— Я установлю связь между одним и другим, — сказала Мюриэл. Это был судебный вариант кота в мешке, однако Харлоу, заседавший без присяжных, сказал, что позволит ей отклониться от темы, тем более что идет приобщение показаний к делу, а не суд.
— Я не позволяю участникам разбирательств дважды нарушать данное мне слово, — добавил он.
— Я и не ожидала этого, — ответила Мюриэл и повернулась к Эрно; Ларри показалось, что тот внутренне сжался. Судя по виду, словесная схватка уже измотала его. — Собственно говоря, мистер Эрдаи, вы находитесь в тюрьме только потому, что друзья-полицейские не поддержали вас — разве не так?
— Я нахожусь в тюрьме потому, что ранил выстрелом человека.
— Но вы говорили полицейским, находившимся в том баре, где имела место стрельба, что нажали на спуск в состоянии самозащиты, не правда ли?
— На мой взгляд, так оно и было.
— А многие полицейские, которые видели ваш выстрел и слышали ваше заявление, что вы только защищались, были вашими друзьями, не так ли? Полицейские, с которыми вы пили?
— Конечно.
— Вас огорчало, мистер Эрдаи, что никто из них не подтвердил, что это было самозащитой?
— Когда у меня появилась возможность поразмыслить над этим, то нет.
— А изначально?
— Я сам не знаю, чего ожидал.
— Но вас бы не удивило, если б они поддержали вашу версию, правда?
— Пожалуй, нет.
— Вам известны случаи, когда полицейские покрывали своих?
— По-моему, такое случалось.
— С вами, однако, не случилось, так ведь?
Злобность Эрно внезапно проявилась гневным огоньком в глазах. Но у него хватило ума взять себя в руки, прежде чем ответить «нет».
— И поэтому вам пришлось признать себя виновным, правда?
— Пришлось.
— А что скажете о детективе Старчеке? — Ларри неожиданно вздрогнул, услышав свою фамилию. — Был он в числе ваших друзей-полицейских?
— Ларри? Я знаю его уже тридцать лет. Мы вместе учились в полицейской академии.
— И письма, которые вы писали детективу Старчеку...
Мюриэл неожиданно подошла к Ларри, сидевшему за столом обвинителей. И прошептала, едва шевеля губами: «Открой мой портфель и достань почту из первого отделения». Ларри охватил трепет неуверенности, но, достав три конверта, он понял ее замысел. Судя по обратным адресам, то были выписка из пенсионного фонда штата и два счета по кредитным карточкам. Взяв письма в руку, она взглянула на свидетеля.
— Вы никогда не писали детективу Старчеку, что убили кого-то, так ведь?
— Писал, что мне нужно поговорить с ним.
— Не писали открытым текстом, что вам нужна его помощь?
— Может, и писал. Знаете, насколько помню, я звонил ему раза два, только не заставал на месте, а звонков из тюрьмы за счет абонента не принимают. Поэтому я написал ему два или три письма, а он не ответил.
Артур поднялся и указал на конверты в руке Мюриэл.
— Ваша честь, этих писем я не видел.
— Судья, я не вела предварительного допроса мистера Эрдаи. И не показывала ему писем. Мистер Рейвен может ознакомиться со всем, что я предъявлю свидетелю.
Артур продолжал протестовать, и в конце концов Харлоу подозвал обоих к боковому барьеру с дальней от Эрно стороны. К ним присоединился Ларри.
— Что это за история с письмами? — прошептал судья.
— У меня нет никаких писем, — ответила Мюриэл.
Ларри подумал, что Харлоу вспылит, но судья широко улыбнулся.
— Блефуете?
— Имею право, — ответила Мюриэл.
— Да, имеете, — сказал судья и жестом отпустил всех. Мюриэл попросила судебного секретаря зачитать два последних вопроса и ответы на них.
Ларри стал наблюдать за Артуром, опасаясь, что он может сказать Эрно о фальсификации Мюриэл. Кто знает, какой подлости можно ждать от адвоката, но Артур с каменным лицом объяснял помощнице происходящее, прикрывшись ладонью.
— Итак, когда писали детективу Старчеку, вы хотели перевестись со строгого режима на усиленный, не так ли?
— Это пытался устроить мой адвокат. Когда у него не вышло, я обратился к кое-кому из друзей.
— Вы имеете в виду, мистер Эрдаи, что надеялись перевестись на усиленный режим, сообщив детективу Старчеку о совершенных вами убийствах?
Несмотря на предостерегающий взгляд Харлоу, со зрительских мест снова раздалось несколько смешков.
— Когда писал Ларри, я уже не надеялся на перевод. Тюремные власти говорят, что, если ты совершил преступление с применением огнестрельного оружия, тебе положен строгий режим. Точка.
— Можете вы назвать фамилию какого-нибудь полицейского, который обращался в управление тюрем, чтобы добиться для вас исключения?
Эрно вынул изо рта зубочистку. Он оказался в затруднительном положении, так как знал, что никто не явится в суд поддержать его. Поэтому ответил Мюриэл, что не помнит.
— И что бы вы ни писали детективу Старчеку, мы сходимся на том, что вы не упоминали об этих убийствах, правильно?
— Да. Я писал ему, что нам нужно поговорить об одном важном деле.
— Детектив Старчек не ответил?
— Нет.
— Не захотел иметь с вами дело, потому что вы уже не могли принести ему никакой пользы. Вам так казалось?
— Нет, я бы этого не сказал.
Мюриэл вернулась к Ларри за копией письма, которое Эрно отправил Джиллиан Салливен, потом направилась к свидетелю. Рейвен, сидевший в десяти футах слева от Старчека, тут же поднялся.
— Судья, — сказал Артур, — я не видел этого.
Мюриэл с невинным видом показала письмо сначала Рей-вену, потом Харлоу. Ларри зачитал другую копию, которую Мюриэл оставила на столе. По ошеломленному виду Артура было понятно, что он не улавливает значения слов. Когда Мюриэл вернулась на подиум, Ларри заметил, что она взглянула на Артура с улыбкой студенческих времен, с добродушным «мой верх», словно они играли в слова или в теннис. Потом снова повернулась к Эрно и пустила письмо в ход, будто оружие.
— Писали вы судье Салливан, что для ведшего то дело детектива «теперь не представляете интереса, потому что не можете принести ему никакой пользы»?
Эрно перечел фразу несколько раз.
— Здесь так написано.
— И скажете, что не были обижены? — спросила Мюриэл.
— Называйте это как угодно.
— Я называю это обидой, — сказала она.
Харлоу поддержал протест Артура, но снова улыбнулся. Тут Ларри понял судью. Кентону Харлоу нравились обвинители, его восхищало, как они действуют. Он считал, что из жестокого соперничества в зале суда родится истина, и ему определенно была по нраву манера Мюриэл.