– Чувствую себя именинником, – заявил он. – Таких выходных у меня еще никогда не было.
– Спасибо, что поработали для нас шофером, – улыбнулась Пэрис. – И что разделили нашу радость.
– Считайте, что я ваш аист. Оба рассмеялись.
Эндрю пробыл всего несколько минут, поцеловал ребенка в темечко и откланялся.
Он обещал в ближайшие дни позвонить, и Пэрис не возражала. В одну ночь этот человек стал ей другом. Не кавалером, не любовником, не поклонником и даже не кандидатом на все перечисленные роли. Просто другом, что было куда более ценно.
Наутро от него принесли огромный букет цветов с карточкой, на которой было написано: «Поздравляю с Хоуп. С любовью, Эндрю». А Бикс прислал свое фирменное «блюдо» – гигантского медведя из розовых роз. Он велел ей взять два отгула, но в среду Пэрис была нужна на работе, так что пора было призывать няню, которую она наняла на месяц вперед.
К среде, когда настало время выходить на службу, Пэрис уже совершенно освоилась с новой жизнью. Она уже знала, когда малышка спит, а когда бодрствует, какую марку детского питания любит больше других, в какой позе быстрее засыпает. Гостевая спальня была целиком отдана мисс Хоуп, а перед сном Пэрис переносила ее колыбель к себе и ставила рядом с кроватью.
Все в их маленьком мире шло прекрасно. Всю неделю, где бы они с Биксом ни работали, он непременно говорил клиентам: «Посмотрите на Пэрис! Хороша, правда? А ведь у нее в пятницу родилась дочка!» Все в ужасе смотрели на нее, и она снова и снова объясняла, как все было. К концу недели ее стол оказался завален подарками. Весь мир приветствовал малышку Хоуп.
В субботу Пэрис опять работала, а в воскресенье утром позвонил Эндрю и напомнил, что девочке исполнилось девять дней.
– Хотел еще вчера позвонить, поздравить ее с днем рождения, но закрутился. У моего очередного сценариста съехала крыша: взял и ушел прямо со съемочной площадки. Пришлось улаживать.
Он спросил, как прошли последние дни, Пэрис рассказала, а он сообщил, что, скорее всего, прилетит на той неделе, но обязательно ее предупредит.
Затем позвонила Мэг и спросила, как дела у девочки. Они с Ричардом и Вимом собирались провести с Пэрис Рождество и заодно познакомиться с сестренкой. До праздника оставалось всего три недели, Пэрис не терпелось представить свое чудо старшим детям. Теперь все их сомнения остались позади, и Вим, и Мэг были очень рады за маму – во всяком случае, они так говорили. Пэрис не сомневалась, что стоит им увидеть крошку, как они ее сразу полюбят. Разве можно устоять перед этим розовым комочком?
Весь месяц она крутилась как белка в колесе, разрываясь между работой и ребенком, и чувствовала себя как в легкоатлетической эстафете. Несмотря на наличие няни, ночью она сама вставала к девочке и к Рождеству уже валилась с ног.
За два дня до праздника приехал Эндрю, у него была встреча с клиентом. Пэрис открыла ему дверь с девочкой на руках.
– Вид усталый, – констатировал он и протянул ей коробку, в которой оказался целый комплект: детское платьице, чепчик и куколка в такой же одежде.
– Вы нас балуете! А я, признаться, действительно очень устала.
Пэрис не могла дождаться января. Ее согласилась подменить Джейн, которая снова была беременна. Бикс жаловался, что его окружают женщины с детьми. Вообще его жизнь в последнее время заметно осложнилась – Стивену нездоровилось с самого Дня благодарения.
Каждый день Пэрис испытывала искушение позвонить Эми, узнать, как у нее дела, но Элис не велела. Из уважения к ее опыту Пэрис была вынуждена уступить. И наслаждаться ниспосланным ей даром небес. Все формальности были улажены, Эми все подписала без звука.
Эндрю собирался в Лондон, где с обеими дочерьми должен был провести Рождество. А затем они поедут кататься на лыжах в Альпы. Швейцария – это звучало так романтично. Эндрю обещал вернуться сразу после Нового года.
– Если вы не против, я бы хотел вас навестить, когда приеду. Хоуп, наверное, вырастет – не узнаешь.
Это было, конечно, преувеличение – ведь ему предстояло отсутствовать всего две недели. Но что-то в его интонации заставило Пэрис насторожиться. Она не знала, что ответить. Ей хотелось видеть в нем друга, и не более, но он, кажется, имел в виду что-то другое.
Эндрю, казалось, почувствовал ее сомнения и поспешил объясниться:
– Я знаю ваше отношение к ухаживанию и должен сказать, что вполне с вами солидарен, Пэрис. Но если я дам вам слово вести себя хорошо, не показывать вам фотографии своих фаллических изваяний, приеду трезвый и не буду заказывать бобы – может, вы согласитесь сходить со мной в ресторан? На официальное свидание?
Он так тщательно выбирал слова, что Пэрис стало смешно.
– Неужели я вас так напугала? – усмехнулась она.
– Да нет, не напугали. Вы просто проявляете разумную осторожность, я это хорошо понимаю. Вам здорово досталось, и ваше недоверие вполне объяснимо. Но если я вас чем-нибудь огорчу – сразу скажите.
– Например? Тем, что балуете мою девочку? Посылаете мне цветы? Возите меня в больницу и обратно? Очень обидно, нечего сказать! – Она серьезно посмотрела на него. – Я просто боюсь все испортить. Я слишком ценю нашу дружбу и не хочу, чтобы наши отношения переросли в нечто иное.
Эндрю надеялся как раз на обратное, но он не хотел ни брать ее хитростью, ни пользоваться ее слабостью, ни тем более пугать. Он хотел быть ей другом, но не только. Она ему очень нравилась, он восхищался ее мужеством и жизнестойкостью.
– Я же уже сказал, что буду вести себя хорошо. Так как, обещаете мне свидание после Европы? Официально вас спрашиваю.
Пэрис улыбнулась:
– Обещаю.
– Прекрасно. Я вам позвоню из Европы. – Он поцеловал ее в щеку и уже с порога крикнул: – Берегите Хоуп!
Оставшись одна, Пэрис снова засомневалась, правильно ли поступает. Как бы потом не пожалеть. Она ведь поклялась, что никогда больше не будет встречаться с мужчиной – и вот пожалуйста, ей снова неймется! Но ведь восемь месяцев прошло. Не хватит ли?..
Так или иначе, в Эндрю Уоррене было что-то особенное. Из всех мужчин, с которыми она встречалась после развода, ни один не был так достоин любви и, главное, уважения.
Он позвонил сначала из аэропорта, потом из Лос-Анджелеса, а на следующий день – из Лондона. К этому моменту ее родня уже была в сборе. Мэг с восторгом нянчила сестренку, Ричард щелкал фотокамерой, а Вим снисходительно улыбался, когда Пэрис просила быть поосторожнее с малышкой. Все признали, что девочка очаровательна, да Пэрис и сама это знала. Хоуп был уже почти месяц, и она делала смешные гримасы, похожие на улыбку. Пэрис сказала сыну, что скоро она начнет улыбаться по-настоящему.
Мэг бережно положила девочку в кроватку и повернулась к матери с какой-то особой, очень женственной улыбкой, какой Пэрис никогда у нее не видела.