— Впечатлила? — спросил Бродмур, с улыбкой глядя на Питта, охваченного благоговейным восторгом.
— Вынужден признать: она не похожа ни на одну из виденных мною женщин.
— Боудикка Дорсетт, Артурова кровь. Она по нескольку раз в год неожиданно заявляется сюда на своей модерновой яхте.
«Это, значит, третья сестрица», — отметил про себя Питт и снова подивился, до какой степени Мэйв разнится с единоутробными родственницами.
— Амазонка требует большей производительности от рабов и пересчитывает найденные алмазы?
— Ни то ни другое, — ответил Бродмур. — Боудикка в компании возглавляет службу безопасности. Говорят, она мотается от шахты к шахте, выявляя слабые места систем и личного состава.
— Живчик Джон Мерчант теперь сна лишится, — усмехнулся Питт. — Во все тяжкие пустится, чтобы произвести на нее приятное впечатление.
— Придется нам быть поосторожнее, — согласился Бродмур и кивнул на причал: — Вы только полюбуйтесь! Шестеро остолопов. Обычно посылали двоих. Тот, у кого на шее медальон, отвечает за причал. Зовут Кратчер. Отпетый негодяй.
Питт быстро окинул взглядом стражу. Особенно он опасался парня, которого стукнул в дежурке Джона Мерчанта. По счастью, ни одного знакомого лица он не заметил.
Каждый охранник держал автомат на ремне через плечо и направлял ствол в индейцев-рыбаков. «Покрасоваться в основном и для острастки», — сообразил Питт. Охрана вовсе не желала палить в кого бы то ни было на глазах у любопытствующих моряков пришвартованных судов.
Кратчер, заносчивый малый лет двадцати шести — двадцати семи, подошел к краю причала, когда рулевой Бродмура двинул карбас вдоль свай. Бродмур бросил конец каната на пристань, и тот упал, обвив армейские ботинки охранника.
— Привет, приятель. Может, зачалишь нас? — сказал Бродмур.
Охранник брыкнул ногой и сбросил конец в лодку:
— Сам чалься.
«Значит, спецназовский выкормыш», — подумал Питт, подхватывая канат.
Он забрался по лесенке на причал, намеренно прошел впритирку к охраннику и начал крепить швартов на чугунной тумбе.
Кратчер тут же врезал Питту ботинком под зад, потом ухватил его за подтяжки и злобно встряхнул:
— Ну ты, рыбья вонючка, не забывайся!
Бродмур замер. Вот оно, испытание. Индейцы хайда — люди тихие, гневом воспламеняться несклонные. «Сейчас Питт вырвется и ударит подонка», — обреченно подумал Бродмур.
Только Питт огрызаться не стал. Он оправился, потер рукой вздувшийся желвак на ягодице, снял вязаную шапочку, обнажив черные волосы, природные кольца которых были тщательно распрямлены маслом, и пожал плечами:
— Маху дал. Прошу простить.
— Что-то морда твоя мне незнакома, — враждебно произнес Кратчер.
— Я уже двадцать раз сюда ходил, — тихо сказал Питт. — И тебя сколько раз видел. Тебя Кратчер зовут. Три ходки назад ты меня в живот ударил за то, что рыбу слишком медленно разгружал.
Охранник смерил Питта взглядом и издал короткий, шакалий смешок:
— Попадись мне еще раз, и я тебя так по заднице налажу, что ты через всю протоку полетишь.
Питт, изобразив смущение и раскаяние, спрыгнул на палубу карбаса Бродмура. Другие лодки флотилии пришвартовались, отыскав щели меж грузовых судов. Непристроенные карбасы встали позади причаленных и принялись разгружаться через соседей.
Питт передавал ящики с лососем рыбаку на причале. Индеец укладывал их на тележку, прицепленную среди прочих к небольшому восьмиколесному трактору. Ящики были тяжелые: бицепсы и спинные мышцы Питта вскоре протестующе заныли. Пришлось стиснуть зубы, дабы не обращать на себя внимание стражи и работать с лихостью прирожденного хайда.
Спустя два часа тележки были загружены. Четыре охранника и команды карбасов расселись на свободных местах, и маленький поезд двинулся к столовой шахты. У входа в туннель караван остановился. Стража загнала рыбаков в комендатуру и велела раздеться до исподнего. Одежда их была тщательно ощупана, а ее носители по отдельности просвечены рентгеновским аппаратом. Проверку прошли все рыбаки, кроме индейца, который забыл вынуть из сапога складной нож. Питт удивился: вместо того чтобы попросту отобрать холодное оружие, его вкупе с хозяином отослали в лодку. Затем путешествие к горной выработке продолжилось.
— А я думал, вас обыскивают, только когда вы уходите, — шепнул Питт.
— И когда приходим, и когда уходим, — тихо ответил Бродмур. — В первый раз для предупреждения, чтоб не вздумали воровать, второй — для наказания, если надумали. Так что не советую вам глотать алмаз на добрую память о копях Дорсетта.
Бетонный туннель, пронизывавший насыпь пустой породы, был высотой пять метров и в ширину десять метров — в нем вполне хватало простора для сновавших к погрузочному причалу и обратно больших грузовиков. Он тянулся почти на полкилометра и был хорошо освещен лампами дневного света. Заметив на стенах углубления, Питт спросил:
— А это что?
— Ответвления, нашпигованные разными приборами обнаружения.
— Охранники, вертолеты, системы слежения… Не слишком ли много для заурядного промышленного предприятия?
— Речь идет о пресечении не только воровства, но и побегов. Китайцы не должны попадать на материк. Таково условие сделки с продажными канадскими чиновниками.
Вынырнув из туннеля, трактор с тележками подъехал к складу, сооруженному из гофрированного железа, и остановился.
Мужчина в пальто, между распахнутыми полами которого был виден белый халат, открыл дверь склада и махнул рукой Бродмуру:
— Приветствую, Мейсон. Вовремя прибыли. У нас всего два ящика трески осталось.
— Мы вам столько рыбы наловили, что море почти опустело. — Обернувшись к Питту, Бродмур понизил голос и сообщил: — Дэйв Андерсон, главный повар. Приличный человек, но помешан на пиве.
— Надеюсь, в этот раз пересортицы не будет, — сказал Андерсон. — А то в прошлый раз вы лосося с камбалой смешали, отчего мое меню полетело к черту.
— Я вам лакомство привез. Пятьдесят кило филе лосося на стейки.
— Мейсон, вы просто чудо. Знаете, благодаря вам я не покупаю мороженую рыбу на материке, — широко улыбнулся повар. — Как уложите ящики, приходите в столовую. Вас и вашу компанию ждет завтрак. Чек я выпишу, как только взвешу товар.
Перенеся деревянные ящики в морозильник, рыбаки дружно протопали в теплую столовую. Пройдя по раздаточной цепочке, каждый получил на поднос яичницу с сосисками и пирог. Пока все подставляли стаканы к громадному кофейнику, Питт огляделся. Возле двери переговаривались четыре охранника, окутанные клубами сигаретного дыма. Без малого сотню столиков занимали китайцы. В смежном помещении сидели люди европейской наружности. «Инженеры и начальники», — определил Питт.