– Да Бог его разберет, чем. Не приметили толком. Кто ж знал, что это важно?!
Пантелеймон с трудом подавил в себе желание покрутить у виска пальцем.
– Умная голова! С чего же ты взял, что это Ликтор его пристроил… на тот свет? Ведь он уже ушел к тому времени! Сам только что сказывал!
Но Дрын не собирался сдаваться.
– Если бы он ножиком его или из ружья – тогда да. А если заворожил, то тут когда хочешь можно перекинуться. Приказал ему сдохнуть вечером – тот вечером и сдох. А после начал бродить…
– Да зачем же все это Ликтору?
– Кто его знает. Зачем вообще всё? – И Дрын сделал неопределенный жест, претендовавший на всеохватность. Он явно тяготел к метафизике.
– Бессмысленный ты, – пробормотал Челобитных. – Ну, пусть будет так. Все равно – чего испугался? Ведь сколько времени прошло.
– А ну как вернется?!
– И сразу к тебе прямиком, да?
– Хоть бы и ко мне. Он мог и тогда вернуться, незаметно, к вечеру. Если тебе так удобнее считать, гражданин ученый. Только это вряд ли.
Пантелеймон задумался. У него не было серьезных оснований задерживаться в Крошкине – и без того сутки вылетели неизвестно куда.
Если сплетни распространяются здесь посредством сорок, то надо поторапливаться, пока Ликтор не прослышал о любознательном незнакомце и не принял меры. С другой стороны, протодьякон после рассказа рыбака передумал. Теперь, раз прозвучало имя Ликтора, ему уже отчаянно хотелось разобраться с воскресшим Макарычем, который мало чем походил на библейского Лазаря. И потом: ему никто не поручал так вот запросто объявиться в Зуевке и с ходу, тоже запросто, прихлопнуть Ликтора. Ему поручили разобраться в ситуации и только потом ликвидировать предполагаемого вервольфа, если на то будут причины.
У Ликтора в любом случае будет достаточно времени, чтобы подготовиться. Пантелеймон – не первый, кто отправляется в Зуевку с такого рода заданием; Ликтор – если он замешан в это дело – наверняка решит, что если справлялся с подобными гостями прежде, то справится и теперь. Ему невдомек, что на свидание с ним спешит лучший из лучших.
Хотя раньше, небось, тоже не мальчиков посылали. Если, конечно, под видом ученых в Крошкино побывали сотрудники Службы. Пока что у него не было фактического подтверждения этому, и Пантелеймон решил отложить разбирательство на потом.
Кроме того, не следовало выступать в путь, на ночь глядя. Он засиделся у Дрына да еще выпил изрядно – есть смысл задержаться. И при возможности покончить с местным пугалом, которое бродит неприкаянное по ночам, – если только оно не плод суеверия и не следствие повального перепоя.
Насчет зомби ему никто ничего не позволял и не запрещал, руки развязаны. Макарыч восстает не каждую ночь, но Пантелеймон надеялся, что ему повезет.
В общем, в намерениях своих он развернулся на сто восемьдесят градусов.
– Что ж, – сказал он Дрыну, который ничем не обнаруживал в себе желания продолжать разговор. – Раз ты такой догадливый и раскусил меня, то… я заночую уж у тебя, ладно? Одну ночь. Все будет оплачено.
Тот медленно покачал головой.
– На хрена козе баян? – спросил он, глядя в сторону.
Тогда Пантелеймон решился и высыпал на стол патроны с пулями, которые уже не раз поминались.
– У вас с серебром плохо, зато у нас – ничего… Чай не бедные.
Дрын уставился на стол, потом поднял глаза:
– Кто же ты такой, мать твою за ногу?!
– Не твое дело, – усмехнулся Челобитных. – Если прознаешь, то отправишься вслед за Макарычем, достопримечательностью вашей. И за Ликтором – что тоже очень возможно. Лучше бы ты мне не отказывал, дружище. Бог тебе за это скидку сделает, когда ты предстанешь перед Ним… с банкой самогона в обнимку.
Видно было, что Дрын сообразил уже: с пришельцем этим шутки плохи, лучше ему не перечить. Он отчаянно жалел о том, что пригласил его в дом, но, с другой стороны, тот и сам бы вошел. Поди-ка, не пусти такого. Все решалось без участия Дрына, и он не видел, почему бы событиям и дальше не развиваться в том же ключе, когда он ни за что не в ответе.
– Ночуй, – бросил он с напускным безразличием. – Завтра-то отчалишь? – Теперь в его голосе явственно обозначилась настойчивая надежда.
– Отчалю, не бойся, если останусь жив. Если зомби не сожрут. Во сколько ваше страшилище просыпается?
– Когда как, но уж всяко не раньше полуночи…
– Вот и отлично, – Челобитных зевнул. – Знатная у тебя самогонка, самое время часок-другой придавить. Если забудусь, растолкай меня за час…
– Можно и ровно в полночь, он подолгу бродит.
– Нет уж, изволь заранее. От твоего зелья наверняка башка трещать будет, так что похмеляться придется. – Пантелеймону самому было странно слышать от себя подобные речи.
– Скажешь тоже, – оскорбился хозяин. – Ни разу еще…
– Бабкам рассказывай, – усмехнулся протодьякон и вытянулся на лавке. Через пару минут он уже забылся сном, как будто не пролежал до того без чувств около тридцати часов.
Стоит ли игра свеч?
Все видели, как они вместе вышли из леса, тут не отвертишься. Устранение Ляпы ничего не решит.
Но чертов Ляпа оказался свидетелем и еще кое-чего. Он обязательно растреплет это по всей округе, а там уж непременно привяжут одно к другому, да вдобавок присочинят, чего и не было.
Павел Ликтор глубоко вздохнул; вздох не принес облегчения, и он болезненно поморщился; но и гримаса не помогла. Разве что выпить? Нет, этого Ликтор не любил. Голова должна оставаться ясной.
Сразу после полуночи должен выйти на связь манекен, который он оставил в Крошкино. Не факт, что угроза под условным номером два исходит именно оттуда, она может с неба свалиться, как некогда свалился он сам. Ну, в переносном смысле, разумеется. Но до сих пор неприятель исправно проходил через Крошкино; это бездумное постоянство и побудило Ликтора отказаться от личной слежки и оставить заместителя – куклу, следящее устройство.
Поначалу он не хотел прибегать к крайним мерам и пытался уломать аборигена посулами, но тот уперся, как баран, и знай себе твердил, что в Зуевку не придет никогда. Доклады исключены. Что оставалось делать? Мало того, что болван отказался – он еще и прознал лишнее, так как Ликтор волей-неволей раскрылся перед ним. Не полностью, но в его положении и малой толики достаточно.
Можно было снабдить агента телефоном, да в эти края цивилизация еще не пришла. «Отсутствует зона покрытия». Не голубиной же почтой пользоваться, в самом-то деле!
С Макарычем пришлось повозиться, он оказался крепким мужиком, и Ликтор не однажды пожалел, что выбрал его, а не кого послабже. Собственного искусства было явно недостаточно, пришлось позаимствовать мастерство у противника. Настроил Полинку, зарядил ее, так сказать. Девка, как всегда, отчаянно сопротивлялась, но он тогда сумел ее одолеть. В первый раз и в последний. Что там у них вышло с Макарычем в лесу, Ликтор толком не знал, да и знать не стремился, – главным был результат.