— Ты отца видел?
— Нет.
— А я видела. Он меня отругал за тебя, за то, что ты подслушивал!
— Ты и сама подслушивала.
— Ну да, а если б ты не заорал, никто нас и не заметил бы. А так я за нас двоих огребла, ещё и за то, что Бертрана привели.
— Это ты Бертрана привела! — свирепея, сказал Адриан. — Я говорил, чтоб ты его оставила, да и сама не совалась!
— Опять ты кричишь, — возмутилась Бетани. Алисия застонала во сне. Бетани умолкла, потом продолжила, снова шепотом: — Нам вечно влетает из-за тебя.
Адриан отвернулся к стене и ткнулся в неё лбом, подтянув колени к груди. Право слово, а может, и не так плохо, что скоро всё поменяется. Для девчонки Сафларе он будет мужем… А муж — это хозяин. Это господин, которого надо слушаться. И пусть только попробует пойти ему наперекор…
— А Анастас тебя ещё и защищал, — продолжала тихо возмущаться Бетани. — Не надо, говорит, батюшка, я сам с ним поговорю! Ну, поговорил?
Адриан промолчал.
— Поговорил? — настойчиво повторила Бетани.
— Ну, — буркнул Адриан.
— И что?
— Ничего. Не твоего ума дело. Спи давай, шмакодявка, деткам давно пора баиньки.
— Поня-ятно, — протянула Бетани.
Адриан резко повернулся в постели. Бетани лежала на спине, раскинув руки поверх одеяла. Её светлые кудряшки разметались по подушке.
— Что тебе понятно?
— Понятно, что из тебя делают дурачка, а тебе нипочём. А впрочем, и впрямь нипочём, ты дурак и есть…
— Что ты несёшь?
— Анастас тебе говорил что-то про честь клана, верно? Про сыновний долг… ну, вроде как то, о чём ему батюшка тогда толковал? Да?
— И что? — напряжённо спросил Адриан.
— А то! Ты думаешь — почему он батюшке так покорен? Потому что знает, что батюшка поперёк его блага не пойдёт. Видишь, как — у Сафларе двадцатилетняя дочь, но Анастаса на ней женить не стали. Вот ему-то легко болтать о сыновнем долге. Женюсь, батюшка, никак не пойду против вашей воли, — передразнила Бетани недавние слова Анастаса — и, вынужден был признать Адриан, передразнила очень похоже. — А сам-то сейчас, небось, побежал на свидание к своей девице в деревню!
— Какой девице?
— А ты не знал? У него зазноба в долине. Доярка какая-нибудь или пастушка, — Бетани хихикнула и картинно вздохнула, будто в восхищении. — Подумай, Адриан, как романтично! Он знает, что отец никогда не позволит такого союза, и тайно встречается с ней за замковой стеной по ночам… Делает, словом, что ему хочется. Такому-то легко рассуждать о сыновнем долге, когда его выполнять другим!
Адриан перевернулся на спину. Его руки, лежавшие поверх одеяла, были сжаты в кулаки. Он попробовал разжать их и понял, что не может.
— Вот такой он, твой ненаглядный Анастас, — с обидой сказала Бетани. — Ну да ничего, рано или поздно батюшка всё узнает, и тогда ему влетит тоже, как мне сегодня за тебя. Вечно одна беда от вас, мальчишек!
«Тебе придётся принять это, Адриан, — сказал Анастас сегодня, глядя на него печально и серьёзно. — И тебе, и мне, хотя, видит Гилас, если бы я мог занять твоё место…»
— Адриан, ты что, уснул?
«…я бы сделал это. Принял бы мученичество во имя блага клана, пожертвовал бы собой… если бы да кабы. А пока что я бегаю к своей девчонке за замковую стену, а ты, дурак этакий, слушай мои побасёнки да лапшу покрепче на уши мотай!»
— Я не вру, — сказал Бетани и, насупившись, отвернулась, положив конец ночной болтовне.
И что хуже всего — Адриан знал, что она не врёт.
Он лежал в постели очень долго, совсем потеряв счёт времени. Месяц ушёл за угол донжона, темень стала почти непроглядной. Замок Эвентри погрузился в сон.
И тогда Адриан встал, оделся, беззвучно прокрался мимо постелей сестёр и брата и выскользнул за дверь.
В караулке внизу коптил факел, и Адриан прополз мимо неё на четвереньках, не дыша и молясь, чтобы никто из лениво переговаривавшихся стражников не бросил взгляд в его сторону. Пронесло — и через минуту, пробравшись мимо спавших вповалку на сеновале пилигримов, он уже был на заднем дворе.
Оставалось самое сложное. Хотя это с какой стороны посмотреть — то, что ему удалось зайти так далеко, уже ободряло и придавало решимости.
Старый Гридо храпел на табурете у железной калитки, свесив голову на плечо. Спал он, однако, чутко — это Адриан знал. Связка с ключами болталась у него на поясе. Адриан остановился и сглотнул. Ему стало холодно — ночной ветерок выдался свежим и пробирал до самых костей. Поёжившись, Адриан медленно наклонился вперёд, вытягивая руку с растопыренными пальцами и стараясь, чтобы она не дрожала. Он видел, как это делал Анастас пару лет назад, когда они как-то своровали у дремлющей поварихи ключ от кладовой, где были до праздника Эоху заперты всякие сладости. Адриан тогда стоял в дверях, следя, чтобы никто не прошёл, а Анастас встал от поварихи в полушаге и вытянул руку, унимая дрожь. И Адриан смотрел на его пальцы как завороженный, будто в мире ничего лучше и прекраснее тогда не было, смотрел, как рука Анастаса медленно, очень медленно касается связки, потом подцепляет её и тянет вверх, очень медленно, очень спокойно, без единого звука…
Они тогда пробрались в кладовую и налопались орехов и цукатов так, что у Адриана три дня болел живот. Анастаса, как старшего и зачинщика, посадили на хлеб и воду, но он всё равно был ужасно доволен — не столько марципаном, сколько удавшейся вылазкой.
Адриан почувствовал, что улыбается, думая об этом, и вдруг застыл, испугавшись того, что собирается сделать. Но потом он вспомнил, как Анастас пускал табачный дымок в небо, щурясь и серьёзно глядя Адриану в глаза, а потом — как он крался вдоль замковой стены, как хлопал старого Гридо по плечу… И страх ушёл, будто не бывало, сменившись холодной решимостью.
Рука Адриана медленно, очень медленно коснулась связки, потом подцепила её и потянула вверх, очень медленно, очень спокойно, без единого звука.
Гридо продолжал храпеть, свесив в голову на плечо.
Адриан крепко стиснул ключ от задней калитки в кулаке. Несколько мгновений стоял пошатываясь, сам не веря в успех. Потом быстро сунул связку за пояс сзади, одёрнул сверху рубаху и со всей силы врезал Гридо по плечу.
— Не спать, солдат! — рявкнул он, подражая Анастасу. — Что за вольность на посту?!
Стражник мгновенно распахнул глаза, такие ясные и внимательные, что Адриана бросило в дрожь. А ну как он и не спал вовсе, а только притворялся, чтобы поймать вора?! Но через мгновение на морщинистом лице старика проступило смущение.
— А, милорд Адриан, ваша милость, — пробормотал он, неуклюже выпрямляясь. — Виноват, задремал.
— Тебя в караулку кличут. Бегом, — сурово сказал Адриан, сведя брови.