— Что… случилось?.. — спросила она.
— Ты попала в аварию, — почему-то тоже шепотом ответил Джо.
— А Кларки?.. С ним что-нибудь…
— С ним все в порядке, — поспешил успокоить ее Джо. — Ты, наверное, забыла! Его не было с тобой. Ты оставила его у Энди.
— Ах, да…
Лицо Кейт страдальчески сморщилось — она очень старалась припомнить, как все произошло, и Джо тихо молился, чтобы она не спросила его о ребенке. Вернее — о близнецах. Он сам узнал об этом только от Хейзл, но Кейт, наверное, это было известно давно. Должно быть, она скрыла от него правду, боясь, что он будет злиться, и Джо снова почувствовал себя виноватым.
— Ты только не волнуйся!.. — быстро заговорил он. — Я здесь, с тобой. Теперь все будет хорошо. Ты обязательно поправишься!
Он очень хотел этого и надеялся, что так и будет. Кейт нахмурилась и как-то странно поглядела на него.
— Почему ты здесь? — спросила она. — Ведь ты должен был быть в Токио. Или в Лондоне — я никак не могу вспомнить…
— Я приехал… недавно. — О том, что он появился в больнице только вчера вечером, Джо умолчал, хотя Кейт вряд ли отдавала себе отчет в том, сколько прошло времени.
— Но почему ты вернулся?
Кейт как будто не понимала, что с ней случилось и как сильно она пострадала. Сейчас она пыталась это осмыслить, и Джо с ужасом увидел, как ее рука, лежавшая поверх простыни, дрогнула и медленно поползла к животу.
— Не надо… — пробормотал он и попытался перехватить ее руку, но было поздно. Кейт нащупала свой опавший живот, ее глаза широко распахнулись, а по щеке скатилась одинокая слеза.
— Кейт, не надо… Пожалуйста, не плачь! — Джо наконец поймал ее руку и поднес к губам. — Не плачь, родная!
— Где он? Где наш ребенок?!
Она произнесла эти слова сдавленным голосом, а потом из ее груди исторгся протяжный и низкий вой, похожий на звериный. Пальцы Кейт с неожиданной силой впились в руку Джо, и он наклонился еще ниже, бережно прижимая к себе ее забинтованную голову. Джо отлично понимал, что ничем не может утешить ее, и только продолжал осторожно гладить Кейт по вздрагивающим плечам.
Потом Кейт долго осматривал врач. Он был рад, что Кейт очнулась, однако, когда они с Джо вдвоем вышли в коридор, врач сказал, что опасность еще не миновала. У Кейт было сильное сотрясение мозга, из-за которого она пролежала в коме почти пять суток. Нога в голени была раздроблена, но как раз это врача беспокоило мало. Наиболее сильную тревогу ему внушало то обстоятельство, что Кейт потеряла много крови, и ее организм оказался ослаблен.
— Травматический выкидыш — это вам не шутки, мистер Олбрайт, — сказал врач, закуривая сигарету.
Он считал, что Кейт понадобится несколько месяцев, чтобы окончательно оправиться, но даже тогда она, скорее всего, больше не сможет иметь детей. Впрочем, это волновало Джо меньше всего — он беспокоился только о Кейт, считал, что без детей они как-нибудь проживут. К тому же у них ведь были Кларк Александр и Стивени.
Пока они разговаривали, медсестра дала Кейт сильное успокоительное, и она заснула. Врач сказал, что она проспит несколько часов, и Джо решил воспользоваться этим временем, чтобы съездить в Нью-Йорк — зайти в офис и забрать из квартиры кое-какие вещи для себя и Кейт. В пять часов вечера он снова был в Гринвичском госпитале и у дверей палаты столкнулся с родителями Кейт, которые уже собирались уходить. Элизабет не захотела с ним даже разговаривать и не ответила на его почтительное приветствие, а Кларк посмотрел на Джо со слезами на глазах и сказал:
— Ты не должен был оставлять ее так надолго, Джо. Тебе следовало быть здесь…
Джо не нашел, что ответить, и Кларк вышел, не прибавив больше ни слова. Но и того, что он сказал, оказалось достаточно, чтобы у Джо стало муторно на душе. Он прекрасно понимал, что могут чувствовать отец и мать Кейт, и в целом принимал их высказанные и невысказанные упреки, хотя они и казались ему не совсем обоснованными. В аварии, в которую попала Кейт, не был виноват ни он, ни она. Это было чисто объективное невезение, и Джо сомневался, что его присутствие могло что-то изменить. В конце концов, многие мужья ездят в командировки, а их жены остаются дома. Бывает, они ломают руки и ноги, получают удар электротоком или попадают под машину, но никто и не думает винить в этом их супругов!
В конце концов Джо решил, что Элизабет просто пытается сделать из него козла отпущения, — во-первых, потому что всегда его недолюбливала, а во-вторых, потому что никого другого у нее под рукой не было. Ну не смешно ли обвинять его во всех смертных грехах только потому, что, когда произошло это несчастье, он был в деловой поездке?..
К концу недели Кейт стало лучше, и врачи разрешили перевезти ее в нью-йоркскую клинику. Теперь навещать Кейт могли ее друзья и подруги, и Джо надеялся, что их визиты помогут ей отвлечься от своего горя, однако его расчеты не оправдались. Кейт была настолько подавлена, что просто не желала никого видеть. Большую часть времени она плакала или спала после уколов сильнодействующих седативных средств. Однажды Кейт сказала Джо, что ей не хочется жить.
Выходные Джо провел с ней. Он сделал так, что ей в палату провели телефон, — с его деньгами это оказалось довольно просто — и Кейт смогла поговорить с Энди и Кларком Александром, но после этого у нее началась истерика, и врачам пришлось снова давать ей порошки. Ее депрессия была так глубока, что у Джо просто опускались руки. Сознание собственной беспомощности бесило его, и он испытал чуть ли не облегчение, когда в середине второй недели выяснилось, что ему необходимо на три дня слетать в Лос-Анджелес. Правда, он звонил оттуда каждые несколько часов, но говорить с Кейт по телефону ему было все же легче, чем видеть ее распухшее от слез лицо и потухшие глаза.
Только в конце апреля Кейт выписалась из больницы и вернулась домой. Нога ее все еще была в гипсе, и при ходьбе Кейт опиралась на костыли, но в целом врачи признали ее состояние удовлетворительным. Они даже надеялись, что сотрясение мозга пройдет без последствий. По временам, правда, у Кейт все еще болела голова, но это было только естественно.
В начале мая гипс сняли, и Кейт снова стала похожа на себя прежнюю — по крайней мере, внешне. Правда, она сильно похудела, но это ей очень шло. И все-таки Джо все чаще казалось, что перед ним не та женщина, на которой он женился меньше двух лет назад. Волшебный и радостный свет, который всегда горел в ее душе и отражался в глазах, погас, прежняя жизнерадостность оставила Кейт, и она выглядела усталой и заторможенной. Она отказывалась выходить из дома, и лишь изредка выводила детей на прогулку. По ночам Кейт часто плакала, и Джо не знал, что он может для нее сделать. С каждым днем они разговаривали все меньше; иногда Кейт могла и вовсе промолчать в ответ на какой-нибудь его вопрос, и Джо сходил с ума от жалости и отчаяния.