Райан покачал головой:
– Этот код сбивает меня с толку. Я не понимаю, что отец хотел этим сказать.
– Да что тут непонятного? Твой старик любил Лиз. Мне кажется, он очень жалел ее, когда ты уехал в Денвер, а она осталась в Пайдмонт-Спрингс.
– Отец пытался отговорить меня жениться на ней. Я ведь рассказывал тебе ту историю про его незамысловатое сравнение женщин с проводами? Если ты заземлился – другие провода хватать уже нельзя.
– Ну, может, потом он стал чувствовать вину за то, что дал тебе плохой совет.
– Или за неверный выбор метафоры.
– Как бы то ни было, Фрэнк хотел, чтобы вы с Лиз не расставались. Поэтому он сказал тебе, где деньги, а Лиз дал код от замка. Таким образом он вынуждал вас действовать сообща.
– Да только он сам же все и испортил! Чемодан стоял фактически открытый, когда я нашел его.
– В любом случае его намерения ясны. Чтобы оформить все документы на наследство, вы с Лиз должны были поработать вместе.
Райан отвернулся к окну.
– Еще как поработать! Ну а теперь-то что делать?
– Сегодняшнее слушание – считай, гиблое дело, так что я не требую от тебя показаний. На Джексона напали, пока ты был в Панаме, и единственный способ уличить Брента во лжи – предоставить судье отчет о каждой минуте твоего пребывания там. А смысла в этом нет, особенно если учесть, что повсюду рыскает ФБР.
– То есть ты предлагаешь просто согласиться с судебным запретом?
– Я позвоню Джексону и попрошу его подготовить компромиссный вариант запрета. Вроде как ты не признаешь своей вины в нападении на адвоката, но в то же время согласен не приближаться к Джексону и своей жене ближе чем на сто ярдов, пока слушается ваше дело.
– Великолепно! Долгое время Брент унижал мою сестру, а теперь из-за него налагается запрет на мои действия.
– Запрет не защитит Брента, только Лиз и ее адвоката. Но мой тебе совет: держись подальше от своего зятя.
– Ага. Только для начала сверну этому ублюдку шею.
Джанетт Даффи вернулась домой из косметического салона около двух часов дня. Таков был ее субботний обычай.
Мелкий дождик слегка намочил дорожку, ведущую к дому. Джанетт достала ключи и торопливо поднялась по ступенькам, чтобы уберечь прическу от дождя. Уже поднеся ключ к замку, она замерла. Стекло было разбито, дверь отперта.
Джанетт бросилась с крыльца, подгоняемая страхом. Она распахнула дверцу машины и забралась внутрь. Руки тряслись, и она долго не могла включить зажигание. Наконец машина поехала прочь от дома.
Дорога уже стала скользкой из-за дождя. Машина вильнула в сторону, заехав в лужу, но Джанетт смогла справиться с управлением. В ста ярдах от их дома жили Маккленни, их ближайшие соседи. Джанетт въехала на подъездную дорожку, выбралась из машины и побежала к дому. Навстречу ей вышел мистер Маккленни.
– Кажется, нас ограбили! – закричала она. – Могу я позвонить от вас?
Маккленни остолбенел: в Пайдмонт-Спрингс никого никогда не грабили.
– Конечно. – Он открыл перед ней дверь. – Телефон на кухне.
– Спасибо! – Джанетт побежала на кухню и схватила трубку. Хотела было набрать номер полиции, но остановилась. Неожиданно подумалось, что это мог быть очередной этап в войне между Райаном и Брентом за деньги, то есть семейные разборки. Может, Райан снова грозился сжечь деньги, и Брент приходил искать их.
Джанетт полезла в кошелек и достала бумажку с номером, который дал ей Райан, – телефон Нормана. Торопливо набрала его. Трубку взяла жена Норма и позвала Райана к телефону. Силы оставили Джанетт, когда она услышала голос сына.
– Райан, – всхлипнула она, – нас, кажется, ограбили.
– Что?!
– Наш дом! Кажется, кто-то вломился в него. Дверное стекло разбито.
– Ты ранена?
– Нет.
– Видела кого-нибудь?
– Нет.
– Где ты сейчас?
– У Маккленни.
– Хорошо. Там и оставайся, мам. Или поезжай к Саре… Нет. Брент уже едет домой. Можешь ты побыть у Маккленни несколько часов?
– Думаю, да. Они не будут против.
– Ладно. Я выезжаю. Приеду, когда стемнеет.
– Райан! Мне звонить в полицию?
Он подумал секунду, потом уверенно ответил:
– Нет. Не звони в полицию. Я сам все улажу.
Эми названивала Мэрилин всю субботу, но та не отвечала и не перезванивала в ответ на оставленные сообщения. Эми знала, что она уже вернулась из Вашингтона: во время местных новостей показывали, как она спускается по трапу самолета в аэропорту Денвера. К четырем часам терпение Эми лопнуло. Она позвонила Мэрилин домой.
– Передайте ей, что со мной связались из ФБР, – сказала она. – Я должна поговорить с ней.
Через двадцать минут зазвонил телефон. Но голос Мэрилин звучал не так взволнованно, как предполагала Эми. Она говорила извиняющимся тоном:
– Я не избегала тебя, Эми. Просто все вокруг так закружилось! За последние двадцать четыре часа я получила уже тысячу поздравлений.
– Прости. Я тоже должна была поздравить тебя. Только мой пыл охладило ФБР.
– Тебе не о чем беспокоиться, – ответила Мэрилин. – ФБР проверяет всех из окружения кого-либо, кто получил высокую должность в правительстве. Это их обычная работа.
– Я бы так не сказала.
– Ты уж мне поверь! Стоит только прозвучать объявлению о назначении, они тут же берутся за свои расследования.
– Нет. Послушай меня. Я обедала, смотрела новости про тебя, когда в ресторане ко мне подошел агент. Но он ни словом не обмолвился о тебе.
– Что же он сказал?
Эми подыскивала нужные слова.
– Он хотел узнать, зачем я встречалась с Райаном Даффи.
– О Господи! Эми, говорила же я тебе, не связывайся с этими Даффи! Неужели ты не понимаешь, что я сейчас под лупой ФБР? Все, кто окружает меня, – отражение меня самой. Особенно такие люди, как ты. Ни для кого не секрет, что мы с тобой близки.
Эми напряглась:
– Насколько близки?
– Очень близки. Ты знаешь это.
– Да, знаю. Но я… я просто в смятении! Не спала всю ночь. Все думаю о том, что ты рассказала мне вчера. Ничего не понимаю! Почему мужчина, изнасиловавший тебя сорок с лишним лет назад, посылает мне двести тысяч долларов перед смертью?
– Понятия не имею.
– Мэрилин, мы что… родственники?
В трубке повисла тишина. Наконец Мэрилин ответила:
– Я же просила, Эми, никогда больше не говорить об этом! Прошу тебя, не пытайся…