– Я займусь ими.
– Понадобится моя помощь – позовёшь. Вся информация уже загнана тебе в компьютер. В Брянской губернии живёт волхв…
– Онуфрий Павлович Рябко.
– Он в курсе событий и неплохой помощник.
– Он стар…
– Онуфрий – наставник Катарсиса и пестователь Общины «Родолюбие». Он понимает ситуацию не хуже нас с тобой. И старость ему не помеха.
– Мы не должны проиграть. Хорошо, сегодня вечером я разработаю Замысел для служб Катарсиса и отправлюсь в Жуковку.
Крутов встал.
– Извинись перед Машей за меня, что не показался. Но мы ещё встретимся все вместе, я с Лизой и ты с Машей.
– Надеюсь.
Крутов пожал руку Ираклию и вошёл в стену кухни как в голографическую картинку, исчез. Этот приём – прохождение сквозь твёрдые предметы – назывался склисом. Им владели только адепты волшбы, имеющие высшую степень посвящения. Ираклий ещё только подбирался к тайнам подобных операций с пространством, временем и веществом.
Он взялся за чай, и тотчас же в кухню заглянула сонная Мария в накинутом на голое тело халатике.
– Кто у нас был?
Ираклий молча обнял тёплую, изумительно пахнущую жену…
Информации, переданной Крутовым для осуществления замысла, было предостаточно. Тем не менее привыкший к обстоятельности Федотов связался с аналитическим отделом Катарсиса и попросил выдать ему все сведения о российском отделении Синклита вообще и о конунге Акселе Черткове в частности. Через час ему пришло сообщение по почте, и Федотов с интересом ознакомился с пристрастиями конунга, с его деловыми качествами и возможностями.
Оказалось, что Аксель очень любит фаянс и фарфор и собрал богатую коллекцию, в которой, по слухам, были и предметы искусства, продаваемые на аукционе Сотби.
Мысль использовать эту необычную для конунга страсть пришла в голову сама собой, и пока Ираклий собирался, прощался с Марией и ехал в Москву, она постепенно оформилась в замысел. В Москве он приступил к реализации этого замысла, подключив к нему почти все службы Катарсиса.
В отличие от многих своих собратьев Аксель Чертков жил в Онеге открыто и считался религиозным деятелем, объединяющим местные конфессии иудаизма, христианства и ислама. Он даже лекции читал в Университете дружбы народов по теории религий мира. Поэтому внешняя его деятельность была прозрачна и не вызывала никаких нареканий со стороны власть имущих. Но основным видом деятельности и целью жизни Черткова было служение Синклиту, о чём эти самые имущие и не подозревали. Правда, служение сопровождалось мощными – вопреки внешнему физическому облику – амбициями и стремлением к единоначалию, однако эти внутренние позывы вообще были присущи конунгам и даже поощрялись в их среде. Хотя одновременно служили и темой раздоров и междоусобных войн. Чертков мечтал занять место верховного жреца России, отчего не всегда точно и вовремя выполнял приказания Северина. Этого молодого, по сравнению с большинством конунгов, мага, выскочку из низов общества, как считалось, Аксель не любил и выслушивал его советы, размышления и задания скрепя сердце. Он надеялся когда-нибудь заменить Северина на его посту.
Впрочем, Северина не любил ни один конунг, хотя все вынуждены были ему служить.
Девятого сентября, получив нагоняй от верховного жреца за срыв замысла по уничтожению Школы Шерстнева в Жуковском районе, обозлённый Чертков развил бурную деятельность, и в Жуковку помчались оперативники ФАС, чтобы разобраться в провале «антитеррористической операции». На месте происшествия уже работала следственная бригада из работников УВД области и прокуратуры, но единственным её успехом была находка автомобиля «террористов» марки «Хёндэ»-купе две тысячи шестого года. Однако машина оказалась в угоне, и настоящий её хозяин, проживающий в Калуге, ничего существенного сообщить следователям не смог. Об угоне он заявил в милицию ещё неделю назад и терпеливо ждал возвращения своей красавицы.
Чертков приехал в Жуковку, походил по её окраинам, «принюхиваясь» к геомагнитному фону, потом добрался до Гришиной Слободы и понял, что без «чертовщины» не обошлось. Жуковский район источал тонкие «пары» магического присутствия, что означало наличие в здешних местах скрытых деятелей русской волшбы. В Жуковке или где-то совсем близко от неё жили волхвы.
Тогда Чертков, поселившись на Лесной улице в доме номер двадцать три – хозяева дома приняли его как родственника, хотя впоследствии не смогли даже описать внешность постояльца, – сосредоточился на поиске «потока внимания» к фошнянской Школе Шерстнева. К утру десятого сентября он вычислил местонахождение волхва – в Велее и отряда Витязей – в самой Жуковке и принялся разрабатывать план их уничтожения.
В Жуковку прибыл ещё один конунг – Харитон Кобяга, близкий приятель Черткова, также недовольный тем, что во главе русского Синклита стоит «человек без достоинств», и привёз с собой оперативное подразделение «Стикс», члены которого участвовали в боевых действиях по всему земному шару, причём далеко не всегда на стороне законных правительств.
Однако вечером десятого сентября Чертков получил по электронной почте известие от своего агента, контролирующего сеть Интернета, что в Брянске якобы один антиквар продаёт коллекцию старинного китайского фарфора эпохи Цинь, и конунг решил навестить антиквара, чтобы убедиться в наличии коллекции и приобрести по случаю новые экспонаты для собственного собрания редкостей.
Утром одиннадцатого сентября, вместо того, чтобы закончить разбирательство по делу разгромленной команды ФАС и смерти магистра Сулухутдина Махмадшарифа, конунг отправился в Брянск.
Конечно, владея легкоступом, то есть способом мгновенного преодоления пространства, называемого на Востоке мано-джаро, Чертков мог бы добраться до Брянска и без всякого транспорта. Но он поехал на машине, предпочитая «Мерседес» последней модели, и взял с собой двух молчаливых служек, владеющих боевыми искусствами на уровне спецподразделений типа «Альфа» и «Витязь».
За день до того, десятого сентября, Ираклий встретился сначала с Онуфрием в Велее, а потом с Тарасовым в Жуковке.
Глеб Евдокимович обрадовался появлению «старшего по званию», с которым был знаком уже много лет и считал своим другом. Они проговорили целый час, вспомнили общих знакомых, соратников, погибших, жён и детей. Выпили по глотку сухого вина за встречу. Потом Ираклий приступил к изложению Замысла.
Вскоре к ним присоединился Никифор, также обрадованный встречей с давним приятелем, и они ещё раз обсудили предложенный Федотовым план.
– А Чертков точно приедет? – поинтересовался Хмель.
– Он уже здесь, – сказал Ираклий. – И не один, а с командой профи. Плюс бригада ФАС, призванная взять под контроль все дороги.
– Первый раз нам перекрывают дороги, что ли?
– Вот поэтому твоё транспортное средство придётся оставить в укромном месте и пересесть на другое.