— Автодок советует готовить похороны, дружище. Кейл прекратил наконец бурную деятельность.
— Но ведь можно же что-то сделать. Не верю, что все так уж плохо. Может, тебя в клинику отвезти?
— Какая там клиника… Только кредитки переводить.
— Тогда в хоспис, — с заметным облегчением предложил Кейл.
— Я думал об этом. И решил, что лучше умру дома, среди своих.
— Угу, — рассеянно промычал Кейл, оглядывая потолок хижины с прикрепленными там разбрызгивателями.
— Не бойся, будку я не сожгу, — успокоил его Самсон. — Хьюберт будет вас информировать о моем состоянии. Когда время придет, сможете вынести мою койку в сад, сесть вокруг с лимонадом и достойно меня проводить.
— Ну зачем ты так говоришь? — ужаснулся Кейл.
— А что? Для меня это утешительная картина.
— В таком случае я сам позабочусь насчет лимонада, — заулыбался домоправитель. — Ты завтракать будешь? Может, тебе еще что-то прислать?
— Нет, ничего не хочется, — ответил Самсон, думая: Да иди уже ты отсюда. Чем скорей Кейл вернется в свой офис на третьем этаже, тем будет лучше. Славный он малый, наш экономный лимонадный Кейл. Похож на того метрдотеля из «Гринэлса», который когда-то отказался дать Самсону столик. Самсон пришел туда со своей обожженной подругой, Рене. Она засмеялась метрдотелю в лицо, вышла на середину фойе и объявила: «Здесь и сейчас!»
— Она тогда весила сто пятьдесят кило, — почтительно произнес Самсон.
— Да что ты? — отозвался ничего не понявший Кейл.
— Точно, и все это был чистый жир! Нехилый бы костерок получился. Нам, само собой, тут же дали столик.
— Понятно. Ну, я пошел. Зови, если что-то понадобится. — Кейл вышел, но крышу покинул не сразу — сначала размотал шланг и полил свои ненаглядные овощи. На овощах и сое в это время тень лежала почти сплошняком: солнце, не успевшее еще высоко подняться, заслоняли гигабашни на горизонте. Закончив, Кейл смотал шланг и оставил его рядом с сараем на всякий случай.
Двух сплавил, надо дождаться еще одну. Самсон закрыл глаза и лежал так, пока не хлопнула дверь, ведущая с крыши на лестницу. Потом отъехала в сторону дверь сарайчика и вошла Эйприл. Села на край койки, положила прохладную руку ему на лоб. У обожженных температура всегда выше, чем у нормальных людей, — ей не удастся определить таким способом, болен он или нет.
Самсон взял ее руку, прижал к щеке.
— Эйприл Кодьяк, ты самый любимый мой человек во всей Солнечной системе.
Она с улыбкой сжала его сухие пальцы.
— Нет, серьезно. Я всегда к тебе неровно дышал. Эйприл откинула седые пряди с лица.
— Признаться, и я к тебе неровно дышала, Сэм. — Помолчала немного и добавила: — Почти как прощание.
— Это и есть прощание, милая. Я не дотяну до конца недели.
— Ты уверен, Сэм? Откуда ты можешь знать? Что говорит автодок? — Слезы покатились у нее по щекам. — Я только попрошу кого-нибудь посидеть в магазине, а потом буду все время с тобой.
Она уже поднялась было, но он удержал ее.
— Не надо. Я не хочу. Мне компания не нужна.
— Глупости. Мы будем дежурить посменно. С этой самой минуты. Нельзя, чтобы ты в такое время оставался один. Мы как-никак семья. — Эйприл пододвинула слоновью ногу к себе. — И первым делом надо поесть, пока завтрак совсем не остыл.
Самсон пал духом. Доброта Эйприл способна разрушить все его планы, перед ней он бессилен. Он проделал тот же трюк, что и с Китти, — закрыл глаза и захрапел, но Эйприл даже не думала уходить.
— Дом, — сказала она шепотом, — нужно составить график дежурств. Выведи мне все свободные часы Кодьяков на эту неделю — нет, на месяц, а еще лучше на год. Дом? — Домпьютер не отвечал. — Хьюберт, ты тут?
— На столе для рассады, — ответил Хьюберт из старинного пояса, которым Самсон пользовался до сих пор. Пояс лежал рядом со специальными щетками и лосьонами.
— Домпьютер совсем уже никуда не годится. Можешь связаться с ним?
— Буду счастлив. — Последовала секундная пауза, и Хьюберт сказал: — Дом говорит, что вас немедленно требуют в магазин.
— Что там такое?
— Говорит, что-то с дверью. Покупатели жалуются.
— Не надо было продавать диван тому человеку. Свяжи-ка меня напрямую с «Микросекундой».
— Извините, не получается, — сказал после новой паузы Хьюберт.
— А, черт! — поднялась Эйприл.
— Рисуй свой график, милая, — открыл глаза Самсон, — только начни его с завтрашнего дня. Я настаиваю. Сегодня я хочу побыть один. Привести, знаешь ли, мысли в порядок.
— Съешь свой завтрак, упрямый ты старикашка. — Она вышла и сказала с той стороны двери: — Дежурить мы начнем ночью. Все равно все придут сюда смотреть, как снимают купол. Самое время им сообщить о тебе.
— Хорошо, пускай ночью, но ни минутой раньше. Фу-у, — сказал Самсон, слыша ее удаляющиеся шаги, — чуть не сорвалось все. Хорошо, что домпьютер забарахлил.
— Это не случайность, — сказал Хьюберт. — Ты сам велел мне устроить диверсию.
— Я велел тебе устроить диверсию?
— Да, Сэм, вчера. Ты предвидел, что Эйприл расстроит твой план, и сказал, чтобы я подстроил что-нибудь в магазине.
— Да иди ты! Правда сказал? Просветление, должно быть, нашло.
Самсона утомили все эти разговоры. Он еще из сарая не вышел, а спать уже хочется. Но на сон не было времени, и он, ворча, спустил ноги на пол.
— Больше никто не припрется? Я ничего такого вчера не предвидел? — Он помедлил, собираясь с силами, раскачался и встал. Некоторое время он стоял, прислонившись к столу для рассады, и ждал, когда в голове прояснится. — Кстати, Генри, сколько сейчас времени?
— Десять часов пять минут.
— Говорил я, что сегодня надену?
— Да. Все на сундуке.
На сундуке лежал крошечный кубик в вакуумной упаковке с этикеткой «Сэм». Самсон дернул за шнурок, и плотная коричневая оболочка растаяла, декомпрессировав синий скаф с длинными рукавами и приделанной внизу обувью.
— Я что-то не понял. Я это каждый день ношу, а сегодня хотел надеть что-то особенное. Брюки там, рубашку, как в прежние времена.
— И галстук тоже. Но потом ты решил, что это непрактичный костюм.
У Самсона возникло подозрение. Он редко включал фактор практичности в свои планы, особенно планируя нечто столь грандиозное, как сегодня. Уж не пользуется ли дружок его слабой памятью? Но спорить уже не было времени. Он взял пемзу и лосьон для утренней чистки, сел на табуретку подальше от всего, что могло воспламениться, и дернул за край ночной рубашки. Она сползла с него клочьями, сильно обгоревшая там, где он потел. Одеждой дом снабжала «Микросекунда», но вещи Самсона изготавливались из специального материала, огнеупорного и впитывающего пот. Иногда, когда ночь выдавалась душная, у него под мышками запросто мог бы свариться рис.