— Не распускай сопли! Ты все понял?
— Понял. Менты в сопровождении твои или мне договариваться? — Подобные операции Руслан проводил не впервые.
— Сам решай.
— А моя доля?
— Получишь по реализации. Человека, что приедет за «агранами», зовут Абу. Маленький такой, лет тридцати…
Пеньков посмотрел на часы. До встречи с куратором из подразделения «зет» питерского ФСБ оставалось почти два часа.
— Это все?
— Все, — пробурчал Рыбаковский. — Гуляй…
— А кофе? Женечка ждет, хотел с тобой пообщаться.
— Не сегодня. Передай ему мои извинения. Придумай что-нибудь, что у меня какие то дела… — Юлий открыл дверцу своего «крайслера». — Как договоришься с машинами, позвони.
— Непременно, — рассеянно ответил Пеньков, занятый уже своими мыслями. — Как только, так сразу.
— Поерничай мне! — разозлился Рыбаковский. — Мигом из «Демроссии» вылетишь.
— Да ладно, я пошутил! — Пеньков широко открыл глаза. — Все будет нормально…
— Смотри! — Юлий уселся за руль и бросил последний взгляд на тщедушную фигуру Руслана. Педераст-демократ повернулся к дверям кафе и ступил на коврик у крыльца. — Гомик недоделанный…
Последние слова он произнес одними губами. Ссориться с Пеньковым было ему не с руки. Вихляющий бедрами журналист мог еще пригодиться.
В темноте Киро положил гаечный ключ мимо капота, и тот свалился прямо на ногу Богдану.
— О, ё-ё! — Чирилов схватился за ступню. — Киро, разуй глаза!
— Извини! — толстячок засуетился. — Очень больно?
— А ты как думаешь? Прямо по пальцам…
— Не видно ни черта.
— Ладно, — боль отпустила, и Богдан вернулся к работе. — Ты стопорную шестерню снял?
— Почти…
— Давай быстрее, — македонец посмотрел вниз, где в трех сотнях метров светились фонари возле ворот базы и прогуливался часовой с М-16. — Остался час.
— Управимся, — мороженщик стукнул ладонью по борту строительного агрегата. — Заблокируй пока рычаги.
Из темноты выскользнула Элена, держащая палку с обернутым вокруг нее полотнищем.
— Достала? — обрадовался Богдан.
— Ага. Посадила на живую нитку, но сойдет…
— Отлично. Ристо готов?
— Давно. Ждет сигнала.
— Ты ракетницу захватила?
— Вот, — девушка подала сумку.
— Поставь ее пока сюда, — Богдан указал на освещенное маломощным фонариком пространство, — я сейчас рычаги закреплю и спущусь.
Киро попал себе гвоздодером по большому пальцу и зашипел.
— Осторожнее! — попросил Богдан. — Ты так только себя покалечишь. Не торопись, снимай фиксатор аккуратно.
— Сорвалось, — прохрипел мороженщик, налегая на рукоять инструмента.
Металлическая пластина сошла с креплений и глухо ударилась об асфальт.
— Готово!
Темная масса чуть сдвинулась вперед.
— Киро, посвети! — Богдан обошел агрегат спереди.
Мороженщик схватил фонарик.
— Нормально! — валуны, положенные под направляющие, надежно удерживали многотонную машину на месте. — Крепите флаг, а я займусь рычагами.
Техник выдал серию пуков и расплылся в блаженной улыбке. Сидящие метрах в сорока от него морские пехотинцы захохотали.
«Смейтесь, смейтесь, — Рокотов сделал надрез на конце рейки и убрал нож. — Скоро будет не до веселья… Так, периодичность у этого пердуна примерно раз в пять минут. Для контроля засечем время».
Следующий приступ настиг техника спустя четыре минуты тридцать одну секунду.
«Не было бы этих козлов, дал бы по башке да спрятал бы под брезентом, — подумал Влад, — а теперь приходится выдумывать разные экзотические способы, чтобы устранить препятствие. Нет в жизни счастья. Мысль не нова, но полностью отражает положение вещей… Так, до времени „Ч“ — полчаса. Десять минут на минирование, еще столько же — на размотку бикфордова шнура, остальное — на то, чтобы смыться по коллектору…»
План был довольно примитивен.
Македонцы должны были устроить заваруху у ворот, Рокотов подрывал боеприпасы на складе и по трубам убегал к противоположному концу базы, где рядком стояли мощные грузовики и бронетранспортеры. На одном из них можно было пробить ограждение и по грунтовой дороге уйти на восток, размолотив при необходимости выставленные полицейские посты.
Днем на пути вероятного прорыва побывал Киро и доложил, что восточное направление перекрыто слабо, силами всего нескольких десятков полицейских. Видимо, македонские власти и американцы исходили из того, что диверсант не будет прорываться в глубь страны, а попытается уйти на север или запад, к границе с Косовом.
Без подрыва склада ракет тоже было не обойтись. В этом случае американцы отвлеклись бы на спасение своей базы, и тогда у них не было бы возможности поднять вертолеты для преследования беглеца.
Но человек предполагает, а Бог располагает.
Толстый техник извлек из пачки новую сигарету.
«Пора», — решился Рокотов, вытащил из кармана позаимствованное у Богдана «Мальборо», прикурил и вставил фильтр в разрез на рейке.
Потом осторожно высунул свое «удилище» из укрытия и начал медленно придвигать тлеющий огонек к массивному заду американца.
Зажженное «Мальборо» не тухнет само по себе. Сигарета медленно горит, пока не сгорает дотла. Это вам не «Беломор», который приходится прикуривать раз в полминуты! И не полусырой «Кэмел» турецкого производства с торчащими во все стороны бревнами плохо нарезанного табака.
Толстяк заерзал.
Биолог приготовился.
Техник вытащил зажигалку и поднес огонь к концу своей сигареты.
«Ну! — нетерпеливо подбодрил Владислав, с трудом удерживая дрожащую пятиметровую рейку. — Давай!»
Техник словно услышал телепатический призыв и, приподняв одну ягодицу, выпустил мощную струю газов.
В ту же секунду биолог поднес тлеющее «Мальборо» к туго обтянутой штанами заднице.
Из-под седалища американца вылетел полуметровый язык голубоватого пламени. Раздался хлопок, как у потухшей газовой горелки, и огненная змейка скользнула под материю униформы.
Газ из кишечника выходит со скоростью метр в секунду. Но внутренняя детонация метано-сероводородной смеси значительно выше. Поэтому огонь мгновенно распространился через прямую кишку до сфинктера и подорвал полтора литра сжатого кишечного газа в животе у несчастного техника.