Это имя и неприятный смех… Как сказала Сандра? «Смеется, как будто ворона каркает!»
Никаких сомнений! Это была именно она, новая пассия моего бывшего мужа…
Моего покойного бывшего мужа.
Вероника поднялась из-за стола, потянулась, как сытая кошка, и промурлыкала, глядя на Сурена:
– Суслик, подожди меня несколько минут, мне нужно проветриться и попудрить носик!
– Сколько раз я просил не называть меня так… – проворчал Сурен Степанович.
– Суслик, не будь букой! – И Вероника выскользнула в соседнюю комнату.
Собственно, я пришла сюда, чтобы приглядеться к Сурену Степановичу, возможно, даже познакомиться с ним. Но теперь, когда я увидела эту Веронику, я, с одной стороны, поняла, что шансы мои у Сурена невелики – мне далеко до этой холеной красотки, а с другой стороны, сама она заинтересовала меня больше, чем ее спутник.
Поэтому я вслед за ней выскользнула из Красной гостиной и двинулась по анфиладе комнат, прячась за портьерами и издалека поглядывая на стройную фигуру в бежевом шелке.
Миновав несколько комнат, Вероника остановилась в пустом полутемном зале, достала из сумочки маленький изящный мобильник и поднесла его к уху.
Говорила она так тихо, что мне не удалось расслышать ни слова, но при этом лицо Вероники было раздраженным и озабоченным. Ближе к концу разговора она достала из сумочки клочок бумаги и что-то на нем поспешно записала.
Закончив разговор, она не вернулась к своим друзьям, а вышла в коридор и скрылась за дверью с женским силуэтом.
Я выждала несколько секунд и вошла следом за ней.
Дамская комната поражала своей роскошью – чудесные зеркала в венецианских рамах, раковины из натурального черного мрамора, позолоченные краны в стиле ретро.
Вероники видно не было, но по звукам в одной из кабинок я вычислила ее местонахождение.
Однако самым интересным было то, что ее бисерная сумочка, украшенная кристаллами Сваровски, лежала на мраморной столешнице возле раковины.
Соблазн был слишком велик: мне захотелось ознакомиться с содержимым этого ридикюля, ведь ничто так много не говорит о женщине, как ее сумочка.
Покосившись на дверцу кабинки, я, крадучись, подобралась к столешнице и протянула руку к бисерному изделию.
Гром не грянул, земля не разверзлась у меня под ногами.
Я тихонько щелкнула позолоченной застежкой и заглянула внутрь ридикюля.
Кроме обычных, невинных и обязательных предметов, без которых не может обойтись ни одна женщина, – таких, как патрончик губной помады и пудреница от Шанель, там лежал флакончик духов от Исси Мияки, расческа, изящная серебряная зажигалка, шариковая ручка с логотипом крупного банка и какой-то клочок бумаги.
Мобильника в сумочке не было, должно быть, Вероника взяла его с собой.
Из кабинки донесся звук льющейся воды.
Нужно было торопиться.
Мне неоднократно приходилось читать, что в критических обстоятельствах время как будто растягивается и человек успевает сделать гораздо больше, чем обычно.
Читать-то мне приходилось, но вот сама я впервые столкнулась с таким удивительным явлением. Время для меня действительно как будто остановилось.
Я вытащила клочок бумаги. Это был мятый обрывок желтоватого цвета, на котором неровным торопливым почерком было нацарапано:
«14.30. Глухая Зеленина, 22».
Без сомнения, это была та самая запись, которую Вероника сделала на моих глазах во время телефонного разговора.
Больше ничего интересного в сумочке не было, а дверь кабинки уже начала открываться. Правда, как я уже говорила, время для меня растянулось, и дверца кабинки открывалась как при замедленной киносъемке. Тем не менее нужно было убегать, если я не хотела неприятностей.
Я собралась положить записку обратно в сумочку, но в последний момент машинально перевернула ее обратной стороной…
И волосы буквально встали дыбом.
На обратной стороне этого клочка тоже имелась надпись, но на этот раз она была сделана хорошо знакомым мне почерком – узкие, вытянутые буквы с характерным обратным наклоном. Этот почерк я не могла не узнать.
Это был почерк Вадима.
Моего бывшего мужа… бывшего мужа, которого уже нет в живых.
Его рукой было написано:
«Ника, твой телефон не отвечает, а нам обязательно нужно поговорить по поводу монте-кристо. Все это слишком серьезно. Приходи завтра к моей маме в четыре часа».
Клочок бумаги, на котором была сделана эта запись, оказался обрывком ресторанного счета, и в его нижнем углу я разглядела дату. Это был день накануне смерти Вадима.
Накануне его убийства.
Мысли в моей голове проносились с немыслимой скоростью.
Судя по этой записке, Вадим назначил свидание этой девице, Веронике, в день и час своей смерти. Ровно в четыре часа, когда, по словам полиции, он и был убит.
Значит, эта записка доказывает, что убила Вадима вовсе не Карина, как с пеной у рта повторяет моя бывшая свекровь и как с ее слов считает полиция, а именно она, Вероника…
«Да ничего это не доказывает, – возразил мне мой внутренний голос. – Вероника, разумеется, ото всего отопрется, скажет, что не пошла на встречу с Вадимом, и чем ты сможешь опровергнуть ее слова? Тем более что она – особа тертая и наверняка предоставит надежное алиби. Полиция уже нашла подозреваемого, точнее – подозреваемую, и не захочет менять точку зрения. А если ты высунешься со своими досужими домыслами – тем самым обратишь на себя внимание следствия и сама сделаешься подозреваемой…»
В глубине души я понимала, что внутренний голос как всегда прав, причем, что характерно, это был голос моей бывшей свекрови – не тот, шипящий и злобный, который я слышала в последнюю нашу встречу, а звонкий, даже пронзительный, которому я не могла возразить…
Но в то же время понимала и другое – что эта записка очень важна и проливает свет на убийство Вадима. Что он там пишет про какого-то Монтекристо? Впрочем, скорее всего, это не человек, а какая-то вещь, потому что Вадим написал слово с маленькой буквы. Однако он считал это очень серьезным, и именно из-за этого он хотел встретиться с Вероникой. Так не загадочное ли монтекристо стало причиной его смерти? Потому что, увидев Веронику, я убедилась, что такая женщина может убить человека, только если ей это очень нужно. И никакая ревность тут ни при чем.
И завтра Вероника собирается с кем-то встретиться в 14.30 на Глухой Зелениной… Хорошо бы за ней проследить…
«Только не вздумай вмешиваться в это дело!» – услышала я категорический голос свекрови. Тоже еще, взяла моду распоряжаться!
«Конечно, конечно! – мысленно успокоила я Сандру, решив, что спорить сейчас несвоевременно и бесполезно.