— Никто не говорил, что он убежал.
— Тогда где же он?
— Не знаю.
— Уверен?
Джек не совсем понял, к чему относится ее вопрос.
— Думаешь, это я посоветовал ему смыться?
— Нет, конечно. Но может, Тео подумал, что именно этого ты и хотел?
— Ну знаешь ли…
— Прекрасный тому пример — ваш разговор на Тобако-роуд. Ты сказал ему, что Джесси Мерил тебе угрожала. Он тут же идет к ней разбираться и угрожает в ответ. Возможно, и здесь та же ситуация. Ты мог сказать нечто такое, из чего он сделал следующий вывод: ему лучше исчезнуть, в твоих же интересах.
— Я не говорил с Тео, с тех самых пор, когда они вместе с Риком Томпсоном вышли из твоего дома.
— Тогда, возможно, его внезапное исчезновение никак с тобой не связано. Может, он сбежал, думая, что так будет лучше для него.
— Но Тео не убивал Джесси. Никогда не стал бы. Особенно в моем доме.
— А ты подумай хорошенько, Джек. Что прежде всего ты мне заявил, когда мы говорили о найденном в твоем доме теле Джесси?
Он ответил не сразу, хотя прекрасно помнил эти свои слова.
— Я сказал, что если б решил убить свою подружку, то разве стал бы делать это в собственном доме? Так, кажется?
— Именно. Это как бы автоматически снимает подозрения. Простая логика. Думаю, Тео мог посчитать так же.
— Не может быть такого! То же самое я говорил и Сэму Дрейтону при встрече в его офисе, и он просто высмеял меня. Спросил, когда я это придумал — до или после убийства Джесси.
— Тео не прокурор.
— Тео вообще много кто «не», в том числе и не убийца!
— Надеюсь, ты прав. Но прежде чем пустишься на его поиски — а я совершенно уверена, что именно этим ты и собираешься заняться, — ответь на один вопрос. Вот ты называешь его другом. Но насколько хорошо знаешь этого господина по имени Тео Найт?
Сначала Джек рассердился. Ведь Тео целых четыре года проторчал за решеткой за убийство, которого не совершал. Но был при этом далеко не святой, и Джек это знал.
— Ты меня слышал, Джек?
— Да.
— Нет, честно. Насколько хорошо ты его знаешь?
— А ты кого-нибудь знаешь по-настоящему?
— Это не ответ.
— Возможно. Дам знать, когда найду его. — Джек попрощался и повесил трубку.
Было уже почти двенадцать ночи, и Юрий собрался уходить.
Последние шесть часов они с Владимиром провели в их любимом отеле в Атлантик-Сити. «Тадж-Махал» не так давно перестроили. И он стал элегантнейшим заведением — правда, только по понятиям русской мафии. Всем остальным нормальным людям он казался воплощением безвкусицы и никому не нужного шика. Пятьдесят один этаж, тысяча двести номеров, ресторан на три тысячи мест — все это дополнялось архитектурными излишествами в виде семидесяти башенок на крыше в стиле арабских минаретов и семью каменными слонами весом две тонны каждый. Одни только люстры обошлись в четырнадцать миллионов долларов. Самые большие, сверкая и переливаясь сотнями тысяч хрустальных подвесок, украшали казино. Повсюду мрамор — в холлах, вестибюлях, коридорах, ванных, даже в закутках для чистки обуви. На облицовку ушли многие тонны лучшего в Италии мрамора из знаменитых каррарских каменоломен. Именно этот мрамор предпочитал использовать для своих гениальных скульптурных работ великий Микеланджело. В «Тадж-Махале» даже имелся номер стоимостью десять тысяч долларов за ночь, носивший имя Микеланджело. Что ж, это было оправданно. Ведь в этом дворце нельзя было ступить и шагу, не задавшись вопросом: что бы подумал обо всем этом великий Микель?
— Пошли, — сказал Юрий.
— К чему такая спешка?
— Хватит игр и развлечений. Время заняться делом, ради которого мы пришли.
Владимир недовольно проворчал что-то, но спорить не стал. Два упоительных часа он провел, играя в «фирменную» игру казино — блэкджек. Спустил почти двадцать тысяч за тем столом, где были самые высокие ставки. Он сгреб несколько оставшихся жетонов и рассовал по карманам шелкового пиджака. Затем приказал принести еще шампанского даме, сидевшей рядом с ним, — величественной рыжеволосой женщине с выпирающими из-за выреза платья полукружьями бюста и в колье из бриллиантовых сердечек, часть из которых утопала между грудями.
— Я вернусь, — сказал ей Владимир и подмигнул.
— Буду ждать.
Юрий взял его под руку и повел к выходу. Этот уютный, обитый бархатом зал казино носил название «Баккара» и был тем местом, где делались самые высокие ставки, а к богатым одиноким мужчинам с виагрой в крови подсаживались самые шикарные женщины. Никто из игроков не подозревал, что куколки являлись подсадными утками и их задача сводилась к тому, чтобы вытрясти из посетителей как можно больше денег.
— Думаешь, она проститутка? — спросил Владимир.
Юрий лишь выразительно закатил глаза и продолжал шагать дальше, увлекая за собой Владимира. Он заранее решил, что устоит перед искушением заглянуть в ресторан под названием «Шехерезада». Располагался он рядом с залом «Баккара» и был одним из немногих пятизвездочных ресторанов в мире, где вы могли наслаждаться едой и одновременно делать ставки, теряя деньги, предназначенные для оплаты этой самой еды.
— Не те это люди, чтобы заставлять их ждать, — сказал Юрий.
— Но мы же не опаздываем.
— Просто не опоздать — этого мало. Надо прийти пораньше и ждать. Тем самым мы выкажем свое уважение.
— Извини. Не знал.
Они быстро шагали по длинному коридору, затем подошли к лифтам возле детского развлекательного центра. Какая-то пожилая пара пыталась войти следом в лифт, но Юрий их остановил.
— Места больше нет, — сказал он и нажал кнопку сорок четвертого этажа.
Двери закрылись, лифт начал подниматься. Мужчинам оставалось лишь любоваться своим отражением в зеркале. Юрий повернулся и поправил Владимиру галстук.
— Ничего не делать без согласования со мной, договорились? Важная встреча, нечего тебе заниматься самодеятельностью.
— А что я должен говорить?
— Просто отвечать на вопросы.
Владимир сам поправил галстук, но тот снова съехал набок.
— Как выгляжу, нормально?
Юрий дружески потрепал его по щеке.
— На сто миллионов долларов.
Двери лифта раскрылись, Юрий вышел первым. Шагая за ним по коридору, Владимир ощутил легкое возбуждение.
— «Братский круг», — сказал он. — Просто не верится.
— Придется поверить, — бросил Юрий.
— Прежде видел лишь одного из этих ребят. Я тебе рассказывал, как это было?