– По-моему, я пропустил эту забаву.
– Жидкость горит, а рука нет. В любом случае со сладострастником ничего не случилось бы. Разве что его тело покрылось бы сильным загаром. Но он слишком глуп, чтобы предвидеть это, и поэтому рассказал мне все.
Джек сомневался в том, что трюк Тео был так безопасен.
– Тео, пожалуйста, больше никаких фокусов, подобных этому, ладно?
– Теперь в этом нет надобности. Оказывается, видеофильмы – не результат подглядывания. Все это сплошная пиратская порнуха.
– Что?
– Сладострастник настоящий извращенец, но он не преследует женщин. По крайней мере, не преследовал Салли. Чтобы добыть сведения, эффективнее всего угрожать огнем. Он точно не Алан Сирап.
Опустился такой туман, что на ветровом стекле машины Джека начали собираться капли влаги и скатываться змейками вниз, к стеклоочистителям. Сумасшедшая погода Майами. То вовсю светит солнце, то идет дождь.
– Но все-таки не исключено, что он партнер Татума, – предположил Джек.
– Нет, этого не может быть. Татум не завел бы такого глупого партнера.
– Возможно, ты и прав. Признаться, я начинаю все больше подозревать Мигеля.
– Что ты имеешь в виду?
Светофор переключился, и Джек уже хотел выехать на перекресток, но навстречу ему шла карета «скорой помощи». Джек притормозил, взглянув на перевернутую надпись на передней части встречной машины, буквально пролетевшей мимо.
Именно в этот момент его осенило.
– Черт побери! – воскликнул он.
– Что? – спросил Тео.
– Поеду-ка я к Мигелю.
– Джек, что происходит?
– Хочу кое-что проверить.
– Моя помощь нужна?
– Нет. Если мне понадобится огонь, я потру друг о друга две палочки.
– Это круто.
– Я позвоню тебе.
Закончив разговор по телефону, Джек развернулся и через пять минут был возле дома Мигеля. Он постучал три раза, прежде чем Мигель отозвался на стук.
– Так быстро вернулись? – спросил он, открывая дверь.
– Кажется, я забыл здесь свои солнцезащитные очки.
– Я их не видел, но сейчас посмотрю.
– Не возражаете, если я подожду в доме? На улице начинается дождь.
Мигель колебался, словно что-то заподозрил, но потом сказал:
– Конечно, подождите здесь.
Джек вошел в дом и закрыл дверь. Как и во многих других домах Флориды, построенных в шестидесятые годы, в доме Мигеля не было прихожей. Парадная дверь вела сразу на застекленную веранду, которую Мигель превратил в пристройку и занял под домашний кабинет.
Краем глаза Джек наблюдал, как Мигель ищет в гостиной солнцезащитные очки, осматривая места за диванными подушками, на кресле – повсюду, где сидел Джек. В своем распоряжении Джек имел несколько секунд, но их было больше чем достаточно. Компьютер находился поблизости, и все, что было нужно, – это посмотреть на экран под правильным углом. Джек сделал два шага вперед, быстро взглянул и похолодел.
Компьютер был выключен, и Джек приблизился к нему так, как это делал каждый день Мигель, прежде чем включить его. На черном экране, как в зеркале, отражалась противоположная стена. На этой стене висело произведение рекламного искусства в рамке – из тех, что продавались в местах вроде «Галереи-Зет», – большая копия плаката «Нового искусства», созданного для Всемирной выставки 1900 года. В верхней части плаката большими закругленными буквами было написано название города, где эта выставка состоялась. На экране оно отражалось задом наперед: С-И-Р-А-П. Париж. [18]
В голове Джека тут же возникла картина: Мигель поздно вечером сидит у своего компьютера, выступая в роли преследователя и общаясь через Интернет со своей бывшей женой Салли, которая находится в переговорной комнате в Африке. Она неожиданно спрашивает, как его зовут. Конечно же, Мигель не может назвать свою фамилию. Он назвал первое, что пришло в голову. Не осознавая того, что делает, Мигель напечатал имя, которое видел как отражение на экране каждый день, месяц за месяцем, каждый раз, когда подходил к компьютеру. Имя запечатлелось в его подсознании, как и в сознании Джека несколько минут назад, когда он в первый раз покидал квартиру Мигеля. Но всплыло оно в мозгу Джека позднее, когда он прочитал обратное изображение надписи на капоте машины скорой помощи: «Я-А-Р-О-К-С Ь-Щ-О-М-О-П».
– Сирап, – невольно произнес он вслух.
Внезапно Джек услышал щелчок взводимого курка и почувствовал, как к его затылку приставили револьвер.
– Не двигаться.
Голос Мигеля доносился с противоположного конца комнаты. Мигель вошел со стороны лестничной клетки, которая вела на верхний этаж к спальне. Джек не видел вооруженного человека, но понимал, что кто-то другой, а не Мигель держал револьвер у его затылка.
– Повернитесь сюда, – приказал Мигель. – Медленно.
Джек повернулся. Вооруженный человек оставался позади, продолжая держать револьвер у его головы.
Теперь Джек смотрел прямо на Мигеля. Тот тоже держал его на прицеле.
– Я знал, что это были вы, – сказал Джек. – Салли один раз изменила вам, перед самой вашей женитьбой. Она призналась в этом прокурору, и это было записано на пленку. Не изменяла ли она вам и потом? Вы этого боялись, Мигель?
– Сейчас я ничего не боюсь, Свайтек.
Джек почувствовал, что револьвер у основания его черепа стал давить еще сильнее. Ему нужно было выиграть время, поэтому он продолжал говорить:
– Интересная вещь с этой видеокамерой наблюдения над спальней на чердаке вашего старого дома. На чердаке не было окон. Так что поставить камеру мог только тот, кто имел постоянный доступ в дом, тот, кто мог подниматься и спускаться, чтобы заменять пленки. Есть какие-нибудь соображения, Мигель, по поводу того, кто это был?
– Как я уже говорил в полиции, никаких соображений у меня нет.
– Думаю, это был тот, кто жил в этом доме, – продолжал Джек. Его взгляд при этом становился все более жестким. – Вы преследовали собственную жену, верно? С какой целью, Мигель? Хотели напугать ее так, чтобы она перестала изменять вам?
Мигель выдержал взгляд Джека, но его лицо выразило злобу.
– Разве это слишком большая потребность? Иметь жену, которая не обманывает тебя?
– Это не оправдывает убийства собственной дочери.
– Да, – саркастически ответил Мигель. – Этой.
Реакция Мигеля подтвердила подозрения Джека.
– Возможно, я сую нос не в свои дела, но я проверил это, когда был здесь первый раз, а второй визит лишь подтвердил мои наблюдения. Среди всех фотографий в рамках, которые стоят на вашем письменном столе, на кофейном столике и висят на стенах, нет ни одной фотографии вашей дочери.