— Нет. Моя мать оттуда не вышла, и в этом увидели знак, что богиня гневается. А я приказал замуровать вход, чтобы неповадно было.

— Если богиня гневается, надо бы поостеречься, — заметил чернокожий.

— Бояться уже нечего, — произнес рыжеволосый слуга.

Первый раз начальник священных покоев обратил на него

внимание. Увидев его во дворце, Карас просто приказал ему помочь, потому что остальные слуги разбежались и спрята­лись, спасаясь от варягов. Этого рыжего он приставил шпио­нить за Луисом и Беатрис, и, хотя слуга, кажется, ни разу так и не отчитался перед ним, он почему-то его ни разу и не спра­шивал. Очень странная внешность у этого парня. Похоже, он и сам северянин, однако не то что его соплеменники — услуж­ливый и вышколенный. Ладно, неважно. Надо сосредоточить­ся на деле.

Начальнику покоев казалось, что рыжеволосый слуга вы­сок ростом, но теперь выяснилось, что он совсем не велик. И это прекрасно, значит, он поможет ему под землей нести Стилиану.

Коротышка с киркой принялся отбрасывать камни, и все отошли назад.

— Ага! — Кирка ударила еще раз, потом послышался шо­рох обвалившейся земли. — Готово!

— А там достаточно места, чтобы пролезть?

— Есть только один способ узнать.

Начальник священных покоев развернулся к своим тело­хранителям, огромным воинам.

— Вы не сможете пойти с нами, — сказал он. — Возвра­щайтесь в город, убейте как можно больше варягов.

— Встретимся во дворце?

— Возможно, — ответил препозит. — Мне предстоит опас­ное дело.

— Но как мы узнаем, что у тебя все получилось?

— Узнаете. Варяги будут побеждены, небо очистится, и лю­ди перестанут падать замертво на улицах.

— А если у тебя не получится?

— Тогда ищите себе другого хозяина.

Телохранители отступили, глядя, как рыжеволосый северя­нин и грек опускают Стилиану под землю. Пришлось вытащить ее обратно и еще поработать лопатой, прежде чем удалось про­тиснуть носилки. Но в конце концов Стилиана исчезла под зем­лей. Начальник священных покоев зажег лампу и опустил в ды­ру. Потом спустился сам. Он боялся, что не вспомнит дороги, но получилось так, словно в подвал его сознания распахнулась дверь и все содержимое полок оказалось прямо перед глазами.

Но даже если бы препозит не вспомнил дороги, символы, руны, о которых знали его далекие предки, направляли его.

Карас не мог приказывать им, не мог до них дотронуться, од­нако же чувствовал, как они тянут его в недра земли, пощи­пывая кожу. Нести Стилиану оказалось не так трудно, как он опасался. На самом деле это было даже проще всего остально­го: носилки тянули за веревку там, где было низко, и несли там, где своды пещеры были повыше. Сырость подсказывала, что они на верном пути, из скалы выступали каменные лица, тени, похожие на жадные волчьи языки, лизали его лодыжки, хватали за руки. Все было точно так, как он помнил.

Привалов не делали. Он был одержим идеей добраться до источника, а слуги были гораздо выносливее матери и се­стры. Когда северянин зачерпнул воды из подземного ручья, начальник священных покоев понял, что они уже близко к цели.

— Добрый знак, — сказал Карас. — Эти ручьи питают ис­точник.

— И все миры рядом с ним, — добавил бледнокожий севе­рянин.

Он позволил воде просочиться сквозь пальцы, так и не сделав ни глотка.

— Ты не хочешь пить? — удивился грек, который тоже за­черпнул полную пригоршню.

— Только не из этого ручья, — сказал рыжий. — Здешние воды дают знание и мудрость. Я бы лучше хлебнул из вашей Леты, реки забвения, от ее вод человек теряет все свои вос­поминания. Способность забывать кажется мне куда более ценным даром, чем мудрость.

— Таких вод здесь нет, — возразил начальник священных покоев.

— Откуда ты знаешь? Если бы ты выпил, то все забыл бы.

— Я уже бывал здесь раньше. — И с чего это он, препозит, спорит со слугой?

— Ты прав. Ты хлебнул не дарующих забвение вод Леты, до­чери смут, сестры изнурительного труда и убийств, ты прило­жился к куда более глубокому и опасному источнику.

— Откуда ты знаешь об этом месте?

— Только источник требует платы за свою воду.

— Какой платы?

— Не злата-серебра и прочих благ земных,

Он крови ждет твоих любимых и родных.

Этот человек приводил начальника священных покоев в замешательство. Он не сомневался, что уже видел его рань­ше. Только не во дворце, а где-то еще. Он помнил этого ры­жего, как помнил волка из своих снов, как помнил Эли. Ка­рас никак не мог толком сосредоточиться на словах этого человека. Слова он понимал, пока слышал, однако смысл их не задерживался в сознании.

— А что это там, впереди? — спросил грек.

Карас поднял лампу и всмотрелся в темноту.

— Туда-то мы и идем, — пояснил начальник священных покоев. — Где либо все обретем, либо все потеряем.

Впереди, в конце тоннеля, показалось кроваво-красное свечение.

Глава сорок третья
Необходимая ярость

Поднимаясь из воды, Може выхватил меч.

— Не надо, — сказал Луис. — Мы уже договорились.

Из затопленного тоннеля вынырнула голова Вандрада. Но пожилой северянин, не замедляя шага, приближался к Луи­су. И только в последний миг Луис понял, что Може надви­гается не на волкодлака, а на него.

— Рагнар! Что случилось? Разве я чем-то обидел тебя? — Луис отпрыгнул назад.

Може не торопился, он подходил к нему медленно, но ре­шительно.

— Отсюда нет выхода, — сказал он. — Склони голову, вор. Склони голову, клятвопреступник, и прими наказание от своего господина.

— О чем ты говоришь? Оставь меня!

— Рагнар, ты не забыл, что ученый нам платит? — прокри­чал Вандрад, выбираясь из воды.

Луис шмыгнул за спину человека-волка, и Може замеш­кался, оценивая расстановку сил.

— Я не стану драться с тобой, друг, — сказал он волкодлаку. — Мне нужен тот, кто стоит у тебя за спиной.

— Да что на тебя нашло, Рагнар? — спросил Луис.

— Я не Рагнар, как и ты не Михаил. Я Може, я принес клят­ву верности герцогу Ричарду, бывшему Бенгиру, правителю той части Нейстрии, что называется Нормандией. А ты схо­ластик Луис, который украл герцогскую дочь, и твою голову мне поручено привезти.

— У тебя не получится, старина, — сказал Вандрад. Он вы­нул из ножен меч. Из воды вынырнул еще один викинг. — Этот человек должен мне денег, и я никогда не получу их, ес­ли ты снесешь ему голову.

— Я заплачу тебе вдвое больше, чем обещал он.