Поезд еще не успел остановиться, а Белл уже встал на подножку «пуллмана», соседнего с вагоном-рестораном, с трудом поднялся по ступенькам, перешел в вагон-ресторан и вошел в него. Заставляя себя держаться прямо и идти нормально из-за многочисленных наблюдателей, он попросил у официанта столик в середине зала, что позволяло ему видеть входящих с обоих концов вагона.
Вчерашние тысячедолларовые чаевые в обзорном вагоне не остались незамеченными поездной бригадой. Белла немедленно усадили и снабдили крепким кофе, горячими булочками и советом заказать только что пойманную вайомингскую форель.
Белл изучал лицо каждого вошедшего в вагон, определяя реакцию на свое появление.
Некоторые, заметив его смокинг, с улыбкой замечали:
— Ночка затянулась?
Мясник из Чикаго дружески помахал ему; хорошо одетый коммивояжер, с которым Белл разговаривал в туалете, — тоже.
Судья Конгдон вошел и сказал:
— Прошу меня простить, мистер Белл, что не присоединюсь к вам. По утрам, если не считать общества юных леди, я предпочитаю одиночество.
С туманом похмелья в глазах вошел Кенни Блум и сел рядом с Беллом.
— Доброе утро, — сказа Белл.
— Да какого дьявола в нем доброго? Эй, а что у тебя с лицом?
— Порезался, когда брился.
— Джордж! Джордж! Кофе сюда, пока человек не умер.
К их столику подошел Брюс Пейн, нефтяной магнат, тараторя что-то о том, что прочел в шайеннских газетах. Кеннет Блум закрыл глаза. На последний пустой стул сел Джек Томас и сказал:
— Ну и фонарь.
— Брился, порезался.
— А вот и сенатор! Дьявольщина, у нас нет для него места. Джордж! Джордж! Принесите еще стул для сенатора Кинкейда. Человек, который теряет столько денег, не должен есть в одиночестве.
Белл наблюдал, как по вагону-ресторану медленно приближается Кинкейд, кивая знакомым. Неожиданно сенатор отшатнулся, его лицо изменилось. Хорошо одетый коммивояжер сорвался с места и кинулся к сенатору, чтобы пожать ему руку. Кинкейд бросил на него холодный взгляд, прошел мимо и направился к столику Белла.
— Доброе утро, господа. Довольны, мистер Белл?
— Доволен? Чем же?
— Как это чем? Вчера вечером вы выиграли почти миллион долларов. И большая часть этих денег была моей.
— Так вот что я делал вчера вечером, — сказал Белл, продолжая наблюдать за дверьми. — А я все старался вспомнить. Я знал — что-то привлекло мое внимание.
— Похоже, и ваше лицо привлекло чье-то внимание. Что случилось? Упали с идущего поезда?
— Слишком старательно брился, — ответил Исаак Белл, продолжая наблюдать за дверьми. Но, хотя он дождался, что опустел последний столик, никого не удивило его присутствие. Он не особенно удивился и был лишь слегка разочарован. Выстрел наудачу. Но, даже если он не заставил Саботажника выдать себя, тот теперь будет с тревогой оглядываться. Кто сказал, что детективы Ван Дорна не умеют летать?
Вонг Ли из Джерси-Сити, штат Нью-Джерси, — крошечный человек с перекошенным лицом и слепым глазом. Двадцать лет назад подносчик кирпичей, ирландец с мощными от перетаскивания тяжестей руками, сбил с головы Вонга шапку на тротуар, а когда Вонг спросил, почему тот его оскорбил, ирландец и два его собутыльника так избили Вонга, что друзья в больнице его не узнали. Тогда ему было двадцать восемь, он был полон надежд, старался выучить английский, работал в прачечной и копил деньги, чтобы привезти в Америку жену из их деревни в Цзюлуне.
Теперь ему почти пятьдесят. Ему удалось скопить достаточно денег и открыть собственную прачечную за рекой Гудзон, на острове Манхэттен в Нью-Йорке, в надежде поскорее оплатить приезд жены. Хороший английский привлекал клиентов, но мечты Ли неожиданно развеяла паника 1893 года, и «Прекрасная прачечная, ручная стирка» Вонга Ли присоединилась к десяткам тысяч малых предприятий, обанкротившихся в девяностые годы. К тому времени как процветание вернулось наконец, долгие трудные годы лишили Вонга сил, необходимых, чтобы начать все заново. Надежды не угасали, поэтому он экономил, ночуя на полу в прачечной, где работал в Джерси-Сити. Большую часть этих денег забирало получение вида на жительство в соответствии с новым пунктом Акта об исключении китайцев, [12] когда в 1902 году закон был пересмотрен. Адвокат объяснил: когда много лет назад Ли попал в больницу, он не стал защищаться от обвинений в нападении. Поэтому сейчас придется давать взятки. Так сказал адвокат.
И вот в минувшем феврале — зима еще не кончилась — к Вонгу (тот был один в прачечной своего нанимателя) обратился незнакомец, белый американец, так сильно укутавшийся от холодного ветра с реки, что между поднятым воротником плаща с капюшоном и полами шляпы виднелись только глаза.
— Вонг Ли, — сказал он, — тебе привет от нашего общего друга Питера Бо.
Вонг Ли не видел Питера Бо двадцать пять лет, с тех пор как они, иммигранты, работали взрывниками, проделывали проходы в горах для железной дороги «Сентрал Пасифик». Молодые, смелые, надеясь вернуться в свои деревни богатыми людьми, они карабкались на утесы и взрывали скалы, прокладывая удобные пути для поездов.
Вонг сказал: рад слышать, что Питер Бо жив и здоров. Когда Вонг видел его в последний раз, в горах Сьерра-Невада, Питер потерял руку из-за преждевременного взрыва. Его руку медленно сжирала гангрена, и он был слишком слаб, чтобы бежать в Калифорнию от толп, нападавших на китайских иммигрантов.
— Питер Бо сказал, что ты живешь в Джерси-Сити. Он сказал, что ты поможешь мне, сам он не может.
— Судя по вашей одежде, — заметил Вонг, — вы слишком богаты, чтобы нуждаться в помощи бедного человека.
— Я действительно богат, — сказал незнакомец и выложил на деревянный прилавок пачку купюр. — Это аванс, — сказал он, — до моего возвращения. — И добавил: — Я достаточно богат, чтобы заплатить за все, что тебе нужно.
— А вам что нужно? — спросил Вонг.
— Питер Бо сказал, что у тебя особый дар к подрывным работам. Он сказал, что ты используешь одну динамитную шашку там, где другим нужно пять. Тебя прозвали Дракон Вонг. А когда ты возразил, что только императоры могут именоваться драконами, тебя назвали Императором Динамита.
Польщенный Вонг Ли подумал: это правда. В те годы, когда никто ничего не знал о взрывчатке, у него обнаружилось интуитивное понимание динамита. И этот дар сохранился. Ли следил за современными достижениями взрывного дела, в том числе за применением электричества, которое сделало взрывы более безопасными и мощными; у него сохранялась надежда, что когда-нибудь владельцы каменоломен и строители снова начнут нанимать китайцев.