Первый раз Алекс проглотил голубую облатку, когда был вынужден отвечать на атаку самого Отщепенца. Точнее, не отвечать, а убегать, закрывая за собой ходы. По подвалам, по туннелям подземки, где только описанный Сержантом «эффект замедленного времени» спас Алекса от движущейся громады поезда. А второй раз, когда Алекса прижал патруль. Прямо на улице. И опять Алекс убегал. Стрелять по патрулю – все равно что стрелять себе в лоб. Потом был момент затишья, и только через несколько дней Алекс заметил четырех мальчиков, что уверенно шли по его следу. Очень уверенно…
Алекс обыскал труп, действуя вынутым из глазницы сломанным лезвием. Ничего. Имплантов под кожей в нужных местах не было… Только кровь, еще не загустевшая, щедро окрасила пол. Обследовать третий и четвертый трупы не было необходимости, второй нес, прямо в запястье, грубо зашитый детектор ДНК. Причем старый – довоенный. Детекторы ДНК применялись очень редко. Только при особо важных операциях патрулем или при особо денежных операциях наемными убийцами всех классов. Его действие было возможно только в качестве импланта, и при использовании детектора носитель невероятно быстро изнашивал собственную нервную систему. Парня, что лежал на пороге, это явно не интересовало. Ему, похоже, ночами снились деньги и чистое северное море. Курорт.
Алекс, пошатываясь, вышел на крышу дома. Пыльный воздух щекотал незащищенные ноздри. Если Алекс не ошибся, то эти парни были прелюдией, пушечным мясом, пущенным для упрощения ситуации. А значит, скоро можно ждать новых гостей.
Ночь была тихой. Впрочем, какой еще может быть ночь в центре трущоб гигантского мегаполиса? Кому-то скучно? Можно включить музыку погромче. И бутылка со старой смесью топлива и мыла, влетевшая в ваше окно, прибавит вашей вечеринке огонька.
Где-то вдалеке пылало зарево реклам, вывесок, фонарей… Это зарево бросало вызов небу, плевалось в него искорками несуществующего пламени. Все равно что плевать на мертвую собаку. Черное небо, без звезд… Какое ему дело до большой разноцветной погремушки, раскинувшейся под ним… Небо слилось с трущобами, трущобы слились с небом, вместе игнорируя цветную круговерть престижных районов, дорогих женщин, чистых воротничков и кричащей жажды в глазах дорогих женщин и любителей чистых воротничков.
Глядя на город с грязной крыши, Алекс вдруг подумал, что одинаково работает и в трущобах, и в дорогих районах. Какая разница, где ловить ускользающую жизнь? Хотя в дорогих районах она лучше пахнет.
Где-то выше висел вертолет. Стрекотание его винтов едва слышалось. Алекс повернулся на звук, и где-то далеко, в зареве голографической рекламы, узрел маленькую точку и едва различимый сверкающий нимб вращающихся лопастей над ней. Словно некий забытый святой с грустью смотрел на землю…
– Ты японец? – бросил Алекс в пыльный воздух. – Да, – ответили за его спиной. – Небольшие пластические операции, и я стал походить на варвара, который пытается спрятать свою скотскую сущность за личиной благо родного сына Ямато.
– Никогда не любил японцев… – произнес Алекс, поворачиваясь.
Отщепенец стоял на другой стороне крыши.
– Если по правде, мне наплевать, на кого я похож. Я даже не вижу особенной разницы между японцем и неяпонцем. Кроме цвета кожи, конечно. – Отщепенец наклонил голову влево. – Но, с другой стороны, варвары не могут быть выше благороднорожденного.
Алекс молча слушал, даже не двигаясь с места.
– Отдай мне диск, варвар. – Отщепенец наклонил голову вправо и продолжил: – Или заплати за него его стоимость. Мне все равно, кто будет владеть этим секретом, тот, кто больше заплатит… Твоей стране это будет выгодно.
Выражение его лица следовало за словами, которые произносили его губы; То он был гордым и заносчивым воином, сыном великого народа, то вдруг становился живым отражением улиц – бесполым, бесцветным торговцем, готовым продать все, что по случайности попало в его жадные маленькие ручонки, – от секретов своей родины до собственной рубахи.
– Итак? Что ты выбираешь? – Отщепенец выжидающе и настороженно, словно птица, наклонил голову. – Ты будешь продавать диск или отдашь его? Или я возьму его у тебя силой… Я даже не знаю, что мне выгодней… Ведь ты не продашь его? Нет?
– Нет, – ответил Алекс, ощутив невероятную усталость и поняв, почему часть клана якудзы поднялась против разработки проекта «Квази». – Не продам. И не отдам. Я даже не знаю, зачем он мне нужен…
– Он тебе не нужен, – произнес Отщепенец и вдруг оказался рядом, Алекс успел заметить ту самую усмешку, которую он видел в оптику прицела. Потом все вокруг взорвалось, и крыша вдруг оказалась под щекой. Мелкие камешки вдавились в кожу, разрывая ее…
– Тогда где он? – прошептал чей-то голос в самое ухо, и боль в спине отозвалась на эти слова ослепительными вспышками.
Алекс ударил на звук, промахнулся и ударил снова в неясную тень, в которую превратился Отщепенец. Рука ощутила прикосновение ткани… Отщепенец стоял в трех метрах от него и с интересом наблюдал за Алексом, который лихорадочно рылся в своих карманах. Что-то упало с глухим стуком. Алекс краем глаза увидел, что это его пистолет валяется у ног Отщепенца. По спине прошла ледяная дрожь… Неужели не найдет?.. Сейчас, именно сейчас, когда она так нужна!!!
В нагрудном кармане что-то лежало. Что-то округлое, продолговатое… В синей облаточке.
Го – рь – ко…
Мир расцветился яркими красками, все стало одновременно четким и размытым. Все черное стало Черным, все белое стало Белым. Пыль обрела объем. Даже стали видны следы от лопастей вертолета, он висел теперь гораздо ближе… Но самое главное, что Отщепенец перестал быть тенью. Шансы уравнялись, пусть ненадолго, но для задуманного хватит.
Два человека метались по крыше. Два человека наносили друг другу удары, стремясь не убить, но обездвижить противника. Оба, находясь в эйфории наркотического опьянения, получали удовольствие от боя, получали удовольствие от боли, от ярких красок, от крови на губах… Бить и получать удары – вот и все, что было нужно. Время неслось в своей повозке, погоняя впряженную в нее клячу… Быстрее, быстрее!!! Еще!
Наконец одна из теней вдруг осела и вывалилась из невидимой глазу окружности, внутри которой шел бой и сыпались беспорядочные удары, а вторая вновь стала человеком, время вернулось в привычный ритм и поползло по старой колее…
– Где диск? – спросил Отщепенец, стоя над Алексом. Его лицо подергивалось, разбитая скула сильно кровоточила, один глаз был безвозвратно потерян.
Руки Алекса судорожно дернулись, поползли по груди, нырнули под одежду. Он скривился, и сквозь кровавую пену донесся стон. На руке лежал диск. «Вечный» диск. Отщепенец взял его, словно драгоценность, прижал к окровавленной щеке…
И завыл. Тонко и жалобно. Ощущая на ладони мертвый кусок металла. С трещиной по диаметру. Все. Информация, записанная на диске, уже никому не доступна.
Алекс тихо стонал, пытаясь сесть. Он четко помнил, что несколько ударов пришлось именно по диску.