Сет снова смотрит на листок. Он чувствует в руках противную слабость.
— И сколько же ты собирался ждать, чтобы сообщить мне об этом?
— Наверное, всю жизнь. Скорее всего я делаю ошибку. Не следовало посвящать тебя в это. Но ты уже и так достал меня до самых печенок своим дерьмовым попрошайничеством в духе Оливера Твиста: все выпытываешь и выпытываешь. И помни, парень, никому не слова. Сделай зарубку себе на носу. Судья не должна знать об этом ни под каким видом. Я уже и так на всю оставшуюся жизнь наслушался нотаций о несвоевременном представлении доказательств. — Хоби кивает. — Ты забыл спросить у меня, когда я получил эту распечатку.
— И когда же?
— За сутки до того, как Нил сбежал. Вот был сюрприз. Прошло несколько недель с тех пор, как я сделал запрос на почту. Я уже и не надеялся, и вдруг — на тебе.
— А Нил сам тебе не говорил?
Хоби опять трясет головой. Это не ответ, а знак, что он не может ответить.
— Он не мог сказать тебе, — замечает Сет. — Ты же только что сказал, что это было для тебя сюрпризом.
Хоби просто смотрит: безучастное, каменное лицо, настолько выразительное в своей безучастности, что, наверное, было бы достойно резца скульптора.
— Что еще я упустил? — спрашивает Сет.
— Название города тебе знакомо?
— Марстон. Это там, где жила Джун?
— В яблочко.
— Майкл жил там с ней?
— Не с ней. Во всяком случае, насколько мне известно. Однако Майкл прожил в тех краях двадцать пять лет. Столько же, сколько и она. У него был маленький магазинчик, где он торговал аудио- и видеоаппаратурой. В конце концов он не выдержал конкуренции с крупными фирмами, регулярно снижавшими цены, и разорился. У него остались большие долги.
— Так вот, значит, для чего предназначались деньги?
Хоби делает красноречивый жест рукой.
— Очевидно, банкротство не было его выбором. Просто кому-то в банке пришлась не по душе идея выдачи кредита Майклу. Как видишь, он даже вроде как сохранил свою фамилию, заменив в ней всего одну букву. Он сделал это на случай, если ему пришлось бы столкнуться с кем-то, кто знал его раньше. Помнишь, в свое время ты взял его номер социального страхования. Стало быть, у него теперь поддельный номер. Им очень не хотелось, чтобы кто-то вздумал копаться в прошлом Майкла. Во всяком случае, так я себе представляю это. Похоже, что у него довольно тонкая натура. Стрессовые ситуации не для него. У него случился нервный срыв. Сначала он батрачил на ферме, и вот, это было еще в 1971 году, угодил ногой под дисковую косилку, и ему отхватило полступни. По-моему, именно тогда там и появились Джун с Нилом. Они его и выходили.
— Откуда тебе известно? — удивляется Сет. — Уж наверняка не от Нила, так?
— Нет, иначе я бы не стал тебе рассказывать. Пришлось довольно долго посидеть на телефоне, начиная с обеденного перерыва в последний день процесса. Пока ты шатался по улицам, я успел переговорить с банкиром, риелтором, торговой палатой. Никто не отозвался о нем плохо. Приятный, спокойный парень. Только немного странный, замкнутый в себе, молчун. В общем, тот, кого мы знали раньше. Сдается мне, он поддерживал тесные контакты с моим клиентом все последующие годы или хотя бы не терял с ним связи. Вроде тебя, верно? Правда, меня в основном интересовал мой клиент. Я всегда думай, что если Нил даст деру, то направит свои стопы именно туда. Он хотел предупредить Майкла, что его легенда разоблачена.
— Так вот почему он сбежал?
— Частично, я бы сказал. Главная причина, как мне думается, в другом. Но это опять-таки мои домыслы, хочу сразу оговориться. Так вот, Нил был очень недоволен линией защиты. К тому времени, когда я показал ему эту распечатку, его уже тошнило от меня. Я думаю, он дал матери слово хранить историю Майкла в тайне. Я на сто процентов уверен, что ему очень не хотелось, чтобы я вытащил все на свет божий. И я, конечно, был бы обязан сделать это, если бы он позволил. Кроме того, его сильно беспокоило то, что я мог проговориться тебе.
— Мне? Ну и что бы я сделал?
— Эй, парень, я ведь прекрасно помню, как Майкл подставил тебя. Вполне логично предположить, что ты захочешь смешать его с дерьмом, как только узнаешь, где его искать.
— Я никогда не винил его ни в чем. И ты это знаешь. А вообще-то я был бы не прочь повидаться с ним.
— Пруст, — говорит Хоби.
— Верно, — соглашается Сет.
Его воображение, имеющее прочный якорь в прошлом, начинает исподволь рисовать образ Майкла. Сету приходилось бывать в городишках, подобных Марстону. Насколько лет назад он написал серию статей о девушке из Падунка, штат Миннесота. Она хотела играть на трубе в духовом оркестре, который состоял сплошь из юношей. Сет провел там целую неделю. У всех тамошних жителей были диковинные прически: у девушек — ирокезы, а у ребят, чьи отцы когда-то колошматили хиппи, — длинные, грязные волосы до плеч. Все они по пятницам вечером накачивались спиртным и гоняли на машинах по окрестным дорогам, сшибая бамперами почтовые ящики, висевшие на столбиках на обочине. Их родители, в подавляющем большинстве фермеры, были очень обеспокоены усилившимся влиянием городской жизни. Их дети пристрастились к наркотикам и ошивались по разного рода притонам на межштатной дороге, надевая бейсболки козырьком назад и называя друг друга «хулами».
И вот в таком месте, где люди когда-то думали, что они и есть настоящая Америка, и поселился Майкл Фрейн. Сет представляет его себе на главной улице, мрачно вглядывающимся в витрину своего магазина. Вверху — потухшие неоновые буквы вывески. Какая-нибудь популярная марка — «Сони» или «Филипс». Внутри пыль и прочие признаки захиревшего бизнеса: какие-то бумажки, в беспорядке разбросанные по полу, две картонные коробки и несколько мотков провода на подоконнике. Углы, заросшие паутиной. Электропроводки и арматуры уже нет, как нет и полок для товаров. Сам Майкл все такой же угловатый и нескладный, хотя у него и появился небольшой животик. На нем застиранная клетчатая шерстяная рубашка навыпуск поверх твидовых брюк. Он выглядит потрепанным жизнью, о чем говорят шишковатые колени и локти. У него еще сохранилась кое-какая шевелюра, хотя и не такая буйная, как раньше. И ходит он теперь с трудом. Ведь каждый шаг вызывает у него боль. При ходьбе он заносит верхнюю часть туловища влево, а затем неуклюже выбрасывает вперед правую ногу. В конце улицы, рядом с новым кирпичным рестораном, стоит некрашеная деревянная церковь, крытая дранкой, и здание фермерского бюро из рифленого железа. Проходя мимо, Майкл бросит в сторону Сета взгляд своих глаз, все таких же блестящих и неопределенных, и тут же отведет их в сторону, как обычно отводит их от всех незнакомцев. Он не узнает Сета. Сет делает некоторое усилие, чтобы нарисованная его воображением картина рассеялась, растаяла, исчезла, как утренний туман.
— И ты нашел его?
— Кого именно?
— Нила.
— Нет, конечно, нет.