– Я сниму номер в гостинице, – сообщил Курочкин. – Не в той, где остановились все наши, а в какой-нибудь другой. Иначе они станут на меня давить. К тому же я должен иметь возможность уйти от них в любой момент.
– Это очень хорошая мысль, Андриан, – одобрила Морошкина. – Но только сначала разреши мне, пожалуйста, немного о тебе позаботиться. На тебе одежда с чужого плеча и, наверное, нет при себе денег?
– Действительно, – растерянно ответил Курочкин. – За номер же надо платить… А одежду я позаимствовал из железного ящичка в приемном отделении. Не знаю, может быть, не нужно было брать без спроса… Но я просто не видел другого выхода.
Морошкина повезла его в магазин мужской одежды. Она взяла дело в свои руки и даже немножко покомандовала Андрианом, но он подчинялся ей с удовольствием. Это было совершенно не то, что подчиняться Маркизе! Если Маркиза им помыкала, то Надежда о нем заботилась. Это было до такой степени приятно, что Андриан Серафимович физически ощущал, как оттаивает его душа. Надежда выбрала для него светлые вельветовые брюки, плетеные мокасины и стильную рубашку-поло с маленьким кичливым вензелем на груди. Жена никогда не покупала ему такой одежды. Штаны его всегда были первыми попавшимися и выбирались, исходя из качества ткани, а не фасона. Рубашки пузырились, и объяснялось это тем, что тело должно дышать, а не потеть. Башмаки были широкими, как лапти, чтобы не искривлялась стопа. Кому нужна была его идеальная стопа, Курочкин никогда не мог понять.
Переодеваясь в кабинке, он неожиданно обнаружил в кармане старых брюк чужую кредитную карточку. Вот так номер! Неужели он стащил ее вместе со штанами? Но поношенная одежда – это ерунда, а вот кредитка – совсем другое дело. Думать о том, что он что-то украл, было не слишком приятно, поэтому Курочкин сразу решил при первой же возможности отослать вещи и карточку обратно в больницу. Пусть даже анонимно.
После магазина Надежда отправила его в парикмахерскую, накормила ужином в уютном кафе, а потом помогла разместиться в небольшой симпатичной гостинице. На прощанье они впервые поцеловались, и поцелуй этот получился таким страстным, что дама, сидевшая за конторкой, сентиментально прослезилась.
По ночам Таня переводила мобильный телефон в режим вибрации и клала его под подушку. Это была первая ночь в Приозерской гостинице, которая, впрочем, мало чем отличалась от других. Таня заснула быстро и спала без сновидений до того момента, когда ее разбудило странное жужжание и гудение.
Кое-как разлепив глаза, она достала сотовый и приложила к уху, предварительно полюбопытствовав, сколько времени. Половина третьего ночи. Только бы ничего не случилось!
– Это Алик, – сказал знакомый голос. – Ты не спишь?
– Уже нет, – шепотом ответила она.
– А Дворецкий?
– Пока спит.
– Давай встретимся в коридоре, мне нужно тебе кое-что сказать. Я просто обязан…
– Сейчас?!
– Для меня это чертовски важно, – отрезал Будкевич. – Возьми зажигалку, здесь темно, как в выгребной яме.
Таня выскользнула из постели и на ощупь нашла тапочки. Она готова была выйти в коридор в пижаме, но только не босиком. Открыв дверь в комнату, Таня тихонько скользнула к столу и отыскала зажигалку, сжав ее в кулаке. Дворецкий говорил, что спит чутко. Возможно, так оно и есть, но при этом он так заливисто храпел, что Таня, проходя мимо, не могла не хихикнуть. Когда она открывала дверь, замок тихо щелкнул.
В коридоре было абсолютно темно. Только в самом дальнем конце через небольшое окно проникал лунный свет, позволяя ориентироваться в пространстве. Администратор предупреждала, что в ночные часы электричество иногда отключается, но Таня не обратила не ее слова особого внимания – она не рассчитывала разгуливать по гостинице после полуночи. Будкевича нигде не было, но на лестничной площадке кто-то шаркал подошвами. И еще оттуда тянуло сигаретным дымом.
«И что ему приспичило разговаривать ночью? – подумала Таня, выставив зажигалку перед собой. – Может быть, он хочет рассказать про портсигары?» Она бесшумно миновала несколько номеров и дошла до выхода на лестницу. Одна створка двери была открыта, и за ней виднелась темная фигура, на фоне которой мерцал алый огонек сигареты.
– Что ты тут делаешь? – громким шепотом спросила Таня, вышла на площадку и щелкнула зажигалкой.
Крохотное желтое пламя лизнуло темноту, осветив лицо человека, который курил на лестнице. Увидев его, Таня пронзительно взвизгнула, выронила зажигалку и со всех ног бросилась наутек. Ближе всего к ней оказались ступеньки, ведущие на третий этаж. Взлетев по ним, она понеслась по коридору, добежала до самого конца и заметалась возле окна. И тут она услышала позади себя топот ног и громкое сопение. Ничего не соображая от ужаса, Таня стала трясти раму, пытаясь распахнуть окно и выпрыгнуть наружу.
В следующее мгновение коридор залил тусклый свет дежурных ламп, и перед девушкой во всей красе предстали Дворецкий и Будкевич. Алик был в длинном шелковом халате, а Дворецкий в боксерских трусах и кроссовках. Еще он держал в руке пистолет, и это выглядело так потешно, что Таня тут же начала хохотать, сгибаясь в три погибели и держась за живот.
– Какого черта ты удрала из номера? – громким шепотом принялся отчитывать ее Валерий, не желавший распугивать постояльцев криками.
– Это я ее позвал, – тотчас вступился Алик.
– Она должна была предупредить меня!
Толкаясь, они повели Таню вниз, и она, захлебываясь нервным смехом, рассказала им о том, что несколько минут назад на лестнице стоял Таранов, и вид у него был нечеловеческий!
– Глаза выпученные, красные, сам бледный, как привидение, волосы всклокочены, губы выпячены… Я зажигалкой щелкнула, и как увидела его, едва сознания не лишилась. Рысаков может подтвердить! Он мне рассказывал, а я не поверила. С Лешкой что-то случилось, Алик! Валера, надо к нему немедленно идти!
Дворецкий сразу согласился, Будкевич же вообще не стал ничего говорить, а просто побежал искать номер Таранова, тычась носом в таблички на дверях. Отыскав нужную дверь, он резко остановился и негромко постучал. Таня спряталась за спину своих защитников и со страху схватила Дворецкого за резинку трусов, на что тот вообще никак не отреагировал.
Когда Таранов открыл дверь, Таня тихо ахнула. Их глазам предстал совершенно обычный Лешка – слегка всклокоченный, одетый в спортивные штаны и футболку.
– Вы чего? – ошарашенно спросил он, успев обозреть всю честную компанию и оценить ее взбаламученный вид. – Что-то случилось?
– Впустите нас, – приказал Дворецкий, шевельнув пистолетом.
– С ума сошли? По гостинице с оружием шляться? – проворчал Таранов, тем не менее отступая в сторону.
Номер утопал в полумраке, освещаемый лишь маленьким ночником над кроватью.