– Что ты теперь намерен предпринять?
– Я уже двигаюсь на север. Это потребует времени из-за большой протяженности береговой линии Британских островов, Балтийского моря и Скандинавии.
– Ты сможешь завершить работу за четыре дня?
– Если будешь настаивать, чтобы я перешел на двадцатичетырехчасовой режим.
– Я настаиваю, – сказал Питт. – Мы только что получили информацию, что этот проект имеет высший приоритет.
– Что ж, мы постараемся, – сказал Йегер, причем его голос звучал скорее легкомысленно, чем серьезно.
– Я нахожусь в Брекенридже, штат Колорадо. Если что-нибудь найдешь, немедленно звони мне сюда. – Питт дал Йегеру телефон отеля и сообщил номер своей комнаты.
Йегер повторил цифры.
– Хорошо.
– Судя по голосу, у тебя неплохое настроение.
– Почему бы и нет? Мы проделали колоссальную работу.
– Какую? Вы же до сих пор не знаете, где находится наша река!
– Ну да! – жизнерадостно подтвердил Йегер. – Зато мы совершенно точно знаем, где ее нет.
* * *
В воздухе тихо кружили крупные, похожие на кукурузные хлопья снежинки. Двое мужчин и женщина быстро пересекли проезжую часть и подошли к двухэтажному, окруженному высокими кедрами дому. Освещенная вывеска информировала, что сие строение носит название «Лыжная королева». Они поднялись по лестнице и постучали в дверь комнаты 22в.
Бертрам Ротберг встретил гостей приветливой улыбкой. Самыми примечательными деталями его внешности были голубые, горящие молодым задором глаза, окладистая седая борода и воинственно торчащие уши, пробившие себе дорогу сквозь густую шевелюру. Он был одет в вельветовые брюки и красную клетчатую рубашку, плотно облегавшие его коренастую, мускулистую фигуру. Дай ему в одну руку топор, а в другую пилу – получится готовый дровосек.
Проигнорировав обязательную процедуру знакомства, он тепло пожал руки вошедшим, словно знал каждого уже много лет, и провел их по узкому коридору в гостиную – просторную комнату с высоким потолком, со встроенными фонарями, через которые проникал дневной свет.
– Как вы отнесетесь к галлону не самого лучшего бургундского перед ужином? – с усмешкой поинтересовался он.
– Я в игре, – рассмеялась Лили.
Джордино с нарочитым безразличием пожал плечами.
– Лично мне все равно, что пить – любая влага во благо.
– А вы, Дирк?
– Звучит заманчиво.
Питт не стал спрашивать Ротберга, откуда он узнал, кто есть кто. Отец наверняка снабдил ученого подробным описанием каждого. Следовало признать, что Ротберг вел свою партию безупречно, и Питт предположил, что историк в молодости работал на какое-нибудь из многочисленных правительственных разведывательных учреждений и все происходящее было ему не в диковинку.
Ротберг направился на кухню, чтобы налить вина. Лили пошла за ним.
– Могу я вам помочь? – На пороге она остановилась, удивленная видом пустых столов и холодной плиты.
Ученый заметил ее удивленный взгляд.
– Я очень плохой и донельзя ленивый повар, поэтому еду нам доставят. Я заказал ужин на восемь. – Он сделал приглашающий жест в сторону большого углового дивана в гостиной. – Пожалуйста, располагайтесь у камина.
Он передал гостям стаканы, опустился на стул и провозгласил тост:
– За успех поисков!
– За успех! – Лили тоже подняла стакан.
Питт сделал большой глоток и сказал:
– Отец рассказывал, что Александрийская библиотека – дело всей вашей жизни.
– Тридцать два года! – вздохнул ученый. – Возможно, мне следовало жениться, а не корпеть всю молодость над пыльными томами и древними манускриптами. Но этот предмет поисков с самого начала завладел мною безраздельно, заменив мне все – семью, жену, любовницу. Александрийская библиотека стала для меня желанней любых мирских благ. В нее, и только в нее, я влюблен всю свою жизнь.
– Мне понятна ваша привязанность, – улыбнулась Лили.
– Как археолог вы обязаны меня понимать.
Он встал и поворошил кочергой угли в камине. Убедившись, что поленья горят ровно, он снова сел и продолжил говорить:
– Да, Александрийская библиотека – предмет во всех отношениях достойный самого тщательного изучения. Это было одно из чудес древнего мира, в котором сосредоточились основные достижения цивилизации. – Ротберг вещал, словно погрузившись в транс. Казалось, он видел перед собой не гостей, в числе которых находилась весьма привлекательная, молодая женщина, а безмолвные тени прошлого. – Там были собраны величайшие произведения литературы греков, египтян и римлян, священные писания евреев, сосредоточена мудрость самых одаренных людей мира – ученых, врачей, философов, музыкантов. В общем, это было самое крупное хранилище материальных и духовных ценностей древнего мира.
– Она была открыта для публики? – спросил Джордино.
– Во всяком случае, не для каждого нищего с улицы, – ответил Ротберг. – Но исследователи и ученые там работали постоянно. Они изучали экспонаты, переводили, редактировали, составляли каталоги, публиковали результаты своих исследований. Понимаете, сама библиотека и прилегающий к ней музей были не просто хранилищами. В их залах находились результаты научных исследований в самых разных областях знаний, они были кладезем чистой науки. А сама библиотека была первым обширнейшим справочником в нашем понимании этого слова, книги в ней были систематизированы и каталогизированы. Кстати, весь комплекс называли обителью муз.
Ротберг сделал паузу и проверил стаканы гостей.
– Похоже, ваш стакан пора наполнить. Ал.
– Я никогда еще не отказывался от дармовой выпивки, – улыбнулся Джордино.
– Лили? Дирк?
– По-моему, я забыла попробовать вино, – сказала Лили.
Питт тоже помотал головой:
– Мой стакан почти полон.
Ротберг налил вина Джордино и себе и продолжил рассказ:
– В более поздние века пополнение Александрийской библиотеки продолжилось. Плиний, самый знаменитый римлянин первого века до нашей эры, создал первую в мире энциклопедию. Аристофан [33] , возглавивший библиотеку за два столетия до Рождества Христова, был отцом современного словаря. Каллимах [34] составил первый из известных справочников «Кто есть кто». Там работал величайший математик древности Евклид. Дионисий Галикарнасский [35] создал из хаоса историю Рима с мифических времен до 204 года до нашей эры. Эти люди, а также тысячи и тысячи других творили в Александрийской библиотеке.