Когда сенатор Питт вошел в комнату, Гала приподнялась на локтях.
На общем фоне он выглядел странно, оставаясь в сером деловом костюме и тонкой голубой рубашке. Он ободряюще улыбнулся госпоже Камиль, хотя и понимал тщетность таких попыток. Усталость последних пяти суток сказалась и на неизменно подтянутом сенаторе. Он больше не казался моложавым и сильным, а выглядел измученным пожилым человеком.
– Как дела? – спросил он.
– Я бы отдала правую руку за чашку горячего чая, – пытаясь улыбнуться, сообщила Гала.
– Что касается меня, я бы отдал не только руку.
Президент Де Лоренцо сел и спустил ноги на пол.
– Кто-то говорил о горячем чае? Я не ослышался?
– Мы просто мечтали, господин президент, – ответил сенатор.
– Никогда не думал, что можно замерзнуть и умереть от голода на роскошном круизном лайнере.
– Я тоже.
Президент Хасан пошевелился, негромко застонал и поднял голову.
– Вас опять беспокоит спина? – участливо спросил Де Лоренцо.
– Мне так холодно, – ответил Хасан, – что я даже боли не чувствую.
– Могу я помочь вам подняться?
– Нет, спасибо, лучше я останусь здесь и сохраню остаток сил. – Хасан взглянул на президента Де Лоренцо и слабо улыбнулся. – Жаль, что мы не встретились при более благоприятных обстоятельствах.
– Я слышал, американцы говорят, что политика загоняет в одну постель самых разных людей. Мы с вами – прямой тому пример.
– Когда выберемся из этой истории, вы должны быть моим гостем в Египте.
Де Лоренцо кивнул:
– Благодарю вас. Но и вы тоже должны посетить Мексику.
– Это для меня большая честь.
Два президента торжественно пожали друг другу руки. В этот момент они были не главами государств, а обычными людьми, попавшими в ситуацию, которой не могли управлять, и желавшими выйти из нее с почетом, каким бы ни был исход.
– Двигатели остановились, – неожиданно сказала Гала. Сенатор Питт кивнул:
– Только что бросили якоря. Мы стоим, поэтому и двигатели молчат.
– Должно быть, мы недалеко от земли.
– К сожалению, невозможно выглянуть в окно и посмотреть.
– Плохо быть слепым.
– Если кто-то из вас покараулит дверь, я попробую обеспечить для нас обзор, – сказал Питт. – Если удастся разбить стекло, не привлекая внимания охранника, я смогу прорезать отверстие в фиброкартоне. При определенной доле везения мы сможем увидеть, где находимся.
– Я послушаю у двери, – вызвалась Гала.
– Мы и так замерзаем, зачем же впускать холод снаружи? – уныло протянул Де Лоренцо.
– В каюте температура такая же, как на улице, – ответил сенатор.
Он не был намерен терять время на дебаты и направился прямо к стеклянному окну в гостиной. Оно было довольно большое – примерно два метра на метр. Снаружи под окнами не было прогулочной палубы. Двери всех апартаментов выходили к центру судна, а окна возвышались прямо над бортами.
Террористы патрулировали только верхние палубы, а также открытые части главной палубы на носу и корме.
Сенатор постучал по стеклу костяшками пальцев. Послышался глухой звук. Стекло было толстым. Оно должно было выдерживать удары волн и напор ураганного ветра.
– У кого-нибудь есть кольцо с бриллиантом?
Гала вытащила руки из карманов легкого плаща, протянула их вперед и, пошевелив пальцами, продемонстрировала два небольших колечка с бирюзой и опалами.
– Мусульманские поклонники не балуют своих женщин дорогими подарками, – сказала она.
– А мне нужен целый карат.
Президент Хасан снял с тонкого пальца массивное кольцо:
– Здесь три карата.
Сенатор осмотрел кольцо:
– То, что нужно! Спасибо.
Он работал быстро, но осторожно, стараясь производить как можно меньше шума. Первым делом следовало проделать отверстие такой величины, чтобы в него пролез палец. Работу приходилось периодически прерывать, чтобы согреть дыханием руки. Когда же пальцы совсем теряли чувствительность, он держал их под мышками до тех пор, пока они снова не обретали подвижность.
Сенатор не думал о том, что сделают с ним террористы, если поймают. И даже без особых эмоций представлял свой пробитый пулями труп, плывущий по течению.
Он прочертил кружок вокруг маленькой дырочки в центре, потом несколько раз провел брильянтом по тому же месту, постепенно усиливая нажим. Драгоценный камень вгрызался в стекло все глубже и глубже. Самое сложное было не дать вырезанному стеклу упасть. Звон бьющегося о стальной корпус стекла наверняка будет услышан.
Сенатор осторожно просунул палец в отверстие в центре и потянул на себя. Стекло поддалось. Он медленно вынул стеклянный кружочек и опустил его на ковер. Неплохо. Теперь в стекле появилось отверстие достаточно большое, чтобы в него можно было просунуть голову.
Фиброкартонные щиты, являющиеся стенками фальшивых контейнеров, располагались на расстоянии половины вытянутой руки от окна и закрывали всю надстройку. Сенатор осторожно просунул голову в окно, понимая: края отверстия настолько острые, что он легко может остаться без ушей. Оглядевшись, он увидел только узкую щель между контейнерами и стальными бортами судна. Сверху постулат свет – там виднелся небольшой участок неба, но он был тусклым, словно проходил сквозь полосу тумана. Внизу он ожидал увидеть воду, но вместо нее сенатор увидел огромный кусок пластика, закрепленный на уровне ватерлинии. Он с удивлением уставился на новое украшение, искренне недоумевая, зачем оно понадобилось.
Сенатор чувствовал себя в безопасности. Он вернулся в спальню и стал рыться в портфеле.
– Что вы ищете? – спросила Гала.
Сенатор достал и показал большой швейцарский армейский нож.
– Я всегда вожу его вместе с принадлежностями для бритья, – сообщил он. – Правда, до сих пор из всех его приспособлений мне приходилось пользоваться только штопором.
Сенатор Питт помедлил, чтобы как следует согреть руки, и только потом продолжил. Он крепко взялся за красную рукоятку, просунул руку в отверстие в стекле и принялся за работу. Сначала он, поворачивая нож, использовал маленькое лезвие как сверло, а потом большим лезвием срезал края, увеличивая площадь круга.
Процесс шел мучительно медленно. Он старался, чтобы кончик ножа не высовывался за уровень фиброкартона, справедливо опасаясь, что привлеченные шумом охранники могут заметить блеск металла. Он действовал очень осторожно и, справившись с одним слоем фиброкартона, переходил к следующему.