Бугго пыталась решить, нравится ей этот писатель или же он ее раздражает. После второго романа она решила, что он ее, пожалуй, утомляет. Бугго Анео и сама большой мастер расписывать небеса по собственному усмотрению, и незачем ей услуги в этом деле постороннего дизайнера.
Но назойливым духом Меноэса она все же пропиталась и потому на вопрос своего взбудораженного младшего офицера уронила усталый афоризм о дряхлости вселенной.
Однако Антиквар попросту пропустил это мимо ушей.
– Включите стерео! Там… такое!
Бугго надавила кнопку и сразу зажмурилась: каюта мгновенно раздалась по всем направлениям, и Бугго оказалась (вместе со своей койкой, любимым измятым пуфиком и планшеткой) посреди громадной площади, набитой праздничным народом. Гремели оркестры. Костяные рожки и трещотки сплетались с многоголосым пением, причем, как установила Бугго, мужские голоса звучали выше женских. Серая кожа жителей северного Арзао, грубая, с крупными порами, была как будто нарочно создана, чтобы служить выгодным фоном для мятых цветов, взбитых пузырями лент поверх полупрозрачного нижнего платья, медных колец и браслетов тончайшей кружевной работы. Многие женщины были босиком.
Бугго не могла разглядеть дома, обрамляющие площадь, – они находились слишком далеко. Воздух был полон фигурок причудливых зверей, сделанных из бумаги, цветов, листьев и обломков медного листа; подвешенные на нитках, они качались на разной высоте над площадью.
Затем живая голограмма сжалась и исчезла, сменившись дикторшей, скромно устроившейся в углу, возле самого экрана. Дикторша была, по меркам Арзао, красивой: невысокой, плотно сбитой, с едва намеченной грудью. Ее желтые волосы были увязаны в два хвоста, наподобие колокольчиков. Она обольстительно улыбалась, и Бугго вдруг подумала о том, что в студии наверняка висит портрет Гирахи – и о том, что все дикторши страны на самом деле адресуют свои улыбки ему. Автоматический переводчик бесстрастно ронял слова:
«Грандиозное празднество готовится в честь прибытия личного друга Тоа Гирахи – капитана Бугго Анео. Уже сегодня площади полны народа, хотя основные торжественные мероприятия пройдут завтра, когда «Ласточка» приземлится в порту «Арзао-Главный». В воздух подняты тысячи бумажных фигур – дар детей Арзао капитану Бугго».
Бугго лишилась дара речи.
Калмине сказал:
– Эффектно. Кстати, у них такое сумасшедшее стерео только для самых важных репортажей.
Бугго медленно перевела взгляд на своего консультанта по имиджу.
– Ты понимаешь, Калмине, что нам с тобой предстоит бессонная ночь?
– Ни в коем случае! – всполошился он. – Вы должны быть завтра свежей, как срез яблока, только что разрубленного кинжалом!
«Все-таки он меня раздражает, этот их культовый писатель», – подумала Бугго.
И сказала почти жалобно:
– Мне завтра блистать среди этого великолепия! Что я надену?
Калмине не колебался ни мгновения:
– Наденьте форму. С сапожками. Где она у вас? Дайте. Я все вычищу и выглажу. И немедленно ложитесь спать. Перед сном – горячее молоко. Что тут у вас на койке – дурацкие романы?
– Это их элитный автор. Культовый.
– Выкиньте немедленно. Вам необходим нормальный цвет лица. У вас очень красивый оттенок кожи. Чудесно смотрится с летной формой.
Бугго села на койке, глядя, как Антиквар утаскивает из ее каюты добычу – штурманскую форму выпускницы Звездной Академии, пару низких сапожек из очень мягкой кожи и планшетку «Арзао – открытый мир». Обеими руками взъерошила волосы. Калмине прав – нужно хорошенько отдохнуть.
* * *
«Ласточка» садилась в порту «Арзао-Главный», и Бугго казалось, что гром музыки и приветственных криков заглушает рев двигателей. Оркестр, состоявший из трех десятков женщин в одежде из золотых и красных лент, клубился по летному полю: они непрерывно танцевали, перемещались с места на место, вскидывали над головами руки и приседали, взмахивая лентами.
Полной противоположностью оркестру стоял почетный караул: сотня неподвижных офицеров в тонких серых сюртуках с паутинным шитьем. А впереди находился сам Тоа Гираха – в точности такой, каким запомнила его Бугго по тем временам, когда он выходил к ужину в кают-компанию «Ласточки», а потом оставался для бесконечной игры в кругляши.
Жесткие серые волосы Гирахи поблескивали от пота – день начинался жаркий. Темные узкие губы были крепко сжаты. Он внимательно смотрел на корабль и даже не моргнул, когда его окатило волной жара и пыли.
«Ласточка» смолкла. Музыка, напротив, взревела еще неистовей. На трапе показался Антиквар, солидный, разъевшийся, в своем любимом наряде с завышенной талией и невероятным воротником, вздымающимся выше затылка. Следом явился Малек, чисто умытый по торжественному случаю. Антиквар потратил полтора часа, подбирая костюм для механика, и наконец остановился на эксцентричной одежде, которую носит одна малая народность на Вио: переливающийся комбинезон, стянутый шнурами выше и ниже локтей и коленей. Малек сделался похожим на елочную игрушку. Его шерстка, начищенная и расчесанная, смущенно поблескивала на солнце.
Таган остался на корабле, поскольку все еще не мог ходить, но Оале вышла вслед за Мальком. При виде девушки в простом белом платье с чрезмерно длинными рукавами и волочащимся подолом офицеры Гирахи разом шагнули влево и свистнули. На лице самого Гирахи не дрогнул ни один мускул. Оале улыбнулась мужчинам, оценив их приветствие, и один из стоявших в строю, незаметно для прочих, подмигнул ей.
Хугебурка, нарядный и хмурый, ступил на верхнюю ступеньку и обернулся, подавая руку той, которая должна была появиться напоследок.
Мелькнула нога в сапоге. Солнечный блик отразился от начищенного носка и скакнул по скуле Гирахи. Затем явилась тонкая коленка – и Бугго Анео величаво вынырнула из люка.
Поднялся неописуемый шум. Офицеры палили из ракетниц, оркестр верещал, трещал и завывал на все лады. Опираясь на руку своего старшего офицера, Бугго медленно спустилась по трапу и, минуя всех своих спутников, подошла к Гирахе. Он молча распростер руки, и Бугго, обняв его, поцеловала в щеку.
– Здравствуйте, Тоа, – проговорила она. – Хорошо выглядите.
– Вы тоже, дорогая, – отозвался он. – Идемте. Мы вас ждали.
И они пошли по летному полю к большому слайдборду, который колыхался над поверхностью почвы в явном нетерпении. Спутники Бугго ступали следом на почтительном расстоянии. За ними устрашающе слаженно топали офицеры, а замыкал шествие пляшущий и ликующий оркестр.
* * *
Теперь у Бугго было время разглядеть дома на той площади, которая явилась к ней в каюту вчера вечером. Это были высокие гладкие дома из серого камня, почти совсем без украшений. Но под ярким синим небом северного Арзао они выглядели очень нарядными.
Игрушечные звери все так же висели в воздухе и позванивали на ветру. Бугго с сияющей улыбкой смотрела на них.