Отрешился Ицхак от мирских забот и питался всем тем, что нашел в бараке: сухарями, и копченым мясом, и рыбными консервами, и всякого рода сладостями, и консервированным молоком, и кофе, и чаем, и какао, и шоколадом, и сахаром, и вином, и коньяком, и ликером, и фруктовыми соками — всем тем, что приносила бывшая жена Сладкой Ноги. Ребецн эта — первый муж которой умер и оставил ей капитал вдобавок к ее наследству от отца — сидела, и скучала, не зная, чем ей заняться. Она обходила магазины, покупала все, что попадалось ей на глаза, а потом нанимала экипаж и приезжала к Сладкой Ноге, потому что боялась, как бы он не умер от голода, ведь занят он всякого рода изобретениями и не думает ни о какой работе за плату. А Сладкая Нога не любит деликатесов — они располагают к лености, и, когда передавал он свой барак Ицхаку, поставил условие, чтобы тот ел все и не оставлял еду крысам.

3

Услаждает себя Ицхак, чем может, и не делает ничего. Не представляешь ты себе, сколько времени человек может сидеть без дела. Моралисты убеждены, что цель человеческой жизни — это добрые дела, а целеустремленные люди считают, что цель человека в жизни — достигнуть желаемого. Если мы посмотрим на Ицхака, то видим мы, что пока есть у него кровать, чтобы спать, и стол, чтобы есть, — это все, что ему нужно. Приходит ему в голову мысль вернуться в Иерусалим — тут же приходит к нему другая мысль, что все то время, пока он может жить здесь, не стоит ему трогаться с места. И если сердцем он тянулся к Шифре, то в мыслях своих он приближался к ней скорее, чем можно было бы это сделать наяву. Для мыслей нет преград, куда сердце стремится, туда они и проникают. А если ты скажешь: как мы будем жить, когда вернется Сладкая Нога и вынужден будет Ицхак освободить ему место? Так ведь есть у него в кошельке достаточно, чтобы прокормиться месяц-другой. А зимой? Что он может делать, когда маляры ходят без работы, потому что краска медленно сохнет… Но ведь есть заказчики, которые задерживают их заработок, ждут до зимы, и тогда маляры кормятся за счет этих денег. Впрочем, и зима тоже ему приносит прибыль. Когда идут сильные дожди, и проникают в их церкви, и портят стены, зовут его священники обновить краски перед появлением паломников из-за границы к Рождеству. Да и от изготовления вывесок перепадает копейка ему в руки.

4

В те дни, когда Ицхак жил в бараке, повторились для него заново его первые дни, да только в прошлом он бездельничал, потому что не было у него работы, а теперь он бездельничал, потому что не было у него необходимости работать. И уже забыл Ицхак дни голода, дни отчаяния, дни, когда он не видел копейки и не знал, где он заработает на завтра. Немного хорошего помогает забыть много плохого. И оттого что не чувствует Ицхак ни в чем недостатка, на сердце у него легко, и он находится в прекрасном расположении духа. И видит страну совсем иначе. Не так, как Бреннер, который говорил, что один кредитор в Польше больше строит домов, чем «Ахузат Байт» собирается построить, и не как те, что насмехаются надо всем, что делается в Эрец Исраэль, но как те, что говорят: дома за границей — это только дома, а дома в Эрец Исраэль создают страну, и все, над чем смеются сегодня, будет в будущем основой нашей жизни в Эрец.

В Яффе встретил Ицхак некоторых своих прежних товарищей, вместе с которыми унижался он у входов в крестьянские дворы и сбивал ноги о пороги функционеров. Как и остальные наши друзья, и они тоже прибыли строить и устраиваться в стране. Прошли годы — и они не устроились, и Эрец не отстроилась. Погасли их глаза, и согнулась их спина. Теперь они выпрямились, подобно кипарисам, и глаза их улыбаются. К ним присоединились новенькие, приехавшие из стран рассеяния, и есть у них энтузиазм первых, но нет у них сомнений первых. Выполняют любую работу, какая только попадает им в руки, и не обсуждают, что нужно и что не нужно. Одни отправились в новые поселения, заложенные Рупином, другие находят заработок в городе, на строительстве домов. Отвращение к арабским квартирам, полным грязи и тяжелого духа, охватило жителей Яффы. Есть дома, в которых помойная яма соседствует с колодцем, и воды их перемешиваются и приводят ко всякого рода болезням. А есть дома, где вовсе нет помойной ямы, и выливают там помои прямо перед домом, и разводят комаров, и мошек, и мух, приносящих лихорадку. А арабы поднимают плату за съем квартиры из года в год, потому что каждое судно привозит новых репатриантов, и не вмещают дома Яффы всех новоприбывших. Решились жители Яффы и основали совместное товарищество, чтобы построить для себя современные дома в особом районе, этот район — Тель-Авив, который превратился в густонаселенный еврейский город.

Часть шестнадцатая НАЧАЛО ТЕЛЬ-АВИВА

1

Вначале энтузиасты собирались построить для себя летние общежития, чтобы человек мог отдохнуть там после тяжкого дневного труда, а жены и дети находились бы в приятной атмосфере и не опасались трахомы и других местных болезней, которыми награждала Эрец своих жителей со дня, когда мы были изгнаны из нашей земли, потому что дети заражаются от своих арабских соседей. Денег, чтобы купить землю и построить дома, у них не было. Ведь не привезли они денег из-за границы, а того, что человек зарабатывает здесь, хватает разве только на скудное пропитание. Однако желание осуществить заветную цель становилось все сильнее. Постепенно пришли они к решению построить для себя квартал с постоянными домами, пригодными и для лета, и для зимы.

Объединились шестьдесят человек, и создали товарищество, и назвали это товарищество «Ахузат Байт», потому что каждый хотел построить себе дом в Стране Обетованной. Одни хотели построить этот квартал в городе, ведь заработок их — в городе, а если дома удалены от города, то получается, что люди страдают в сезон жары — от жары, а в сезон дождей — от дождей, кроме того — отдаляются от общественной жизни, так как общественная жизнь — в городе. А еще поселение вне города расположено далеко от консульств, а это опасно. Но другие говорили: нет, наоборот, построим себе отдельный квартал за городом, и выстроим себе красивые дома, и разобьем перед каждым домом маленький садик, и проложим для себя широкие, прямые улицы, и воцарится там наш дух, чистый святой дух Израиля над этим местом. И если удостоимся, сделаем себе что-то вроде автономии. И это все невозможно сделать в городе — только в отдалении от города. В итоге пришли все к согласию построить квартал вне города. Внес каждый из них двадцать франков на первые расходы, и они начали искать себе земельный участок. Нашли землю в пустыне за городом, но денег заплатить за землю у них не было. Принялись искать ссуду. В конце концов, ответил им Керен Каемет и ссудил им триста тысяч франков.

Купили они участок земли, на одном краю которого были горы песка, а на другом краю — ущелья и овраги. Наняли рабочих подготовить участок и сделать его пригодным для постройки домов. Стоят они, товарищи наши, и срывают горы, и высыпают песок в овраги, и доставляют камни из моря, и вбивают их в песок, и выравнивают ямы. И верблюды с ослами несут на себе песок, и тачки всюду снуют, и молоты бьют, и каменный пресс вбивает в песок камни, а товарищи наши насыпают щебенку между камнями и превращают овраги и холмы в ровную площадку. Стоят они, утопая в песке, и лес широкополых шляп колышется в воздухе, и прораб в сапогах выше колен бегает с места на место и поглядывает — немного тут и немного там, и говорит одному слово и другому полслова. И рабочие бегут в спешке, не то что арабы, которых нужно подгонять. И не прекращают наши товарищи работу, разве только чтобы попить воды и вытереть пот. И треск разносится из каменоломни, откуда доставляют камни для стройки, и в воздухе пахнет гарью. Не звуки войны и не запах войны, но голос строительства и запах заселения. И уже проглядывает среди песков что-то вроде шоссе, дающее ногам человека настоящую устойчивость. И мужчины, и женщины, и дети приходят из Яффы и пробуют своими ногами шоссе. И гляди, что за чудо, шоссе не оседает, и нога в песке не утопает.