– Какое там, дядя Петя! – махнул рукой участковый. – До самой пенсии хватит и на потом останется! А ты, дядя Петя, по какому случаю приехал? Вроде бы пенсия еще не скоро?
– Не скоро, – согласился пасечник. – Да я не за пенсией. Я с тобой поговорить хотел.
Он выдержал приличную паузу, чтобы Василий мог как следует проникнуться серьезностью момента, и продолжил:
– Помнишь, Вася, ты ко мне третьего дня на пасеку заезжал? С дружком своим, солидный такой мужчина…
– Ну, помню, само собой!.. – насторожился Василий.
– Ты меня еще спрашивал, не проезжал ли кто мимо моей пасеки…
– Ну, конечно! Ты нам тогда, дядя Петя, здорово помог – направил нас к Гнилому болоту…
– Так-то оно так, – смущенно проговорил старик. – К болоту-то я вас направил, да только я кое-что тебе не рассказал…
Он снова замолчал и, сдвинув картуз на лоб, почесал в затылке.
– Я, понимаешь, как узнал, что такое дело серьезное случилось, что аж четверых человек на озере убили, задумался да начал припоминать…
– А откуда же ты, дядя Петя, про это узнал? – поинтересовался участковый. – Ты же со своей пасеки не выходишь?
– Да ведь как – слухи-то, они сами всюду доходят… – ответил старик неопределенно. – Сороки опять же на хвосте приносят… Да ты меня не перебивай, а то я и сам собьюсь…
– Молчу, молчу! – Вася замахал руками. – Так что же ты припомнил?
– Я тебе, Вася, что тот раз рассказал?
– Что возле Гнилого болота мотор шумел, а потом все затихло… и слова твои подтвердились, мы в Гнилом болоте машину нашли полузатопленную.
– Вот то-то и оно, что сперва-то все затихло, а потом снова мотор зашумел, только не такой.
– Что значит – не такой? – переспросил Василий, которого уже утомила манера деда выдавать информацию в час по чайной ложке.
– Ты не перебивай меня! – насупился старик. – Быстрый какой! Если я говорю – не такой, значит, не такой! Первый раз мотор шумел, примерно как у твоей машины, а второй раз – как у того драндулета двухколесного, на котором Сашка-почтальон ездит.
– Мотоцикл, что ли? – уточнил Василий.
– Во-во, мотоцикл! И шумел он не в том самом месте, что первый раз, а в сторонке. В той стороне, где дуб растет, молнией расколотый. Ну, который Громовым называют.
Старик помолчал, дав участковому переварить услышанную новость, а потом продолжил:
– Я как про этот второй шум вспомнил, так сходил туда, к Громовому дубу, и нашел там место, где он свой драндулет прятал. Ветки там поломаны да трава примята…
– А ты можешь мне, дядя Петя, показать то место?
– Почему не показать? Показать, это можно! Раз уж дело такое серьезное…
Василий усадил пасечника в свою машину и поехал по проселочной дороге в лес.
По дороге старик вздыхал и охал:
– Вот ведь до чего народ ленивый стал! Своими ногами никто уже не ходят, только ездиют – кто на машине, кто на драндулете двухколесном… А только ты с машины ничего не увидишь – где грибы, где ягоды, где родник с хорошей водой… По лесу пешком надо ходить, своими ногами! Тогда лес тебе откроется…
– Очень уж долго тогда будет, дядя Петя! Своими ногами сколько времени уйдет…
– А вам лишь бы все побыстрее! – не сдавался старик. – Поспешность, она только при ловле блох нужна! А во всех других случаях лучше не спешить. Вот пчелки мои, они не любят, ежели кто торопится…
– Ну, дядя Петя, – прервал Василий рассуждения старика. – Вот твоя пасека. Говори, куда теперь ехать?
Вдруг от пасеки подбежала с громким лаем неказистая черная собачонка.
– Давай, Вася, Джульку с собой возьмем! – неожиданно предложил старик.
– Это еще зачем? – удивился участковый. – От нее только шум будет и беспорядок!
– Шума от нее совсем немного, – обиженно возразил пасечник. – Она у меня не пустолайка какая-нибудь. А беспорядка от другого человека гораздо больше, чем от моей Джульки. А вот зато польза от Джульки очень большая: у нее чутье замечательное, и она даже очень старый след может учуять… помню, как в запрошлом году…
– Ладно, дядя Петя, бери свою овчарку! – согласился участковый, только чтобы не выслушивать очередную историю пасечника.
– Садись, Джуленька! – Дядя Петя открыл дверцу машины, и собачонка так ловко вспрыгнула на заднее сиденье, как будто она делала это каждый день.
– Так вот, в запрошлом году ходил я с Джулькой по лесу, – продолжил старик. – И вдруг она как залает…
– Погоди, дядя Петя, потом доскажешь! – перебил его Василий. – Ты мне говори, куда ехать!
– Я же тебе сказал – к Громовому дубу! – обиженно ответил старик.
– Ага, как будто я знаю, как к нему ехать! Ты, дядя Петя, показывай – когда направо, когда налево…
– Как ехать, не знаешь, а командуешь! – проворчал пасечник. – Ну, значится, сейчас налево, вот к тому дереву… потом направо повернешь, через поляну…
Через четверть часа машина участкового остановилась перед огромным дубом, когда-то давно надвое расколотым молнией. Обе половины дерева остались живы и теперь были покрыты густой листвой.
– Вот, значит, он и есть – Громовой дуб! – значительно и веско проговорил пасечник, как будто знакомил Василия с интересным и влиятельным человеком.
– Дуб-то дуб, – отозвался участковый. – Только мы сюда не за ним ехали. Где то место, про которое ты говорил? Ну, где тот человек якобы мотоцикл прятал?
– Что значит – якобы? – обиделся пасечник. – Если я говорю – прятал, значит – прятал! А место то – вон оно, справа от дуба, где кусты высокие…
Мужчины выбрались из машины и направились к кустарнику.
Джулька тоже выскочила наружу и принялась кругами носиться по траве.
– Вот оно, это место! – проговорил пасечник, подойдя к кустам. – Видишь теперь?
Василий вглядывался в кусты, однако ничего особенного пока не видел. Правда, признаваться в своей ненаблюдательности ему не хотелось, поэтому он неопределенно протянул:
– Н-ну… в общем, да…
– В общем! – передразнил его дядя Петя. – Не в общем, а в частности! Вон, видишь – тут ветки сломаны, а тут трава примята, а вот здесь масло машинное на листьях…
Теперь, после слов пасечника, Василий и сам заметил следы на траве и кустах. То есть он не мог бы так однозначно сказать, что здесь прятали именно мотоцикл, но что-то, определенно, было…
Довершить эту мысль он не успел, потому что в стороне от них истошно залаяла собака.
– Ну вот, – проговорил Василий недовольно. – Говорил, что от нее не будет шума, говорил, что не пустолайка, а она заливается как ненормальная! Угомони ее, дядя Петя, а то у меня от такого лая в голове свербит!