Я хотела бежать, но было слишком поздно. От взгляда Джаггера у меня закружилась голова.
Я очнулась, лежа на спине на холодной сырой траве. Дождевые капли целовали мое лицо. На серебристом небосводе ярко сияла луна. Надо мной раскинулась паукообразная крона дерева, его тонкие голые ветви тянулись ко мне, как пальцы колдуньи.
Превозмогая головную боль, я села, огляделась и увидела надгробие, потом еще одно. Это был памятник баронессе. Я находилась на нашем городском кладбище.
С кружащейся головой я поднялась на ноги, пошатнулась, но сохранила равновесие. До сих пор вид могил оказывал на меня умиротворяющее воздействие, но я не знала, как попала сюда, поэтому мне не терпелось уйти отсюда и очень не хотелось упокоиться в безымянной могиле.
Передо мной стоял Джаггер в черных брюках с красной строчкой и белой футболке с надписью «Палач».
—Как ты здесь оказался?— растерянно спросила я.
—Все закончится буквально через несколько минут.
—Что? Моя жизнь? Забудь об этом. Я ухожу!
—Не так быстро.
Джаггер схватил меня за руку и потащил к середине кладбища. Я пыталась вырваться, но его хватка была крепкой, а у меня сил поубавилось, видимо, из-за тех средств, которые он использовал, чтобы доставить меня сюда.
Мне доводилось бывать здесь невесть сколько раз. Очень часто старый Джим с его догом Люком выпроваживали меня вон. Теперь же, когда от них зависела моя жизнь, их, судя по всему, рядом не было.
—Я думала, ты ищешь Александра,— сказала я, но Джаггер молча тащил меня дальше.
Мы остановились у закрытого гроба, стоявшего на цементной лавке. До моего слуха донеслась странная музыка, завывание скрипок под аккомпанемент клавесина. На гробу мерцал канделябр, по его металлической поверхности стекали, поблескивая, дождевые капли. Рядом с ним стоял средневековый кубок. Все это походило на сцену из готической свадьбы.
—Что это?— спросила я, когда туман в моей голове начал рассеиваться.
—Церемония обручения.
—А где же гости? Я не принесла подарка,— пробормотала я, решительно ничего не понимая.
—Для невесты это и не нужно.
—Невесты? Но я еще несовершеннолетняя.
Джаггер не улыбнулся и зажег свечу.
Я заметила, что в нескольких футах от меня, рядом с пустой могилой, валялась лопата, поблескивавшая в лунном свете, и медленно попятилась, придвигаясь туда, пока инструмент могильщика не оказался у моих ног.
Сердце мое билось так громко, что я боялась, как бы его не услышал Джаггер, однако мне удалось набрать воздуха, и, как только он поставил свечу на гроб, я наклонилась, чтобы схватиться за лопату. Увы, Джаггер придавил ее рукоятку ногой. Я только попыталась оторвать инструмент от земли, а мой противник уже высился прямо надо мной.
Лопата была новенькая, блестящая. Пока я ее тянула и дергала, грязь с нее осыпалась и я отражалась в ней, как в металлическом зеркале. А вот отражения Джаггера, который находился за моей спиной, так и не появилось. Башмак его был на месте, а там, где следовало находиться отражению, виднелись одни звезды.
Я подняла на него глаза. На физиономии Джаггера блуждала усмешка. Для пущей верности я поспешно вытерла лопату рукавом и чуть сдвинулась, вглядываясь в блестящую металлическую поверхность. Так и есть! Башмак там, где ему и положено быть, а на месте Джаггера — звезды.
Я ахнула.
—Чего-то не хватает?— подколол он.
Я быстро встала и попятилась.
—Ты…— начала я и рванулась было бежать, но Джаггер метнулся вперед, схватил мою руку, оскалился, сверкнув клыками, и облизал губы.
Да уж, что называется, домечталась до реальности. Я стояла лицом к лицу с настоящим вампиром, только отнюдь не с Александром. Джаггер был тем самым вампиром, о которых я читала, которых видела в кино. Он вознамерился лишить меня семьи и друзей, связать меня с ним узами крови, сделать такой же, каким был он, на целую вечность. То, что всегда рисовалось моему воображению, как и воображению любого гота, должно было сейчас воплотиться в жизнь.
Только вот мечтала я вовсе не об этом, а о вечной любви с тем, кому захочу принадлежать, кто сможет ее со мной разделить. После того как в Занудвилль приехал Александр, наш городок стал казаться мне не таким уж занудным. Встретив этого парня, я поняла, что хочу жить по-настоящему, получать впечатления от кино, концертов тяжелого металла и любви, а вовсе не превратиться в нежить. Я хотела спать в объятиях Александра, а не одна в гробу, быть готической красавицей, а не жутковатой летучей мышью. Если уж мне и пришлось бы трансформироваться, то я могла бы пойти на это только ради Александра.
—Меня дома родители ждут. Допрыгаешься, сюда полиция нагрянет.
Джаггер сжимал мою руку с такой силой, которой я никогда не ощущала раньше. Я огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь мне спастись. Этот монстр подтащил меня к гробу, взял кубок, поднял его к луне, произнес несколько слов на непонятном языке, а потом сделал большой глоток.
—Теперь ты,— произнес он со злорадной ухмылкой и протянул кубок мне.
—Забудь об этом!— Я оттолкнула кубок.
—Но разве не этого ты хотела? Зачем же еще ты принялась разыскивать Александра?— спросил он.
—Затем, что я люблю его!— ответила я, стараясь вырваться и освободиться.— И я никогда не полюблю тебя!
—Но этого от тебя и не требуется,— сказал Джаггер и насильно прижал кубок к моим губам.
Капельки густой сладковатой жидкости растеклись по моим губам. Я выплюнула жидкость изо рта.
—Я никогда не стану такой, как ты, кем бы или чем бы ты ни был!
Лицо Джаггера приобрело странное выражение, как будто мои слова были серебряным колом, вгоняемым в его сердце.
—Я сама тебя укушу!— заорала я, заскрежетав от ярости зубами.
Неожиданно сверкнула молния, осветив небосвод и кладбище. Я вонзила зубы в руку Джаггера, да еще и впилась в нее ногтями. Его все-таки проняло, смертная хватка разжалась, он отдернул руку. Я припустила бежать, но тут же налетела на что-то, вернее, на кого-то.
—Старый Джим!— растерянно вскричала я.
Но стоило мне поднять голову и увидеть два полуночных глаза, как стало ясно, что никакой это не кладбищенский сторож. Передо мной стоял отнюдь не могильщик, а мой рыцарь ночи. Его темные волосы падали на бледное лицо. Он был одет в черную футболку и джинсы, на его пальце красовалось пластиковое паучье колечко, подаренное мной. Его глаза были глубокими, одинокими, поразительно умными, точно такими же, какими я увидела их в первый раз.