Фарго толкнули дверь и вошли внутрь; приветственно звякнул висящий над притолокой колокольчик. Под потолочными балками, подпертыми по центру вытесанными вручную опорными стойками, раскачивались убогие чучела африканских птиц, как будто застывших в полете. Над почившими собратьями громко ворковали рассевшиеся по перекладинам живые голуби.
Вдоль стен тянулись плетеные стеллажи разнообразных цветов и размеров — ни одной одинаковой пары. В середине залы, на определенном расстоянии друг от друга, выстроились восемь шатких карточных столиков, накрытых ветхими простынями. И полки, и столы были заставлены всевозможными безделушками. Чего тут только не было: деревянные и костяные фигурки жирафов, львов, зебр, антилоп, змей, людей; коллекции ножей — от обычных карманных до выточенных из кости кинжалов; расписные амулеты, обклеенные перьями и древесной корой; нарисованные на кусках кожи карты; портреты и пейзажи, сделанные угольным карандашом; компасы; бурдюки из желудков животных; несколько моделей револьверов «уэбли» и разнокалиберные пули.
— Добро пожаловать в Музей Блэйлока и Лавку древностей, — с неожиданно хорошим английским выговором поприветствовал гостей неведомый голос.
В дальнем углу комнаты за карточным столом, который Фарго сперва не заметили, сидел пожилой чернокожий мужчина в бейсболке «Балтимор ориэлс» и белой футболке с рекламным лозунгом «А молоко есть?».
— Спасибо, — ответила Реми.
Фарго подошли к продавцу и представились.
— А меня зовут Мортон, — сказал танзаниец.
— Простите за вопрос, но все-таки что это за место? — поинтересовался Сэм.
— Музей Блэйлока и Лавка древностей.
— Да, я понял. В честь кого он открыт?
— В честь величайшего, хоть и невоспетого, из исследователей Африки, когда-либо удостаивавших своим посещением берега Черного континента, — продекламировал Мортон, явно не в первый раз. — В честь человека, спасшего жизни сотен людей — включая жизни их внуков. В честь Уинстона Ллойда Блэйлока, Мбого Багамойо.
— Мбого Багамойо… — повторил Сэм. — Буйвол Багамойо?
— Совершенно верно. Африканский буйвол.
— Может, расскажете о нем немного? — попросила Реми.
— В тысяча восемьсот семьдесят втором году, в поисках удачи, Мбого Блэйлок прибыл из Америки в Багамойо. Ростом шесть футов четыре дюйма, весом в два раза больше среднего танганьиканца, разворотом плеч шириной с буйвола… За впечатляющую внешность его и прозвали Мбого.
— Это он?
Сэм указал на зернистый черно-белый дагерротип за спиной Мортона, изображавший высокого широкоплечего мужчину в охотничьей одежде в хемингуэйском стиле. За спиной великана сгрудилась дюжина коленопреклоненных воинов масаи с копьями-ассегаями.
— Он самый, — с гордостью подтвердил продавец. — Есть полное жизнеописание Мбого в прекрасном кожаном переплете.
Мортон кивнул в сторону плетеной полки у правой стены. Реми неторопливо подошла к стеллажу и выбрала из стопки книгу, украшенную наклейкой — копией дагерротипного портрета. Грубо сшитая скрепками обложка на деле оказалась не из натуральной, а из искусственной кожи.
— Мы возьмем две, — объявил Сэм, выкладывая книги на карточный стол.
Пока муж расплачивался, Реми как бы между делом обронила:
— Нам сказали, тут можно кое-что разузнать об одном корабле. Об «Офелии»…
Танзаниец кивком указал на рисованный углем корабль в раме три на пять футов.
— Первое великое приключение Мбого Блэйлока — охота за «Офелией»! Все подробности в книге. Я сам три года писал комментарии.
— Поразительная преданность делу! — восхитилась она. — А как вы тут… оказались? Ваша семья была знакома с мистером Блэйлоком?
Продавец улыбнулся — впервые за время разговора. Улыбка сияла гордостью.
— Мбого Блэйлок и есть моя семья. Я троюродный брат правнука Мбого.
— Что?! — удивился Сэм. — Вы родственник Уинстона Блэйлока?
— Разумеется. Разве не заметно?
Фарго растерянно молчали. Спустя несколько секунд танзаниец с хохотом шлепнул себя по колену.
— Что, купились?
— Купились, — заулыбавшись, признал Сэм. — Так вы не…
— Да нет, я и правда родственник. Хотя сходство, конечно, высмотреть нелегко. Могу показать свидетельство о рождении, если не верите.
Не успели Фарго ответить, как Мортон извлек из стоящего под столом сейфа обещанный документ и, развернув, толкнул его им под руки. Супруги внимательно прочитали бумагу.
— Потрясающе! — покачала головой Реми. — Так Блэйлок женился на танзанийке?
— Ну, тогда это место называлось Танганьика — пока не пришли немцы, понимаете? А Мбого не женился. Он обзавелся шестью наложницами, от которых у него родилось множество детей. В книге об этом тоже рассказывается.
Фарго ошарашенно переглянулись.
— И что произошло с Блэйлоком?
— Никто не знает. В тысяча восемьсот восемьдесят втором году он просто исчез, — развел руками продавец. — Его внук утверждает, что Мбого отправился за сокровищем.
— Каким сокровищем?
— Этой тайной он ни с кем не делился.
— Некоторые горожане называют ваш музей…
— Домом Безумца, — кивнул Мортон. — Тут нет ничего оскорбительного. Просто невозможно перевести на английский правильно. На суахили «безумный» не столько «безумный», сколько… «свободный духом». «Необузданный».
— Все выставленные артефакты принадлежали Мбого? — спросила Реми.
— Все до единого! — заверил танзаниец. — Он лично отыскал, смастерил или убил большую часть экспонатов. Остальное — подарки и подношения. Если предложите достойную цену… я подумаю.
— Ничего не понимаю. Вы продаете вещи Блэйлока?
— У меня нет выбора. Я последний потомок Мбого, — с грустью вздохнул Мортон. — По крайней мере, из живущих здесь. Двое моих ребятишек учатся в Англии. Я болен и долго не протяну.
— Нам очень жаль, — сочувственно проговорил Сэм. — Можно пока осмотреться?
— Конечно. Спрашивайте, если что…
Фарго отправились бродить по магазину.
— Как по-твоему, он говорит правду? — шепнула Реми мужу. — Портрет все-таки изрядно смахивает на Хемингуэя.
— Позвони госпоже Килембе, спроси.
Жена вышла на улицу и через пять минут вернулась к Сэму — тот сосредоточенно рассматривал висящий на стене посох.
— Госпожа Килембе уверяет, что тут все настоящее, — тихо сказала она. — Музей открылся в тысяча девятьсот пятнадцатом году.
Никак не реагируя на ее слова, муж продолжал безмолвно созерцать посох.
— Сэм! Ты меня слышал? — раздраженно спросила она. — Что тебя так заворожило?