— Бред, — успела вставить Оксана, прежде чем Люся продолжила:
— Седьмой — поцеловать в щечку. Восьмой — поднять на руки. Девятый — поцелуй в губы. Десятый — задать абсолютно любой вопрос. Одиннадцатый — серьезный поцелуй. Двенадцатый — целоваться взасос целых три минуты! Тринадцатый — закрыться вдвоем на пять минут в темном помещении и целоваться.
— Люсь, ну ведь ерунда получится! — воскликнула Оксана. — Сама подумай…
— Нормально, — определила Жанна.
— Ага, — поддержала Аля, — давайте заново.
— Это что, я пролетаю с поцелуем, что ли? — нахмурился Дрон-оранжевый.
Ему никто не ответил, Жанна с умным видом снова раскрутила бутылку. Руку пришлось пожимать Нине, которой выпало обнимать меня. Я раскрутила. Горлышко указало на Алю.
— Что делать? — уточнила я у Люси.
— Целовать руку.
Господи, вот это унижение! Целовать руку подружки парня, в которого я влюблена. Какое-то наказание.
Аля демонстративно подставила руку для поцелуя.
— Ну, давай, чего ты! — поторопила Оксана. — Не овес жевать заставляют!
Ну и сравненьице у нее. Это, конечно, не овес, это хуже, куда хуже! Леди не целуют никому руки, они сами позволяют целовать свои. Как же унизительно! Ненавижу себя за то, что собираюсь сделать. Ни за что не напишу о таком в дневник, эту тайну, как и многие другие, я унесу в могилу: лет через сто. Отвратительная игра!
Я коснулась губами Алиного запястья и резко отшвырнула от себя ее руку.
— А поаккуратнее можно?! — пробухтела Аля, перед тем как заняться бутылкой.
За ухо она кусала Рому. Юля ее в тот момент, скорее всего, ненавидела. Я еще никогда не видела у нее такого злого и одновременно огорченного лица. Брату выпало танцевать с Люсей. Аля с Женей-мочалкой, Оксана и Жанна им тихонько спели: «Ветер с моря дул». Люся наступила Роме на ногу, всем было весело. Но обмен одежды показался мне особенно забавным. Люся отдала свои розовенькие носочки Дрону-оранжевому, сама же натянула его, синие — безразмерные. Затем Дрон поцеловал в щечку Оксану, которая закатила при этом глаза и проворчала:
— Детский сад. — А перед тем как раскрутить бутылку, всех предупредила: — Если выпадет на парня, это он будет меня на руки поднимать, а не я его! — Ей повезло, горлышко определило Люсю — самую маленькую из нас, если не считать костлявую Женю-мочалку. Парни бессовестно смеялись, пока Оксана примерялась, как бы ей поднять хихикающую Люсю, но в конце концов неожиданно вмешался Рома:
— Забей, не надрывайся!
Оксана оказалась на удивление послушной и села на свое место. Люся немного помедлила, прежде чем раскрутить бутылку.
Еще бы, на кону поцелуй в губы, это не какое-то пожатие руки.
Девчонки затаили дыхание, а парни начали перекидываться шутками, точно все происходящее их не касалось.
— Паша, — тоскливо протянула Люся.
Да-а, вот это разочарование. Что-то везет этому малявке!
Паша обрадовался, даже глазками засверкал в ожидании приза.
Какой же он все-таки жалкий!
Люся его чмокнула и подвинула к нему бутылку.
Я начинаю мысленно шептать: «Только не я, только не я, только не я!»
Рассчитываю на помощь своего ангела-хранителя. Он не позволит такому случиться!
— Вопрос, вопрос, сейчас будет вопрос, — загалдела Аля. И не ошиблась… Вопрос достался ее Вадику, точнее, МОЕМУ Вадику!
Паша задумчиво наморщил лобик. Думает.
Интересно, если голова такая малюсенькая, значит, и мозгов мало?
— Ну, давай, Пахан, жги, — подмигнул ему Вадик.
— Чего там думать три часа, — возмутилась Оксана, — любой вопрос!
Ей, наверно, хочется поскорее добраться до серьезного поцелуя. Она ведь и затеяла все это, лишь бы с Сашей поцеловаться. Уж проще было бы его уговорить, чем нас всех заставлять раскручивать эту бутылку. Но Оксана не та, кто выбирает легкие пути. Никак не могу понять, как к ней отношусь. Очень неоднозначные эмоции она вызывает. Восхищение граничит с раздражением, а жалость с симпатией. Она красива и идет к своей цели напролом, это восхищает, но лишь до тех пор, пока она не начинает идти по тебе, ее жаль, беззаветная любовь к Донских завела свободную хищную кошку в капкан. И что она в нем нашла? Синие глаза? Глупая, плохо знает его!
Паша наконец придумал вопрос.
— Ну что, Вадик… — проскрипел он, — Альку-то любишь?
Ну надо же! Кто бы мог подумать, что в этой маленькой головке под белой кепчонкой не все извилины прямые.
Аля посмотрела на Вадика с надеждой, а он покраснел и от этого рассердился:
— Что за тупые вопросы?!
— Отвечай! Ничего не тупые, — взвилась Аля.
— Да или нет, разве так сложно?! — поддержала подругу Камбала.
— Попал ты, Вадик, — рассмеялся Донских.
Аля надулась.
— Ты чего, ответить просто не можешь?
— Ну, могу, — нехотя пробормотал Вадик. — Ну, нет.
— Что «нет»? — уточнил Паша.
— Нет, это значит нет, какая любовь, блин, мы знаем-то друг друга всего ничего.
Аля недобро посмотрела на него, а я не могу, просто не могу сдержаться — счастливо улыбаюсь. Конечно, он ее не любит! Ведь он — моя судьба!
— Крути давай, — потребовал Дрон-оранжевый, — ща будет самое интересное!
Мне страшно! Страшно просить, страшно произнести: «Пожалуйста, я-а-а-а-а-а», смотрю на замедляющую ход бутылку, как загипнотизированная. Вадик не смотрит на бутылку, он смотрит… нет, не на Алю, он смотрит на меня! Это судьба. СУДЬБА! Бутылка тоже это поняла. Горлышко показало на меня, точно рука с небес.
Вадик с улыбкой поднялся, но Аля схватила его за рукав.
— Ты ведь не серьезно?
— О чем ты? Аля, это всего лишь игра!
— Тупая игра! — взбесилась Аля.
Какая истеричка! Неужели все испортит?!
Оксана вновь проявила способности телепатии и воскликнула:
— Аля, что за истерика?! Упрекнуть некого, играли по всем правилам!
— Целуй, — поторопил Дрон-оранжевый.
Он определенно мне нравится! Отличный парень, этот Дрон. Наверно, стоит переназвать его в Дрона-здравомыслящего.
— А может, те, кто в парах, не будут целоваться взасос? — предложила Юля.
Вот коза-а-а-а! Она себе и представить не может, какого врага наживет в моем лице, если ее идею сейчас поддержат.
— А может, тогда вам не играть?! — язвительно предложила Оксана.
Юля пожала плечами, но ввязываться в спор не стала.