– Устаревшая, – пояснил Хугебурка, помогая ей справиться. – Удобно?
Бугго вынырнула из маски, потемневшая.
– Фу! Теперь прыщи пойдут… Хорошо хоть кислород на месте.
Они вернулись в рубку и вступили в переговоры с диспетчером порта «Лагиди-6», затребовав изолированную полосу, пожарно-аварийную бригаду и передвижную медицинскую станцию.
– Сделать нового человека дешевле и проще, чем починить старого, – сказал Хугебурка, когда Бугго получила подтверждение исполнения своего запроса и выключила связь.
Бугго тотчас набросилась на него:
– Непременно нужно что-нибудь сказать! Какую-нибудь пошлость!
– Прошу меня извинить, – произнес Хугебурка с усталым достоинством.
Бугго моргнула длинными белыми ресницами.
– А? Ну ладно. Пойду оденусь. Сколько осталось?
– Час.
* * *
При первом соприкосновении с землей «Ласточка» закричала. Она кричала всем своим натруженным, больным корпусом, и двум людям, разделяющим с нею страдание, некуда было деться от этого крика. Бугго на миг потеряла сознание, и Хугебурка поймал ее, когда она уже падала лицом на приборную доску.
При втором толчке отвалился правый кормовой двигатель, и «Ласточка» пошла по полосе юзом, а двигатель улетел в густую траву за край летного поля и там ужасно взорвался. Затем корабль начал останавливаться. Поднялся визг – такой бесконечный и густой, как будто некая пила яростно распиливала твердь Лагиди до самой ее раскаленной сердцевины.
– Бросайте все! – крикнул Хугебурка, уловив не ухом, а утробой нужное мгновение. – Бежим!
Они кинулись к аварийному выходу, который находился сразу за рубкой.
Пожарная бригада уже избивала корпус длинными струями. Стояло адское шипение. Несколько металлических пластин внизу корпуса отвалилось, и вслед за тем из дыры странными твердыми кишками посыпались обгоревшие бревна. Лужа под брюхом «Ласточки» кипела.
Навстречу Бугго и Хугебурке быстро ехала, мигая, санитарная машина, белая и кругленькая. Оттуда почти до середины туловища высовывались двое: справа – врач, слева – какой-то космопортовский чин. Последний, приближаясь, кричал:
– Где остальные? Сколько? Кто остался?
Врач глядел на бегущих молча. Потом они все остановились. Дверца машины распахнулась, едва не приложив Бугго по лбу. Хугебурка сильно толкнул ее сзади, загоняя в машину. Она плюхнулась на сиденье, охнув от прикосновения к телу раскаленной ткани комбинезона. Хугебурка полез следом.
– Где остальные? – набросился на них космопортовский чин.
– Летят в спасательных шаттлах, – сказала Бугго. – Будут через несколько часов.
Чин обтер потное волосатое лицо бумажной салфеткой, пропитанной сильным ароматическим раствором, и поглядел на Бугго очень сердито.
– Я спрашивал капитана. Что вы лезете, девушка?
– Я капитан, – сказала Бугго. – Дайте салфетку.
Он вытащил из кармана целую упаковку, сунул ей, сказал: «Черт знает что!» и отвернулся к окну.
Хугебурка стоял в машине, сильно согнувшись, – ему не хватило места на сиденье. Водитель развернулся и остановился на краю поля.
Врач сказал:
– Выходите.
А на свежем воздухе:
– Жалобы?
– Нет, – ответила Бугго за обоих.
– Посидите пока здесь, – сказал врач. – Передохните. Походите по земле. Через час капитана ждут в администрации порта. Хватит вам часа?
– Вода есть? – спросил Хугебурка. – Оставьте нам.
Маленькая пузатая машинка медицинской службы стремительно развернулась и укатила. Бугго улеглась на траву.
– Ребята прибудут хорошо если сегодня ночью…
– Завтра под утро, – уточнил Хугебурка.
Бугго вдруг захохотала. Она смеялась и смеялась, подпрыгивая на земле и стукаясь об нее всем телом.
– А ведь мы сели! – выкрикивала она. – А баллон-то я забыла!
– Зато прыщей не будет, – серьезно сказал Хугебурка, и Бугго развеселилась еще пуще.
– Ого-го! – вопила она. – Я ее посадила!
В этот момент «Ласточка» аккуратно развалилась на две части.
* * *
Бугго застряла в Лагиди надолго. Последнее приятное известие она получила наутро после посадки, в шесть часов, когда в аэропорту «Лагиди-6» появились ее курсанты и Пассалакава (Караца сразу бросился в профсоюз местных докеров). Фадило пыталась рассказывать, в изобилии употребляя разные технические термины, как она вела шаттл и как они садились. Халинц улыбался с носилок кокетливо-виновато, однако при виде Бугго закатил глаза и притворился, будто потерял сознание.
Насчет Халинца у Бугго состоялся предварительный разговор с Хугебуркой. Старший помощник сперва убедился в том, что капитана действительно интересует его мнение, и только после этого сказал:
– Иногда человек совершает в молодости роковую ошибку и потом до конца жизни живет с ее последствиями.
– Вот именно, – буркнула Бугго.
– Никто ведь не погиб, – напомнил Хугебурка.
– Убедили, – сказала Бугго.
Поэтому во время разбирательства следователь страховой компании так ничего и не узнал о маленькой курительной трубке. Причина возгорания осталась неустановленной. Предположительно – перегрев проводки. Тем не менее капитану «Ласточки» было предписано выплатить из своего жалованья (либо иным способом) сумму, равную трети ущерба, причиненного грузу.
Опрос свидетелей, изучение корабля, десятки экспертиз, многочасовые диски показаний, которые требовалось прослушать и прокомментировать, бумажные копии, которые надлежало заверить подписью, перепроверка технической и летной документации «Ласточки» и последнего груза – все это медленно пережевывало Бугго жесткими костяными деснами.
Она с Хугебуркой поселилась в дешевой гостинице, а вечерами они вместе ходили в разные бары, кольцом расположенные вокруг космопорта, и там пили злягу, медянку и рисовый арак. Хугебурка пьянствовал осторожно, Бугго – безудержно. Курсанты давно отбыли пассажирским транспортом – в Академии у них начинался новый учебный год. Бугго странным образом задело, что Халинц даже не пожелал проститься с нею и поблагодарить.
– Может быть, он стесняется, – предположил Хугебурка.
– Просто привык, что все ему обязаны, – фыркнула Бугго. – Он ведь такой красавчик.
– Если это так, то рано или поздно ему придется дорого за это заплатить, – сказал Хугебурка.
– Ну, вы совершенно меня утешили, – заметила Бугго, проглатывая содержимое маленькой белой стопочки и морщась.
Исследование израненного корабля близилось к завершению. Каждый день приносил новые списки недостач. Бугго шла на корабль вместе с ремонтниками и убеждалась в их правоте, после чего подписывала списки. В конце концов распорядитель работ, пухлый человечек с рыженькими волосиками по всему лицу, сказал Бугго – с совершенно искренним сочувствием: