Book.

В эти первые несколько секунд шока Питт созна­вал только, что ничего не чувствует, как будто полная неожиданность происходящего лишила его возмож­ности думать и переживать. Но потом пришло горькое осознание того, что этот массивный человек, стоящий перед ним, целую неделю манипулирует его судьбой. Этот человек с глубоко посаженными желтыми глаза­ми преследовал его в снах и кошмарах, этот человек много лет назад открыл в архивах музея Бишопа тайну острова Каноли.

Огромный человек подошел ближе. Он выглядел чересчур молодо для того, кому должно быть под семьдесят. Старение не сморщило его кожу и не ос­лабило мышцы. Одет великан был очень условно, как обычный пляжник, — в плавки; через плечо пере­брошено гостиничное полотенце; остальные в обыч­ных уличных костюмах. Длинное худое лицо этого человека обрамляли густые, непричесанные светлые волосы.

Великан подошел и с высоты своих шести футов восьми дюймов улыбнулся с дружелюбием барракуды.

— Дирк Питт из Национального агентства под­водных и морских работ. — Голос был спокойный и низкий, без тени злобы или угрозы. — Для меня это честь. Я годами с интересом следил за вашими приключениями и временами даже забавлялся.

— Я польщен тем, что вы находите меня забавным.

— Слышу храбреца. Меньшего я и не ожидал.

Великан кивнул своим людям. Те прижали Питта

к креслу раньше, чем он понял, что происходит.

— Прошу прощения за доставленные неудобства, мистер Питт. Грязная игра, неприятная, как все гряз­ные игры, но, к сожалению, необходимая. Вам не по­везло: я включил вас в свои планы. Я намеревался ис­пользовать вас исключительно как посыльного, но не предвидел, что вы так глубоко увязнете в этом деле.

— Отлично поставленная сцена, — медленно сказал Питт. — И долго вы манипулировали мной, добиваясь, чтобы я обнаружил капсулу со «Старбака»? И почему именно я? Десятилетний мальчишка мог бы подобрать капсулу на пляже и отнести адмиралу.

— Значимость, майор. Влияние. Авторитет и прав­доподобие. У вас влиятельные родственники и друзья в Вашингтоне, а ваше досье в Национальном агентст­ве впечатляет. Я понимал, что возникнут сомнения в подлинности послания, и потому рассчитывал на ва­шу репутацию, чтобы придать сообщению значимость и правдоподобие. — Он чуть улыбнулся и взъерошил косматую копну волос. — Но выбор, к сожалению, оказался неудачным. Как выяснилось, именно вы убедили адмирала Хантера, что послание коммандера Дюпре — подделка.

— К сожалению, — саркастически сказал Питт. Он решил кое-что проверить. — От вашего информатора ничего не ускользнуло.

— Да, временами он проявлял завидное усердие.

Наступило долгое молчание. Питт повернулся и

посмотрел на Адриану. Она по-прежнему спокойно лежала на диване, свернувшись калачиком. Везет ей, подумал Питт, проспит всю эту отвратительную сце­ну. Он снова перенес внимание на великана.

— Мне кажется, вы не потрудились представиться.

— Это неважно. Мое имя вам ничего не скажет.

— Если мне предстоит умереть, справедливо было бы просветить меня, от чьей руки.

Рослый человек несколько секунд постоял в не­решительности, потом тяжело кивнул.

— Дельфи, — просто сказал он.

— И все?

— Этого достаточно.

— Вы не похожи на грека.

Руки Питта были заведены за спинку стула и проч­но связаны; два человека держали на прицеле Адриа­ну. Другие двое закончили связывать Питта и отсту­пили. За исключением Дельфи, все они выглядели совершенно обычными: средний рост и вес, загорелая кожа, обычные брюки и рубашки-гавайки. Лица бес­страстные; они без сомнений полностью подчиня­лись Дельфи. Питт не сомневался, что они убьют по приказу.

— Вы создали безжалостную и успешно дейст­вующую организацию. Сотворили одну из величай­ших загадок нашего века. Тысячи моряков погибли от ваших рук. Ради чего?

— Простите, мистер Питт. Это не пьеса, в которой злодей объясняет все, прежде чем расправиться с ге­роем. Ни драматизма, ни затянутой кульминации, ни будоражащего раскрытия ненужных тайн. Напрасная трата времени объяснять мои намерения человеку с меньшим уровнем интеллекта, чем у Ловеллы или Роблмена.

— Как вы собираетесь это сделать?

— Несчастный случай. Вы же любите воду? От нее и умрете. Утонете в своей ванне.

— Разве это не будет выглядеть нелепо?

— Вовсе нет. Все будет убедительно. Полиция про­сто предположит, что вы брились электробритвой, принимая ванну. Несомненная глупость. Бритва вы­пала у вас из руки и упала в воду. Напряжения хватит, чтобы вы отключились; ваша голова окажется под во­дой, и вы утонете. Следователи придут к выводу, что это несчастный случай. А почему бы и нет? Ваше имя появится в колонке некрологов в газетах, и со време­нем Дирк Питт станет для родственников далеким воспоминанием.

— Откровенно говоря, удивительно, что я стою таких усилий.

— Достойный конец для человека, который слиш­ком близко подошел к уничтожению гениально заду­манного предприятия, осуществлявшегося больше тридцати лет.

— Избавьте меня от вашей похвальбы, — провор­чал Питт. — А как же Адриана? Забавно будет, если мы оба утонем, бреясь в ванной.

— Не переживайте. Мисс Хантер не причинят вреда. Я возьму ее в заложницы. Адмирал Хантер хорошенько подумает, прежде чем продолжить поиски Тихоокеанского Водоворота.

— Хантера это остановит от силы на две минуты. Для него долг выше семьи. Вы зря теряете время. От­пустите ее.

— Я человек дисциплинированный, — сказал Дельфи. — И никогда не отступаю от плана. Мои цели элементарны. Я просто хочу свободы от разрушитель­ных замыслов коммунистических стран и империали­стических поползновений Соединенных Штатов. Вме­сте они уничтожат цивилизацию. А я намерен выжить.

Время, думал Питт. Нужно, чтобы великан про­должал говорить. Еще несколько минут, и явятся люди Хантера. Сейчас его единственное оружие — разговор.

— Вы сумасшедший, — холодно сказал Питт. — Вы десятки лет занимались убийствами во имя выжи­вания. Избавьте меня от расхожих фраз о коммуни­стах и империалистах. Вы всего-навсего анахронизм, Дельфи. Люди вашего типа вышли из моды вместе с Карлом Марксом, бриолином и антеннами на автомо­билях. Вас похоронили полвека назад, а вы и не по­дозреваете об этом.

Спокойствие Дельфи дало трещины; кожа обтя­нула скулы, но великан сразу совладал с чувствами.

— Философия, отвлечь которой можно лишь не­вежу, майор. Через несколько минут вы перестанете мне мешать.

Он кивнул. Один из его людей прошел в ванную и пустил воду. Питт попытался пошевелить руками. Хо­тя его запястья несколько раз обмотали веревкой, но не туго, чтобы не оставлять красноречивых следов.

И вдруг Питту показалось, что чувства его обма­нывают: его начал окутывать сладкий аромат красного жасмина. Невозможно... однако он знал, что она здесь. Саммер в комнате.