Свет погас, но прожектор над ветровым стеклом продолжал следовать за ним и не желал оставлять его в покое. Тогда он изменил направление и двинулся навстречу свету.
Когда он подошел, Воэн выключила прожектор и открыла окно. Она припарковалась лицом на восток, два колеса стояли на песке, а задний бампер машины находился ровно параллельно границе на дороге. Она находилась внутри своей юрисдикции, но на грани.
— Я так и подумала, что еще увижу тебя, — сказала Воэн.
Ричер посмотрел на нее, но промолчал.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Гуляю.
— И все?
— Закон этого не запрещает.
— Здесь не запрещает, — сказала Воэн. — Однако если ты сделаешь еще три шага, то окажешься там, где это запрещено.
— Но не по вашим законам.
— А ты упрямый.
Ричер кивнул.
— Я хотел посмотреть на Диспейр, и я это сделаю.
— Там нет ничего интересного.
— Не сомневаюсь. Но я предпочитаю сам делать подобные выводы.
— Надеюсь, ты понимаешь, что они не шутили. Либо ты проведешь тридцать дней в тюрьме, либо они тебя пристрелят.
— Если найдут.
— Они тебя найдут. Я же нашла.
— От тебя я не прятался.
— Ты действительно причинил вред тамошнему помощнику шерифа?
— А почему ты спрашиваешь?
— Задумалась над вопросом, который ты мне задал.
— Я не знаю наверняка, кем он был.
— Мне не нравится думать о том, что помощнику шерифа причинен вред.
— Тебе бы не понравился этот помощник. Если он действительно помощник шерифа.
— Они будут тебя искать.
— У них большой участок?
— Меньше нашего. Кажется, две машины и два человека.
— Они меня не найдут.
— Зачем ты туда возвращаешься?
— Потому что мне велели этого не делать.
— Неужели оно того стоит?
— А что бы стала делать ты?
— Я представитель формы жизни, в основе которой лежит эстроген, а не тестостерон. И я уже повзрослела. Я бы наплевала и пошла дальше. Или осталась бы в Хоупе. Это совсем неплохое местечко.
— Увидимся завтра, — сказал Ричер.
— Не увидимся. Либо я подберу тебя на этом самом месте через месяц, либо прочитаю в газете, что тебя избили и застрелили за сопротивление при аресте.
— Завтра, — повторил Ричер. — Я угощу тебя ужином.
Он двинулся вперед, сделал один шаг, второй, третий — и перешагнул через границу.
Ричер тут же сошел с дороги. Представитель полиции Хоупа предвидела, что он не оставит брошенный ему вызов без ответа. Нетрудно было догадаться, что копы Диспейра придут к тому же выводу. А ему совсем не хотелось налететь на припаркованную патрульную машину, принадлежащую полицейскому участку Диспейра. Результат будет далеко не таким приятным, как беседа с симпатичным офицером Воэн.
Описав дугу в пятьдесят ярдов, Ричер вошел в кусты, растущие к северу от дороги. Достаточно близко, чтобы не потерять направление, но достаточно далеко, чтобы водитель проезжающей машины не сумел заметить его боковым зрением. Ночь выдалась холодной, а земля была неровной, и Ричер продвигался вперед медленно. Ничего даже отдаленно похожего на четыре мили в час. Он постоянно спотыкался, потому что не взял с собой фонарик. Это было взвешенное решение. Свет принес бы больше вреда, чем пользы, его было бы видно за целую милю. С тем же успехом можно забраться на камень и завопить: «Вот он я!»
Ричер преодолел одну милю, и часы у него в голове сообщили, что уже без четверти два ночи. Где-то далеко на западе опять послышался шум двигателя самолета. Одномоторный самолет, идущий на посадку. «Сессна», «бич» или «пайпер». Возможно, тот же самый, который Ричер слышал несколько часов назад. Он прислушивался к шуму, пока не стало ясно, что самолет коснулся земли и покатил по взлетно-посадочной полосе. Тогда Ричер снова зашагал вперед.
Через четыре часа оставалось примерно семьдесят пять минут до рассвета и Ричер находился на расстоянии около трехсот ярдов от центра города, в зарослях кустарника. Он знал, что оставил заметные следы, но его это не особенно беспокоило. Он сомневался, что полицейский участок Диспейра содержит свору ищеек или наблюдает за своей территорией с вертолета. До тех пор, пока Ричер не выйдет на дорогу или не появится на тротуарах городка, он останется практически невидимым.
Он прошел еще пятьдесят ярдов на север, заметил, что впереди возвышается валун размером с лодку, и спрятался за ним. Было все так же холодно. Ричер развернул свои припасы, выпил воды и съел плитку шоколада. Снова все сложил, встал в полный рост, повернулся лицом к городу и стал наблюдать. Валун доходил ему до груди, он поставил локти на плоскую поверхность и оперся подбородком на кулаки. Сначала он ничего не увидел. В городе царили мрак и тишина, кое-где тускло мерцали освещенные окна. Чуть дальше он заметил больше света и какую-то активность. По-видимому, это был жилой район к югу от центра. Дома, частные и многоквартирные, возможно, парковки с трейлерами. Люди начинали вставать и собираться на работу.
Через десять минут Ричер увидел, что на север движутся лучи прожекторов. Две или три пары. Они прочесывали пересечения улиц, отскакивали от домов, падали на тротуары и отбрасывали длинные тени в его сторону. Он оставался на месте и продолжал наблюдать. Лучи замерли у Главной улицы, затем под огромным прямым углом переместились на запад. За ними появились еще огни. И вскоре каждый перекресток оказался залит ярким светом длинной процессии машин. Казалось, будто на юге начал заниматься день. Седаны, грузовики-пикапы, старые модели спортивных автомобилей — все ехали на север, в сторону Главной улицы, приостанавливались и поворачивали на запад, туда, где, по словам Воэн, находился завод по переработке металла.