“Куда ж они подевались? Совсем ушли? – Взгляд ощупывал каждый квадратный метр видимого пространства. – Не похоже на них... Столько нас преследовали, и на тебе! Растворились... Быть не может. Где-то засели, сволочи, но где? Уходили они в эту сторону... Значит, где-то должны быть секреты расставлены. Ну, в дождь и темень шансы у нас равны, в такую погоду никакая оптика не поможет...”
Влад спустился на землю и пробрался сквозь чащу разросшихся, переплетенных кустов жимолости и акации. Улегшись во влажную траву, он снова всмотрелся в просветы между деревьями.
Справа начинался овражек, слева – заросли репейника и лопухов. Впереди возвышался частокол сосен.
“Ветер в лицо. Это радует. Но и караульные будут смотреть именно в эту сторону, – биолог устроился поудобнее. – Видимость не очень... Эге, а как эта молодая сосенка очутилась на самом краю овражка? Разве сосны так растут? Не растут... И рядом ни одной другой... За дурака меня держите, милейшие? На вашу маскировку только городской житель и купится... Вот и нащупали один из постов! Оч-чень славно... – Трава на краю оврага качнулась, на долю секунды открыв чью-то голову и огонек сигареты, зажатой в кулаке. – Ну-у! Еще и курите на посту... Придется вам на практике продемонстрировать всю важность соблюдения устава караульной службы. А то вы без меня совсем разболтались, – Влад мстительно усмехнулся, – страх потеряли. Ничего-ничего, кто жив останется, будет меня с ужасом вспоминать... Я вам устрою „ночь длинных ножей", хоть вы и славяне...”
Рокотов ползком обогнул обнаруженный 'им секрет противника и взглянул на окрестности с небольшого холма.
“До лагеря – метров пятьсот-семьсот... Нормально. В карауле двое. Что ж, приступим... Удара с тыла они не ожидают”.
Владислав приблизился к постовым метра на три. Те не реагировали, натянув береты на уши и сжавшись под холодным дождем.
“Тьфу, неженки! – разозлился биолог. – Ну конечно, это вам не с безоружными людьми воевать! – от избытка адреналина Влад ощущал ярость. – Успокойся! Сейчас твоя задача – не убивать, а выключать... Поехали!”
Рокотов оттолкнулся ногами от земли и упал между полицейскими, одновременно ударив каждого основанием ладони чуть ниже затылка. Солдаты впечатались лицами в траву.
“Чистая победа! – поздравил себя Влад. – Оба в глубоком нокауте. Раньше чем через полчаса не очухаются... Ну, что у них с оружием? Не „калаши"... – Он осмотрел непривычно выглядящие автоматы с пистолетными рукоятками перед магазином и встроенными подствольными гранатометами. – С такими я обращаться не умею. А вот запасные гранаты возьму. Пусть они для подствольника, но лишняя взрывчатка мне не помешает... Четыре штуки. Хватит на первое время... Больше ничего интересного нет. Теперь подумаем, что бы им такое сломать, чтоб сами ходить не могли. Руку ломать не будем, это не то... А-а, придумал!”
Владислав ножом срезал сосновую веточку и быстро заточил два колышка длиной сантиметров пятнадцать и толщиной в несколько миллиметров. Ударив для подстраховки еще по разу, он вогнал деревяшки в бедренные суставы лежащих без сознания полицейских и сломал их внутри ран. Один из солдат на секунду открыл глаза, но биолог был начеку и врезал ему ладонью в лоб. Серб снова отключился.
“Замечательно! Друзьям-приятелям придется волочь их на себе, и вообще – понадобится сложная хирургическая операция. Сосновые щепки в полевых условиях не вытащить... А уж орать будут, когда очнутся! Песня без слов... – Рокотов поднапрягся и об колено согнул стволы обоих автоматов. – Оп-па! Теперь только из-за угла стрелять сможете... И на каждого неходячего по двое надо, чтоб носилки волочь. Вот мы минимум шестерых и сделаем небоеспособными. Да, кстати, фляжечки с водой я вам тоже снаряжу... Коктейль „Рокотов", неповторимый устойчивый вкус...”
Влад открутил крышки фляжек и насыпал в каждую по несколько граммов цианистого нитрита <автор намеренно не указывает конкретный препарат во избежание экспериментов над посторонними людьми>, прихваченного им в разгромленном лагере. Нитрит не пахнет, растворяется в воде и смертелен в малейших концентрациях. Причем, в отличие от других соединений цианистого калия, он действует не мгновенно, а через сорок-пятьдесят минут после попадания в организм; единственным нейтрализатором цианида является сахар или очень сладкая вода. Но для этого надо знать симптомы отравления, а полицейские вряд ли сильны в токсикологии.
Для пущего эффекта и из хулиганских побуждений, как охарактеризовали бы действия русского биолога не склонные к шуткам сотрудники правоохранительных органов, Влад кончиком ножа надрезал кожу на лбах обоих искалеченных полицейских. Несколько движений – и царапины образовали аббревиатуру UCK <УЧК, Освободительная Армия Косово>.
“Конечно, на это они могут и не купиться... но чем черт не шутит. Пусть головы поломают, что бы это значило. То ли я албанский террорист, то ли у меня с мозгами неладно. В любом случае – чем больше непоняток, тем лучше... Отвлечение на ложные объекты. А теперь пора и обратно. Не буду искушать судьбу, да и дождь затихает...”
Рокотов прошел две трети расстояния до пещеры, когда сзади раздался крик и лес веером прошила автоматная очередь. Пули легли далеко, было понятно, что стреляющий целится не во Влада, а просто изливает свой гнев, но биолог припустил со всех ног.
Выскочив к подножию горы, он сориентировался и рванул к входу в шахту. Заскакивая под каменный свод, почувствовал упругий удар воздушной волны и тут же залег. Снайперская пуля, пущенная с километрового расстояния, прошла всего в десяти сантиметрах от его виска.
В десять часов вечера 24 марта 1999 года с военной базы недалеко от местечка Ладлоу, что в пятидесяти милях от Бирмингема, поднялись в воздух четыре тяжелых бомбардировщика “В-52” и взяли курс 120, через Европу в сторону Югославии. При скорости в 420 узлов через два с половиной часа они вошли в воздушное пространство Венгрии и с высоты 45 тысяч футов произвели пуск первых тридцати двух крылатых ракет “Томагавк”.
Не успели снаряды достигнуть цели, как бомбардировщики уже легли на курс 330, поднялись до 50 тысяч футов и отправились на свою базу.
Началась горячая фаза войны Северо-Атлантического Альянса против суверенного европейского государства.
Возле поворота шахты Владислав резко остановился и ударил себя по лбу – он чуть не забыл, что там, в темноте, сидит маленький албанец, готовый открыть огонь на малейший шорох. Невнимательность могла стоить Рокотову жизни.
– Хашим, это я, Владислав! – громко позвал биолог, пытаясь сориентироваться во мраке.
– Влад! – Хашим откликнулся радостно и посветил зажигалкой, как условились. – Все в порядке?
– Не совсем. По-моему, они теперь знают, где мы. Надо уходить...
Рокотов вытащил из аптечки моток тонкой хирургической нити и побежал к выходу из пещеры. Не выходя наружу, он остановился и прислушался.