– Это не так легко.
– Надо постараться. Если, конечно, не хочешь уйти в монастырь.
– Я подумаю.
– Помни, в наше время нравы сильно испортились. Одри Хепберн и Ингрид Бергман в летящих одеждах больше не существуют. Теперь со всех сторон сплошь пластмассовые куклы с мерзкими прическами.
Пэрис засмеялась, покачала головой и села за работу. К концу рабочего дня ей доставили букет от Чандлера Фримана. Две дюжины красных роз и записка: «Спасибо, что уделили мне время. Чудесный был обед. До скорой встречи. Ч.Ф.».
Биксби посмотрел на цветы, прочел записку и покачал головой:
– Профи. А розы прекрасные.
Пэрис тронуло, что Биксби так всерьез ее опекает. Она послала в ответ благодарственную записку и выкинула Чандлера Фримана из головы.
Все следующие дни, в преддверие Валентинова дня, были очень загружены работой. Каждый клиент жаждал послать что-то необычное своему любимому человеку, что-то абсолютно оригинальное, чего ни у кого нет. К счастью, Биксу это до сих пор удавалось. А еще надо было готовить два вечера.
В четверг опять позвонил Чандлер. И пригласил в субботу в ресторан.
– Мне очень жаль, Чандлер, но у меня работа. Я не смогу.
– А вы помните, какой это будет день? – многозначительно спросил он.
– Да, конечно, Валентинов день. Но от работы это меня не освобождает.
Если бы она сейчас не служила в такой фирме, то постаралась бы вообще не вспоминать о календаре. С Питером они всегда в этот день ужинали в ресторане, даже год назад, хотя теперь Пэрис точно знала, что тогда он уже встречался с Рэчел. Интересно, как он тогда выкрутился?.. Однако же выкрутился. А решение отложил до мая. И теперь справлять Валентинов день он будет вместе с Рэчел.
– В котором часу вы освободитесь?
– Поздно. Скорее всего, в районе одиннадцати.
Она обслуживала небольшой прием и, по существующим правилам, могла уйти, как только гости сядут за стол. Но Пэрис решила оставить себе лазейку и специально назвала такой поздний час. Вдруг да отстанет?
– Я подожду до одиннадцати. Пусть это будет поздний ужин, а?
Пэрис колебалась. Она не знала, как поступить. Ей не хотелось заводить роман. Но разговор пошел в таком ключе, что это вполне может произойти. Чандлер ее всячески к тому подталкивал. А она не поддавалась. Но все-таки что-то в нем ее притягивало.
– Даже не знаю, Чандлер, – честно сказала она. – Мне кажется, я еще к этому не готова. Валентинов день – это ведь не просто так…
– А мы сделаем «просто так». Я вас понимаю. Я тоже был в таком положении.
– Но почему обязательно я? – жалобно спросила Пэрис, и он удивил ее своим ответом.
– Потому что вы мне очень нравитесь. За четырнадцать лет я таких женщин не встречал.
Это было сильное заявление, а хуже всего – он произнес его таким тоном, будто действительно так считал. Пэрис не знала, что сказать.
– Вам лучше встречаться с женщиной, которой не нужно работать вечерами.
– А я хочу встречаться с вами. Чем вас не устраивает полночь? Организуем что-нибудь простенькое. А если раньше освободитесь – позвоните мне. Ударим по гамбургерам! Никакого насилия. Никаких воспоминаний. По-приятельски отметим дурацкий праздник.
В его устах это звучало очень заманчиво. Пэрис боролась с искушением.
– Прошу вас, подумайте над моим приглашением. Я вам завтра позвоню. Договорились?
– Ладно, – слабым голосом ответила она. Чандлер говорил так резонно, так просто и убедительно, что устоять было невозможно.
Всю ночь промучившись сомнениями, Пэрис так ни к чему и не пришла. Ей и хотелось, и не хотелось с ним видеться. В пятницу утром, когда он позвонил, она оказалась так занята, что не успела ни о чем подумать и сразу согласилась. Обещала позвонить сразу после приема и отправиться с ним есть гамбургеры. Форма одежды – джинсы. Превосходный выбор для Валентинова дня: и одной сидеть не придется, и романтическим свиданием не назовешь. Идеальный вариант.
Гости сели за стол в девять часов, и в половине десятого Пэрис ушла. Чандлер заехал за ней в десять, как и договорились – в джинсах. Пэрис тоже надела джинсы, красный кашемировый свитер и допотопное белое полупальто с капюшоном.
– Золушка, ты сегодня похожа на «валентинку», – улыбнулся он и расцеловал ее в обе щеки.
Они зашли в тихий ресторанчик, и он вдруг протянул ей нарядную коробочку и два конверта. А Пэрис для него ничего не приготовила.
– Что это? – смутилась она.
В конвертах были открытки, обе очень забавные, а в коробке – серебряная шкатулка с конфетами в форме сердечек. Подарок был тщательно продуман.
– Спасибо, Чандлер, ты очень мил. А вот я для тебя ничего не принесла…
– И не надо. Я ведь тебя пригласил, а не ты меня. Достаточно того, что ты здесь.
Он говорил искренне, и Пэрис была растрогана.
Вечер прошел непринужденно; в полночь она уже была дома. Чандлер проводил ее до дверей и целомудренно поцеловал в щеку.
– Спасибо. Все было чудесно, – сказала Пэрис, нисколько не кривя душой.
Сегодня у нее не было ощущения, что ее насильно вытащили, и чувствовала она себя свободно.
– Я так и хотел. Что делаешь завтра? Может, согласишься прогуляться по берегу?
Пэрис недолго колебалась и кивнула.
– Отлично. В два я за тобой заеду.
На следующий день, в кроссовках и джинсах, они поехали к морю. И провели на берегу целых два часа. Погода была прекрасная, дул легкий ласковый ветерок. Пэрис распустила волосы, и Чандлер восхищенно смотрел, как они летят на ветру.
Когда он привез ее назад, Пэрис пригласила его зайти и что-нибудь выпить. Она, как всегда, налила себе холодного чая, а Чандлер пил белое вино и любовался видом.
– Мне нравится твой дом, – признался он.
– Мне тоже. – Пэрис села рядом с ним на диван. В его обществе ей было легко. – Жду не дождусь, когда приедет моя мебель.
Они провели вместе еще час, беседуя о детях и о том, почему распались их браки. Чандлер сказал, что, по-видимому, уделял жене недостаточно внимания и не придавал значения ее выходкам.
– Наверное, я ей слишком доверял, – спокойно рассказывал он. – Мне казалось, ей можно верить.
– Кому-то надо доверять, Чандлер…
– С тех пор, по-моему, я лишился этой иллюзии. Наверное, поэтому больше и не женился. Ты ведь, очевидно, тоже верила своему мужу, – сказал он, в упор глядя на Пэрис. – И какие выводы?