– Да, так вот, насчет выводов… Потом технология фотографии изменилась, и вместо бромида стали использовать нитрат серебра – это проще и технологичнее. Так что, как я и сказал, сейчас такие кристаллы не используются практически нигде…
– Практически нигде – или нигде?
– Вот! Именно! – торжественно проговорил Савелий, делая ударение после каждого слова. – Есть единственный мастер в городе, который восстановил старую технологию и для редких ценителей делает снимки в стиле старинных дагерротипов. Вот этот умелец сам получает такое соединение серебра в собственной лаборатории…
– Где? Кто? – отрывисто выкрикнула Ленская, поднимаясь из-за стола.
– Василий Никитич Смоленский, – рапортовал Савелий. – Мастерская у него по адресу… – и он назвал улицу в центре города и номер дома.
– Николай, на выезд! – Ленская вскочила, и тут же ее лицо перекосилось от боли. Однако она преодолела боль и потянулась за своей курткой.
– Постойте, Александра Павловна! – остановил ее Савелий. – Я еще не закончил!
– Что еще? – Ленская затормозила и повернулась к эксперту.
– Кроме кристалла бромистого серебра, в вашем образце пыли было еще кое-что очень интересное…
– Ну, Савочка, не тяни! – взмолилась Ленская.
– Там были образцы микроспор трав и растений…
– Ну, это есть почти в любой пыли… – пробормотала Ленская, но тут же осеклась. – Да, но сейчас зима… значит, он приехал откуда-то с юга…
– Причем могу значительно сузить круг, – гордо сообщил эксперт. – Эти травы и растения произрастают только в Восточном Средиземноморье, и то не во всем…
– Где именно? – торопила его майор.
– Думаю, что можно ограничить территорию Израилем, Иорданией и Ливаном.
– Ага! – обрадовалась Ленская. – А так как в Ливане обстановка довольно сложная и оттуда люди прилетают редко – то наибольшие шансы дают Израиль и Иордания…
– Совершенно верно! – Ленская выхватила у Савелия отпечатанный отчет, чтобы по дороге ознакомиться с ним подробнее, и, кряхтя от боли, натянула куртку. Поясница под пластырем невыносимо зудела, но почесаться не было никакой возможности.
– Вот теперь – на выезд!
Выйдя из подъезда, Марина поскользнулась на обледенелом тротуаре, и Старыгин едва успел подхватить ее под локоть.
– Моя машина совсем рядом, – виновато проговорил он, как будто извиняясь за скользкий тротуар, который никто не удосужился посыпать песком, и даже за отвратительную питерскую погоду.
С неба, как обычно, сыпалась какая-то невразумительная дрянь – то ли мокрый снег, то ли ледяной дождь. В общем, обыкновенное явление в нашем городе с ноября по апрель.
Марина оперлась на его руку и благодарно улыбнулась, почувствовав ни с чем не сравнимое ощущение твердой мужской руки, ощущение близости человека, которому она, кажется, небезразлична и который готов разделить ее проблемы… или это ей только кажется и она опять выдает желаемое за действительное? Нет, разумеется, она ему интересна, но исключительно из-за кольца, вон как глаза блестят! А ведь он еще многого не знает… С кольцом-то не так все просто… Ну и ладно, пускай это будет только Марининой тайной…
Вдруг рядом с ними затормозила машина.
Брызнувшая из-под колес снежная каша едва не облила Марину. К счастью, Старыгин успел оттащить ее в сторону.
Дверца машины открылась, из нее выбралась унылая особа женского пола. Дмитрий Алексеевич с необъяснимым злорадством заметил, как эта особа чуть не по колено провалилась в подтаявший сугроб, и тут же понял, что уже видел эту женщину.
Сутулая фигура в синтетической куртке немаркого серо-крысиного цвета, вязаная шапочка, из-под которой выбиваются жидкие светлые волосы, прихваченные обычной аптечной резинкой, вечно простуженный вид… Ну да, это та самая женщина-милиционер, которая занимается расследованием убийства Тизенгаузена!
Старыгин даже вспомнил, что она – майор и фамилия ее – Ленская.
Интересно, что она делает здесь, возле его дома?
Из машины выскочил бравый молодой человек спортивного вида с быстрыми рысьими глазами и извлек Ленскую из сугроба. Та тусклым простуженным голосом поблагодарила его, двинулась к дому… и тут заметила Дмитрия Алексеевича.
Глаза Ленской загорелись, она замерла, как охотничья собака, почуявшая свежий след, и проговорила, в упор разглядывая Старыгина:
– Так-так! Интересная встреча! Господин Старыгин, если мне память не изменяет?
– Память вам не изменяет. – Старыгин зябко поднял воротник, закрываясь от резких порывов ледяного ветра. – А вы, если не ошибаюсь, майор Ленская?
– И что же вы здесь делаете? – осведомилась Ленская, сверля его взглядом, как рыбак сверлит лунку во льду.
– Я? – Старыгин кисло усмехнулся. – Я-то здесь живу. Согласно прописке, то есть регистрации. А вот вы как здесь оказались?
– По работе, – проскрипела Ленская и негромко охнула, схватившись за поясницу.
Несмотря на это, она не сводила со Старыгина глаз, причем разглядывала его обувь.
Дмитрий Алексеевич тоже опустил глаза, чтобы понять, чем ее так заинтересовали его ботинки.
Ботинки были самые обычные, зимние – высокие, на меху и на толстой ребристой подошве. Похоже, что Ленская осталась этими ботинками недовольна.
– Значит, живете здесь! – проговорила она, осторожно выпрямившись. – И давно?
– Очень давно, лет тридцать…
– А вы знаете человека по фамилии Смоленский? Василий Никитич Смоленский, фотограф… Он тоже проживает в этом доме.
– Ну как же, – Старыгин кивнул. – Василий Никитич – приятный, воспитанный человек… Он не просто фотограф, он настоящий художник! У него здесь мастерская…
– Вот-вот! – Ленская почему-то еще больше оживилась. – Именно, мастерская. А вы у него в мастерской часто бываете? Последний раз когда заходили?
– Да я у него ни разу не был. Он меня приглашал, но я, честно говоря, не люблю фотографироваться.
– Не любите? – Ленская прищурилась. – А почему не любите?
– Ну, я не кинозвезда, и вообще…
– Не совсем вразумительный ответ! – Ленская зябко поежилась, достала мятый платок и высморкалась.
– У вас есть еще вопросы? – нетерпеливо спросил Старыгин. – Погода не такая хорошая, чтобы беседовать на улице… Тем более что вы, кажется, уже простужены… И со спиной проблемы, надуло, что ли?
– Мы не беседуем, – сухо возразила Ленская. – Я выясняю важные для следствия вопросы. Или вы предпочитаете, чтобы я вызвала вас повесткой к себе в кабинет?
– Да нет, не предпочитаю… – уныло проговорил Дмитрий Алексеевич и виновато взглянул на Марину – мол, видите, какая настырная особа попалась!