— Кто убил ее?
— Вы знаете кто.
После небольшой заминки я промолвил:
— Диего Марласка…
Она кивнула.
— Зачем?
— Чтобы заставить молчать. Чтобы спрятать концы в воду.
— Я не понимаю. Ваша мать помогала ему… Он сам щедро расплатился с ней за помощь.
— Именно поэтому он решил убить ее, чтобы она унесла его секрет в могилу.
Она наблюдала за мной с легкой улыбкой, как будто мое смятение ее развлекало и в то же время внушало жалость.
— Моя мать была женщиной простой, сеньор Мартин. Она выросла в нищете и не имела ничего, кроме желания выжить. Она так и не научилась ни читать, ни писать, зато умела заглядывать в души людей. Она чувствовала то, что они чувствовали, что скрывали и к чему стремились. Она читала истину в их взгляде, выражении лица, голосе, могла многое сказать о человеке, судя лишь по его манере ходить и жестикулировать. Она знала, что человек скажет или сделает, прежде чем это происходило. Поэтому многие считали ее колдуньей. Она обладала даром видеть в людях то, что сами они отказывались признавать. Она зарабатывала на жизнь, продавая любовные и приворотные зелья, которые готовила, добавляя в воду из канавы кое-какие травы и несколько крупинок сахара. Она помогала отчаявшимся поверить в то, во что им хотелось верить. Когда ее имя получило некоторую известность, к ней стали обращаться за помощью многие особы из высших слоев общества. Богатые хотели стать еще богаче. Могущественные жаждали еще большей власти. Ничтожные стремились к святости, а святые желали получить наказание за грехи, которых не хватило мужества совершить. Мать выслушивала всех и брала с них деньги. Благодаря этим деньгам она посылала меня и братьев учиться в колледжи, куда ходили дети ее клиентов. Она купила нам другие имена и другую жизнь вдали от этого места. Моя мать была славной женщиной, сеньор Мартин. Не заблуждайтесь. Она никогда не злоупотребляла своим влиянием на людей и не заставляла верить во что-то такое, в чем они не нуждались. По опыту она знала, что в жизни всем нам как воздух необходима большая и маленькая ложь. Она говорила, что если бы люди отважились посмотреть на реальность и себя самих без прикрас хотя бы в течение одного дня, от рассвета до заката, то в результате наложили бы на себя руки или лишились разума.
— Однако…
— Если вы пришли сюда в поисках волшебства, мне жаль вас разочаровывать. Мать объяснила мне, что волшебства не существует и в мире нет иной меры добра или зла, кроме той, которую внушаем себе мы сами, из жадности или простодушия, а порой в ослеплении безумия.
— Сомневаюсь, что именно это она говорила Диего Марласке, принимая от него деньги, — возразил я. — В те времена за семь тысяч песет можно было купить с десяток других имен и годы обучения в хороших колледжах.
— Диего Марласке нужна была вера. Моя мать помогла ему обрести ее. И все.
— Вера во что?
— В собственное спасение. Он был убежден, что предал самого себя и тех, кто его любил. Он верил, что погубил свою жизнь, ступив на путь зла и притворства. Мать считала, что он ничем не отличался в этом от большинства людей, в какой-то момент жизни решившихся посмотреть на себя в зеркало. Как правило, все они — низменные животные, кто кичится добродетелью и поглядывает на окружающих свысока. Однако Диего Марласка был совестливым человеком, и ему не понравилось собственное отражение. Вот почему он обратился к матери. Он потерял надежду и, наверное, рассудок.
— В чем же согрешил Марласка?
— Он сказал, что отдал свою душу тьме.
— Тьме?
— Его собственные слова. Тьме, которая следует за ним, имеет такой же облик, такое же лицо и такой же голос.
— Что это значит?
— Вина и раскаяние лишены значения и смысла. Это чувства, переживания. А не мысли.
Мне пришло в голову, что даже патрон не смог бы выразиться яснее.
— И чем ваша мать могла ему помочь? — спросил я.
— Ничем, только утешить и подарить немного успокоения. Диего Марласка верил в магию, и по этой причине мать решила, что должна убедить его, будто путь к спасению он может обрести через нее. Она рассказала ему старинное предание, легенду о рыбаках, которую слышала сама в детстве среди хибар на берегу. Когда человек теряет направление в жизни и чувствует, что смерть уже назначила цену за его душу, согласно легенде, он должен найти чистую душу, готовую пожертвовать собой ради него. Таким способом он спрячет под ней свое черное сердце, и слепая смерть пройдет мимо, не заметив его.
— Чистую душу?
— Безгрешную.
— И чем все закончилось?
— Несчастьем, разумеется.
— Какого рода?
— Кровавой жертвой. Одна душа взамен другой. Смерть взамен жизни.
Наступило молчание. Слышался только шум прибоя на берегу и ветра, гулявшего среди хижин.
— Ирене готова была выколоть себе глаза и вырвать сердце ради Марласки. Он стал смыслом ее существования. Она любила его самозабвенно и, как и сам он, верила, что его единственное спасение в магии. Сначала она хотела лишить себя жизни, пожертвовав собой ради него. Мать ее отговорила, сказав то, что Ирене и так знала, — будто душа ее не безгрешна, а потому жертва окажется напрасной. Мать сказала это, чтобы спасти ее. Чтобы спасти обоих.
— От кого?
— От себя самих.
— И совершила ошибку…
— Даже она не могла предвидеть всего.
— Так что же сделал Марласка?
— Мать мне никогда не рассказывала. Она не хотела, чтобы я и братья имели хоть какое-то отношение к этой истории. Всех нас она отправила подальше, разослав по разным интернатам, желая, чтобы мы забыли, кто мы и откуда. Она говорила, что теперь все мы прокляты. Она вскоре умерла, в одиночестве. Мы узнали о смерти матери много времени спустя. Когда нашли ее труп, никто не осмелился притронуться к телу, и его унесло в море. Не нашлось смельчаков болтать о том, как она умерла. Но я знала, кто ее убил и почему. И я до сих пор уверена, что мать тоже знала, что ей предстоит умереть и от чьей руки. Она знала и пальцем не пошевелила, чтобы предотвратить гибель. В конце концов она тоже поверила. Поверила, так как не могла принять того, что совершила. Она верила, что, отдав свою душу, спасет нашу, ту, что здесь обитает. И поэтому она не захотела бежать отсюда, так как по древней легенде душа, отданная в жертву, должна оставаться вечной пленницей в том месте, где было совершено предательство, как повязка на глазах смерти.
— А где обитает душа, спасшая Диего Марласку?
Женщина улыбнулась:
— Нет ни душ, ни чудесного спасения, сеньор Мартин. Это всего лишь старые сказки и побасенки. Есть только пепел и воспоминания. Однако будь в них хоть крупица правды, то душа, принесенная в жертву, находились бы там, где Марласка совершил преступление. А эту тайну он скрывает долгие годы, чтобы обмануть свою судьбу.