— Да какая уже разница! — Главком ВМФ стряхнул пепел в кадку с пальмой. — Шифроаппаратура и так самоуничтожилась. А ничего другого, чего янкесы бы не знали, на «Мценске» нет...
— То есть норвегам можно обещать доступ на командный пост?
— Зачем? — не понял Самохвалов.
— Ну у... — растерялся паркетный вице адмирал, — если попросят...
— Нечего им там делать, — Главком ВМФ тряхнул головой. — Ты больше сам слушай, меньше говори. Все предложения западников фиксируй. Если что, то мы на них свалим провал операции по подъему.
Вице адмирал довольно закивал.
Ситуация с затонувшим «Мценском» все более и более напоминала историю с утопленным в конце восьмидесятых годов «Комсомольцем».
Тогда тоже строилась масса планов по подъему лодки, были выделены приличные суммы из бюджета, которые за пять лет полностью израсходовались на командировки руководства ВМФ и ЦКБ «Аквамарин» за границу. Благодарят «Комсомольцу» почти все штабные офицеры побывали за рубежом. Некоторые не по одному разу. Лодка, естественно, так и осталась лежать на дне, но это как раз меньше всего волновало холеных адмиралов, выписывавших себе командировочные по три четыре тысячи дойчмарок в день.
Нынешняя поездка в Брюссель ничем не отличалась от бестолковых командировок «по проблеме „Комсомольца»". Изначально было понятно, что западная помощь опоздала, к приходу норвежцев или англичан на «Мценске» никого в живых не останется, но бюрократический ритуал требовал соблюдения внешних приличий. И потому, когда обеспокоенные непрекращающимся бардаком в российской армии натовцы внесли предложение о помощи, адмиралтейство благосклонно приняло приглашение и делегировало в Брюссель наиболее «нужных» сотрудников. Пока для консультаций.
— И еще, — Самохвалов понизил голос. — Сразу ответов не давай, сначала мне докладывай. А то они напредлагают...
— Это точно, — хихикнул вице адмирал. — Слышали, что питерские старперы заявили?
— Какие старперы?
— Ну, эти... Из бывших главных конструкторов «Малахита» и «Лазурита»*...
* «Малахит», «Лазурит» — санкт петербургские кораблестроительные КБ, занимающиеся проблемами конструирования подводных аппаратов и подъема затонувших судов.
— Нет, — заинтересовался Главком.
— Предложили понтонами задрать корму лодки. Типа, глубина сто метров, длина «Мценска» — сто пятьдесят. Если подвести понтоны, то комингс площадка окажется над водой... И вроде это можно сделать за два дня.
— Про бывших забудь. Никто их слушать не будет. Верховный приказал сотрудничать только с разработчиками. С «Аквамарином»...
— А что «Аквамарин»?
— Совещаются, — важно ответил Самохвалов. — К ним председатель госкомиссии завтра вылетает.
— Кацнельсон на нашей стороне, Владимир Сергеич? — спросил осторожный вице адмирал.
— Илья Иосич не дурак, конъюнктуру чувствует. Пархатый, одним словом... Ему тоже этот геморрой с независимыми экспертами не нужен. Тем более, у него генконструктор «Аквамарина» Слуцкий в дружбанах ходит, еще с тех времен, когда Кацнельсон «ЛОМО» реструктурировал...
— Мы то хоть финансирование получим?
— Обязательно, — Главком затушил окурок в кадке. — По прикидкам, на операцию выделят миллионов семьдесят сто зеленых. Треть наша.
— Остальное «Аквамарину»?
— Ага. Кацнельсон лично распределять будет... И твоя роль в этом деле не последняя. Так что постарайся.
— Постараюсь, — вице адмирал прищурился. — Не первый раз замужем...
— А с независимыми экспертами я решу. В конце концов, нам ничто не мешает поставить на всю документацию вторую форму*.
* Вторая форма секретности.
— Если не первую.
— Нет, первая крутовата, второй хватит, — Самохвалов вяло отмахнулся. — Пенсионерам так и так доступа не будет. И я Кацнельсона заодно проинструктирую, чтобы все совещания в закрытом режиме проводил.
— Ему еще в Видяево ехать, — напомнил вице адмирал.
— Там тоже все решено. Пообщается с родственниками, заявит о шагах правительства, компенсациях...
— Что мне, кстати, Владимир Сергеич, натовцам об аварийном буе говорить? — встрепенулся глава делегации.
— А что буй?
— Ну, почему не отстрелился...
— А он не отстрелился? — удивленно спросил Самохвалов, которому не доложили о неисправности аварийного буя на «Мценске».
Перед учениями его из за короткого замыкания в электропроводке просто напросто отключили, и лодка вышла в море с неработающей системой подачи сигнала. Правда, по документам буй был в полном порядке, о чем имелся соответствующий акт технической службы флота.
— Я слышал, что нет.
— Обойди эту тему. Или скажи, что подробности выясняются. Типа, взрывом могло его повредить.
— Западники не поверят.
— Это их дело — поверят, не поверят. А я разберусь, — Главком прикурил вторую сигарету. — Зотов не дурак, четырнадцать лет на Севере, что нибудь придумает. К тому же, нашли мы «Мценск» практически сразу, к вечеру пятого... Претензий к скорости поиска нет. А есть буй на поверхности или нет — не важно... На саму спасательную операцию это никак не влияет.
— Согласен, — вице адмирал посмотрел на часы. — Мне пора, Владимир Сергеич...
— Давай, иди, — Самохвалов пожевал филвьтр сигареты. — И давай там потщательнее. Сам знаешь.
— Есть, товарищ адмирал флота!
* * *
Люк, ведущий из сарая в огромный прямоугольный подвал, скрипнул и распахнулся. Заложники по привычке прикрыли глаза, чтобы не быть ослепленными мощным фонарем придурковатого восемнадцатилетнего охранника Лечи Атгиреева, любившего прямо с порога направить луч в лицо кому нибудь из рабов.
Но на этот раз все обошлось.
Зашла молчаливая Яхита, поставила в центре подвала чан с вареным рисом, бросила пару лепешек и невозмутимо удалилась, оставив люк полуоткрытым. Через час она придет за пустой посудой.
Заложники, позвякивая ножными цепями, сгрудились у чана.
Рафик Варданян сноровисто разделил черствые лепешки на девять почти равных частей и роздал присутствующим.
Семнадцатилетний ингуш Магомед Цароев повертел в руках свой кусок и отвернулся,
— Так не годится, — мягко сказал пожилой отец Владимир, батюшка из Гудермеса, захваченный боевиками непосредственно перед началом второй чеченской кампании, — кушать обязательно надо. Ты молодой, силы тебе еще понадобятся.
— Не хочу, — угрюмо буркнул Магомед.
Два бывших бомжа — Жора и Яков — подцепили ломтями лепешек густое варево и зачавкали. В заложниках они куковали уже пятый год. Никто их не искал, никому они не были нужны, и потому свое нынешнее положение рано состарившиеся мужчины воспринимали как должное. Работа от зари до зари и постоянные избиения за малейшую провинность превратили их фактически в запуганных животных.