В ответ Кейт кивнула. Она думала и чувствовала то же самое, но боялась говорить об этом вслух, чтобы не сглазить.
— Только береги себя, Джо, — прошептала она. — Это единственное, о чем я тебя прошу.
Впрочем, Кейт прекрасно понимала, что ее просьбы бессмысленны. Им оставалось только предать себя в руки Провидения и надеяться, что все кончится хорошо. Судьба Джо была в руках одного бога, и только на него могли они уповать…
После завтрака Кейт и Джо быстро оделись и покинули отель, хотя это было совсем не легко: они все никак не могли перестать целоваться.
Джо хотел сам отвезти Кейт в колледж, прежде чем отправиться в аэропорт. По дороге оба говорили мало, Кейт смотрела только на Джо, стараясь получше запомнить его лицо, движения, осанку. Все происходящее казалось ей чуть-чуть нереальным, словно в замедленной съемке, однако до Рэдклиффа они доехали как-то чересчур быстро. Выйдя из машины, они некоторое время стояли обнявшись, и Кейт все убеждала себя, что должна быть мужественной и держать себя в руках, однако это не помогало. Ночь, которую они провели вместе, была слишком свежа в памяти, и слезы текли и текли из-под ресниц на ее побледневшие щеки.
— Только одно, Джо… — прошептала она, когда он прижал ее к своей груди. — Оставайся живым, пожалуйста! Больше мне ничего не надо. — Она всхлипнула. — Я люблю тебя, Джо!
Кейт не хотела этого говорить, не хотела делать расставание еще более тяжким для него и для себя, но вдруг обнаружила, что утратила над собой всякую власть.
— Я тоже люблю тебя, — ответил он. — И… если с тобой снова что-то произойдет… что-то важное, понимаешь?.. Обязательно сообщи мне, хорошо?
Она поняла, что имеет в виду Джо. Несмотря на предпринятые ими меры предосторожности, никто не мог гарантировать, что она снова не окажется в положении. Кейт знала несколько таких случаев, однако беременность ее больше не пугала. И все же ей по-прежнему не хотелось взваливать на него дополнительный груз забот, поэтому она ничего не ответила.
— Береги себя, — шепнул Джо. — И передай привет своим родителям — если, конечно, ты будешь говорить с ними о нашей встрече.
Но Кейт не собиралась ничего рассказывать родителям, особенно матери. Она не хотела, чтобы Элизабет что-то заподозрила. Правда, кто-то мог видеть, как они с Джо вместе выходили из отеля, но она надеялась, что все обойдется.
Еще несколько мгновений они молча стояли, крепко прижавшись друг к дружке. Потом Джо решительно отстранился, сел в машину и уехал, а Кейт долго смотрела ему вслед полными слез глазами. Ей было жаль расставаться с ним — так жаль, что у нее закололо в груди, а к горлу подкатил тугой комок, — однако она знала, что сетовать на судьбу бессмысленно. То же самое происходило каждый день по всей стране. Тысячи девушек провожали любимых на войну. Госпитали были полны ранеными и калеками. Матери, жены, возлюбленные оплакивали тех, кто уже никогда не вернется домой. Маленькие дети со взрослыми личиками приносили цветы на могилы отцов. Ей еще повезло — ее Джо был жив, и Кейт от души надеялась, что он останется жив, хотя многие, слишком многие уже погибли…
Остаток дня Кейт провела в своей комнате в общежитии. Вечером она даже не пошла ужинать, надеясь, что Джо позвонит. И действительно, в половине девятого он позвонил ей из аэропорта в Вашингтоне. До вылета ему оставался целый час, однако рассказать ей, как прошли его встречи с высокопоставленными чиновниками военного министерства, Джо не мог — это была секретная информация. Поэтому он снова попросил Кейт беречь себя и быть осторожной, а она еще раз сказала ему, как сильно его любит, и пожелала благополучного перелета через Атлантику.
Поговорив с Джо, Кейт поднялась к себе в комнату, легла на кровать и стала думать о нем. Ей трудно было поверить, что они знают друг друга всего три года — так много произошло с тех пор, как они впервые увидели друг друга на балу в Нью-Йорке. Тогда ей было всего семнадцать, и во многих отношениях она была совсем ребенком. Сейчас Кейт было двадцать, и она ощущала себя уже взрослой женщиной. И, что было гораздо важнее, она была его женщиной!
В конце недели Кейт поехала домой. Пора было всерьез готовиться к экзаменам, к тому же ей надоело болтать о всякой чепухе с подругами по общежитию. Со дня отъезда Джо она пребывала в глубокой задумчивости, и ей было не до пустяков.
Элизабет сразу заметила, что Кейт какая-то не такая. За ужином она осторожно спросила у дочери, здорова ли она и нет ли каких-нибудь новостей от Джо. Кейт ответила, что с ней все в порядке, но ни Кларк, ни Элизабет ей не поверили. За то время, что они ее не видели, Кейт, казалось, повзрослела еще больше. Конечно, учеба в колледже придала ей самостоятельности, но родители были уверены, что дело не только в этом. Они видели, что отношения с Джо перенесли Кейт на некую новую духовную ступень, она стала зрелой личностью, хотя внешне по-прежнему оставалась все такой же юной. Впрочем, не совсем такой же. Постоянная тревога о Джо придавала ее облику серьезность, какую не часто встретишь у молоденькой девушки. Кейт, впрочем, была далеко не единственной: шла война, и многие, многие ее ровесницы взрослели за одну ночь, за один вечер, расставаясь с любимым человеком. Уже лежа в постели, Кларк и Элизабет долго говорили о дочери и в конце концов пришли к выводу, что в ее беспокойстве о Джо нет ничего необычного или противоестественного. Наверное, во всей стране не было такой девушки или женщины, которая бы не тревожилась о своем муже, любимом, сыне или брате. И среди их знакомых тоже не было семьи, которая не проводила бы на фронт кого-то из мужчин. У Кларка был даже один приятель, чья дочь, закончив медицинский факультет Калифорнийского университета, добровольно отправилась на войну и теперь плавала по Тихому океану на одном из плавучих госпиталей в должности младшего ординатора.
— Все-таки жаль, что наша Кейт не влюбилась в Энди Скотта, — вздохнула Элизабет. — Он был бы для нее прекрасной партией, к тому же Энди освобожден от военной службы.
В ответ Кларк только покачал головой. В словах Элизабет была своя правда, но Кларк хорошо понимал, что при всех своих достоинствах Энди нельзя было даже сравнивать с Джо Олбрайтом. Конечно, Энди был очень милым, добрым и прекрасно воспитанным молодым человеком, однако Кларк находил его… скучноватым. Или, во всяком случае, довольно ординарным. Что же касается Джо, то он был личностью яркой, незаурядной. Могучий орел, одиноко парящий в вышине, и селезень на пруду — такое сравнение неожиданно пришло на ум Кларку, и он едва не расхохотался. Нет, он ничего не имел против селезней; больше того, он причислял к ним и себя. Однако Кларк прекрасно понимал, что в стае себе подобных Энди выделялся бы разве что более ярким оперением.
— Чему ты улыбаешься? — сонно спросила Элизабет, но Кларк только покачал головой.
Он достаточно достаточно долго прожил на свете, чтобы понимать: о героях мечтают все женщины, но замуж за них выходят единицы. Как-то все сложится у Кейт? Кларк желал дочери всего самого лучшего, да и Джо ему нравился, однако он чувствовал: чтобы ужиться с таким человеком, надо любить его до беспамятства, до самопожертвования. В том, что Кейт способна на такую любовь, он не сомневался, однако быть вместе им могла помешать война, которая с каждым днем становилась все более жестокой и страшной.