В один из ясных, жарких дней второй половины мая на Курском вокзале с поезда «Москва-Симферополь» сошел стройный молодой человек среднего роста и довольно примечательной наружности. Трое щебечущих девчушек, пробегавших мимо вагона, взявшись за руки, как бы невольно притормозили, и двое из них не выдержали и оглянулись. Молодой человек радостно заулыбался и поднял в салюте левую руку. Девчушки переглянулись, прыснули, одна показала ему язык, и помчались дальше. В правой руке он держал большой светло-коричневый кожаный чемодан, перехлестнутый ремнями, на спине висел темно-синий рюкзак, явно набитый под завязку. Светлые, густые волосы молодого человека опускались до шеи, закрывали уши, но были аккуратно причесаны и вокруг головы перехвачены черной лентой. В одном ухе болталась золотая сережка с камушком. Лицо чистое, с сильным подбородком, чуть великоватым, прямым носом и широко расставленными, большими глазами серо-зеленого цвета. Когда он поворачивался к солнцу, в глазах вспыхивал изумрудный огонек. В его облике не было изъянов, будто сошел он с рекламного плаката сигарет «Мальборо», но больше всего привлекало внимание то, как он двигался. В жесте, в походке, в повороте головы чувствовалась нездешняя, не городская пластика и сдерживаемая энергия. Наверное, такое же впечатление произвел бы молодой тигренок, если бы обернулся человеком и смешался с вокзальной толчеей.
С любопытством поглядывая по сторонам, словно свыкаясь с новыми местами не только зрением, но принюхиваясь, прислушиваясь, молодой человек двинулся к выходу в город, задерживаясь возле некоторых киосков, к примеру, постоял у одного из книжных развалов и быстро пролистал несколько книг, отбирая их по одному ему ведомому признаку. На эскалаторе поднялся вверх и миновал огромный зал, уставленный длинными скамьями, здесь опять замедлял шаги, дивясь разномастному скоплению людей, жующих, гомонящих, спящих, передвигающихся в хаотичном, броуновском движении, но объединенных, казалось, какой-то общей целью, – и, наконец, очутился на улице, на площади, уставленной сотнями машин, автобусов, фургонов, между которыми почти не оставалось проходов, а чуть дальше гудело, источало ядовитые испарения, медленно, по-змеиному шевелилось Садовое кольцо. Тут у молодого человека произошел первый контакт с московским аборигеном. Откуда-то сбоку, как из дыры, подкатился угрюмый детина, с красным, словно распаренным лицом и в кожаной кепке с кокетливой черной пуговкой.
– Куда поедем, хозяин?
Молодой человек посмотрел на него с удивлением, но что-то вспомнил, сверкнул белозубой улыбкой.
– Пока никуда, спасибо.
– Ну, гляди, а то вот моя тачка… Дорого не возьму. Молодой человек не ответил, пошел дальше, а детина смотрел ему вслед, потом тряхнул головой, будто отгоняя наваждение, и ринулся к пожилой паре, появившейся в дверях вокзала, за которой носильщик катил тележку с поклажей.
Молодой человек добрался до выстроившейся вдоль стены шеренги таксофонов и пристроился к одному из них, зажав чемодан ногами. Не сразу сообразил, как управиться с незнакомым аппаратом, наконец понял, что нужны жетоны, которых у него не было. Мимо как раз проходила дама лет тридцати, в короткой юбчонке и с шеей, туго схваченной коричневой лентой, – профессионалка, но он этого не знал. Дама на ходу улыбнулась ему ласково и доверительно. Он ответил тем же.
– Мадмуазель, – произнес церемонно, – у вас не найдется жетона, чтобы позвонить?
Женщина развернулась на высоких каблуках, как балерина, колыхнув тяжелой грудью.
– Жетон найдется, малыш, но могу предложить кое-что получше, если у тебя есть время.
Его озадачил наспех припудренный кровоподтек на ее правой скуле, но к ее предложению он не остался равнодушен. Охотно познакомился:
– Меня зовут Камил… А вас?
– Тамара… Так как насчет свободного времени?
– Сперва надо позвонить, потом все остальное.
– Камил? – усмехнулась она. – Но ты не похож ни на какого Камила. Ты же русский?
– Да, русский… Но я мусульманин… Так у вас найдется жетон?
Дама порылась в лаковой сумочке и протянула ему ладонь в горсти, на которой, среди монет темнели коричневые пластиковые кругляши.
– Звони, подожду.
Молодой человек повернулся спиной и быстро набрал номер. Дождавшись, пока на другом конце ответили, попросил:
– Позовите, пожалуйста, Карабая. После паузы произнес:
– Здравствуйте, господин Карабай. Это я, Камил. Я на Курском вокзале.
Потом слушал молча минуты три. Потом сказал:
– Да, да, все понял… Ровно в семь…
Обернулся к женщине, смотревшей на него странно расширенными глазами.
– У вас что-то случилось? – спросил мягко.
– Нет, все в порядке… Скажи, сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
Дама состроила забавную гримаску и стала похожей на рыжую лисичку.
– Ой, я сначала так и подумала, но вдруг показалось… Камил, пойдем ко мне, тут недалеко, во-он в том доме. У тебя есть деньги?
– Да.
– Купим бутылочку, послушаем музыку. Если не захочешь меня, просто так поболтаем. Тебе говорили, какой ты красивый?
Видя, что он колеблется, быстро, жалобно добавила:
– Мне так плохо, одиноко, Камил. Мой друг оказался подонком, избил и забрал всю выручку. Мне необходимо выпить, понимаешь?
Молодой человек извлек из кармана куртки кожаное портмоне – и протянул ей пятисотенную купюру.
– Этого хватит?
Женщина не взяла деньги, как-то испуганно отшатнулась.
– Ты не так понял, Камил. Я просто хочу побыть с тобой.
– Ты проститутка?
– Ну да, – ответила почти весело. – А за кого ты меня принял? Но я не больная, не волнуйся. Я слежу за собой.
– Почему хочешь выпить именно со мной?
– Не знаю, – сквозь торопливый макияж проступил легкий румянец. – Думаю, с женщинами, которые тебя увидят, это будет случаться часто.
Он все еще не принял решения, и женщина почувствовала, как защемило сердце. Словно оттого, согласится он или нет, зависела ее судьба.
– Камил, тебе нужна женщина, я не ошибаюсь, это моя профессия. Пойдем ко мне. Мне не нужны твои деньги, честное слово. Я и так сделаю, что захочешь. Я ведь, похоже, первый человек в Москве, который тебя о чем-то пороешь Плохая примета, если откажешься.
– Мне плевать на приметы, – усмехнулся Камил. – Но ы дала жетон. Хорошо, пойдем. Только ненадолго.
Через полчаса оказались в однокомнатной квартире за злом, покрытом яркой клеенкой, на котором стояла буша отличной шведской водки, пакет апельсинового сока «Чемпион», множество закусок: ветчина, копченая рыба, баночка красной икры, сыр и крупные, с кулак, антоновские яблоки. По дороге заглянули в магазин и отоварились на славу. На кухне, кроме стола, четырех стульев старенького, с оббитой краской, облупившегося шкафчика с посудой, ничего не было. Не было даже холодильника. Тамара объяснила, что сняла квартиру недавно, без мебели, и еще не обустроилась как следует. Собрав на стол, она открыла заветную бутылку и наполнила водкой две чайных чашки.