– Коронный лес – не одни только деревья, – усмехается Отец Предстоятель. – Выйдешь нынче же после утрени, Анже. С тобой пойдет брат Серж.
Видит Господь, мне хотелось бы разделить воодушевление Пресветлого и брата Сержа… но я не могу. Одно дело – дознание здесь, в монастыре… да и вообще дознание, вряд ли в Коронном лесу нас с Сержем плохо встретят. Но дорога!.. Пешком до Коронного леса дня три, пожалуй… я не могу радоваться этим дням.
Страшно мне было вновь выходить в мир.
Мы отправились в путь, как и сказал Пресветлый, сразу после утрени. Воздух свеж, ветер холоден… мне кажется, он леденит до костей. Страх господина Томаса вспоминается вдруг мне, и думается: вот теперь я его понимаю.
– Корварену мы обойдем, – весело говорит Серж, – до южной дороги быстрее по-над рекой дойти. Заодно приглядим местечко перекусить. Надо же проверить, что нам в дорогу дали, как, Анже?
Голос Сержа кажется мне далеким и ненастоящим. Таким же далеким, как небо над головой, таким же ненастоящим, как весна, как река, как Корварена… а настоящий – только страх. Когда-то я пришел в Корварену по южной дороге. Только вот мало помню я о тех днях. И то, что помню, лучше было б забыть.
– Эй, друг Анже! Да что с тобой сегодня?!
– Ничего, – через силу бормочу я. – Пройдет.
Серж только головой качает.
Молча доходим мы до реки. А там Серж почти сразу приглядывает удобный пригорок и раскладывает нехитрый завтрак. Хлеб, сыр да слегка подкрашенная вином вода.
– Да, – усмехается Серж, – скромненько. Ну ничего, пообедать зайдем в трактир. А знаешь, забавно, – Серж расцветает вдруг быстрой улыбкой, – ведь я очень даже могу столкнуться нос к носу с каким-нибудь парнем из тех, что меня тогда ловили. В трактире-то, а почему нет?… То-то славно поболтаем за кружкой пива о тех веселых денечках…
– Поболтаете? – Я чуть не поперхнулся. – А если он схватить тебя решит?
– Анже, да ты что, опомнись! Кого схватить – святого брата? Ты, не иначе, умом сегодня в помутнении. Мы с тобой, Анже, люди Господни, нас в любом трактире накормят-напоят, в любой дом ночевать пустят, и любой стражник за счастье посчитает благословение получить. И всем своим прошлым страхам ты можешь не то что спокойно в глаза посмотреть, а даже и в морду наглую плюнуть. Так что ешь, друг Анже, и не бери дурное в голову.
Да, думаю я, конечно… конечно! Прав Серж, а я дурак. Да смеет ли человек Господень бояться в мир выйти?! И одно мне извинение, что я всего только послушник и не проникся еще Светом Его… Я запрокидываю голову, и небо оказывается передо мной. Высокое, яркое… огромное… вот тут-то весна и ударяет снова мне в голову. Весна – и благодарность. К Сержу – за то, что вправил мне помутненные глупым страхом мозги. К Отцу Предстоятелю, укрывшему меня от зла мирского именем Господним. К Господу – за свет этой весны. За ослепительное небо, за кружащий голову ветер, за запах земли, за этот хлеб и этот сыр, и за то, что есть на свете Серж и Отец Предстоятель…
– Спасибо, Серж, – говорю я. И добавляю мысленно: «Спасибо и тебе, Господи!»
– Да уж пожалуйста, – усмехается Серж.
И – солнечный луч, упавший на лицо. Словно и Господь говорит, улыбнувшись: «Да пожалуйста, Анже!»
– Ничего, друг Анже… – Серж отламывает кусок сыра, кидает в рот, запивает. – Я тоже не сразу понял… тоже поначалу боялся. А как понял – целая история. В такой же вот чудный денечек дело было… Отправил Пресветлый брата библиотекаря в королевский архив. А брат библиотекарь, будучи после болезни немощен, взял меня в помощь. Фолианты с места на место перекладывать. И вот идем мы по Корварене, подходим уже к Королевской площади… – Взгляд Сержа метнулся вдруг мне за плечо. – Ух ты! Гляди, Анже!
Я оглядываюсь.
Из Южных ворот Корварены торжественно выступает конный отряд. Одетые по-походному рыцари гордо восседают на мощных статями конях, все в одинаковых фиолетовых плащах, с одинаковой эмблемой на сверкающих кирасах – меч и корона в белом щите. И та же эмблема – на фиолетовом флажке, трепещущем на посеребренной пике в руке возглавляющего колонну всадника. Братство святого Карела, с девизом «твори добро и не проси награды». Орден, учрежденный еще королем Карелом во благо страны и короны…
– Королевские рыцари, – выдыхаю я. – Серж, гляди, сколько их! Весь отряд Корварены?
Серж щурится. Усмехается. И с явным удовольствием сообщает:
– Ну да, все пятнадцать! И впереди на лихом коне сэр Арчибальд собственной персоной. «Корваренские головотяпы» в полном составе.
– Понятное дело, – я хлопаю себя по лбу, – весенний турнир. Куда они в этом году, не знаешь? В Себасту или в Готвянь?
– В Себасту, – уверенно говорит Серж. – В Готвяни прошлой весной собирались. Накостыляли «гнилозубикам» так, что просто с ума сойти.
Я киваю. Я не видел, как на прошлогоднем турнире «Корваренские головорезы» разделались с «Готвянскими зубатками», но рассказов об этом умопомрачительном зрелище ходило много. Орденские турниры, пожалуй, самый азартный, буйный и самый любимый из ежегодных праздников Золотого Полуострова. И кто решится сказать, любят ли турниры оттого, что любят рыцарей, или же рыцарей – благодаря турнирам. Одно несомненно: рыцарей любят. Мало ли других отрядов, истинно воинских – а младшие дворянские сыновья за счастье почитают служить королю под мечом и короной на белом щите. За тем большее счастье, что удается это далеко не каждому: рыцари сами решают, нужно ли отряду пополнение, сами и набирают его. Даже король может попросить за новичка, но не приказать. И ведь не скажешь, что выпадают королевским рыцарям дела особо почетные. Какое там! Много ли славы заработаешь, доставляя письма и посылки из города в город или сопровождая путешественников, опасающихся пускаться в дорогу в одиночку? А тоже дело. На то и поставил король Карел в каждом городе отряд королевских рыцарей, чтобы любой добрый подданный мог обратиться за помощью к людям, достойным доверия. Конечно, рыцарям платят за помощь, кто сколько сможет и пожелает. Да ведь не за помощь их любят! Вот ведь и монастыри тоже помогают, а много ли видят любви? И если в трактире по пьяной лавочке начинают байки травить, так монах в тех байках или простофиля, или уж плут, которому верить себе дороже выйдет. А королевский рыцарь в тех же пьяных байках – герой. Даже если и оплошает, так только из-за того, что честь блюдет. Да они и сами рады про себя лишнюю байку запустить. А названия городских отрядов? «Корваренские головорезы» еще что, а «Волки побережья»?! Да, вроде серьезно и красиво. Только не верю я, будто не подумали себастийцы, выбирая название, что люди их иначе и звать не будут, как «мокрыми шавками»! Подумали, голову наотруб! На то и рассчитывали. Ведь как звучит: «Встретились как-то в дороге два гонца, „мокрая шавка“ и „головотяп“, и стали вместе подыскивать местечко для ночлега»…
– А знаешь, как один «головотяп» к егерю на ночлег попросился? – Серж кидает на «Головорезов» последний насмешливый взгляд и поворачивается ко мне.