Два столба… Карел – лицом к королевскому балкону, Серый – боком. Наверное, чтобы не видел Карела… а Карел – его. Сверкающие алебарды гвардейцев – пунктиром над головами. Стылый ветер с реки. Шепоток за спиной: «А ты думал, сосед, его за что? Трусость, как же… Чтобы наш принц да вдруг оказался трусом? Держи карман шире! Тут, сосед, другое…»
Медленно тянется день… куда ушедшей ночи до этого дня!
Лека пробует подобраться ближе. Осторожно и медленно, словно бы невзначай, прикинув, где его уж точно не увидит король. Но в этакой толпе разве двинешься! Тут уже даже не муха в патоке… Никогда, никогда не испытывал Валерий – воин и наследный принц Двенадцати Земель! – такой ужасной, безнадежной, такой полной беспомощности! Кажется, даже тогда, на Юге, было легче… Тогда от него хоть что-то зависело! Он мог хоть что-то сделать – и делал. И в тот раз, что с вильчаками… и с ордынцами… а тут – родной дед, но только и можно, что стоять и смотреть. Ну что за насмешка судьбы!
– Господи, хоть бы обошлось! – неслышно шепчет Лека. Ему страшно. Очень.
И его совсем не удивляет, когда выясняется, что только позорным столбом король не ограничился…
Ясек сжимает плечи мертвой хваткой, зло шепчет:
– Лека, да не рвись ты, все равно ведь удержу, ведь ничего не сделать…
Боль и ненависть рвут на части душу, до темноты в глазах, до звенящей пустоты в груди… Серый, ну зачем ты снял амулет? Мне было б легче, честно! Нечистый меня задери, как говорит Карел… ну зачем я их отпустил?! Где были мои мозги?
Карел… Свет Господень, ну и повезло ж тебе с отцом! В голове не укладывается, это же бред какой-то, это просто не может быть правдой… Злая гримаса кривит богоблагословленный королевский лик, да какой он королевский – морда звериная, хищник над добычей… не выпустит, обреченно понимает Лека.
Да я ж тогда, скотина, в лепешку расшибусь, но тебя достану! Уговорю отца… Лучше уж мы, чем император… Верхом, по древнему праву победителя, ворвусь в твой дворец – и напомню тебе, сволочи, этот день! Д-дедуля, чтоб тебя!
– Ты помнишь? – зычный голос короля разносится над молчащей площадью. – До ближайших ворот – и пинка. Всё. Эта шваль мне в столице без надобности.
Всё? Правда – всё?
– Зверь, – всхлипывает женщина позади Леки. – Господи Боже, родного сына!
Свет Господень, да ведь могло быть хуже! Ясек, да отпусти же, всё кончилось… теперь я могу подойти, помочь, хоть что-то сделать!
– И за что, – возмущенно откликается другая кумушка. – Вы слыхали, милочка, что говорят?…
Ты совершил бо-ольшую ошибку, король Таргалы, думает Лека, ввинчиваясь в медленно редеющую толпу. Ты забыл, что правду не скроешь… и не учел, что твоего сына любят в столице. Ты зарвался. У любой власти есть границы, которые лучше не переступать…
Уходит король. Тянутся прочь алебарды гвардейцев.
– Люди, расходитесь, – негромко говорит королевский капитан. – Я позабочусь о них.
Лека проталкивается к помосту.
– Позвольте я помогу вам, сэр.
Капитан поит Серегу из фляжки. Карел пьет сам, но по напряженному лицу видно, что удовольствие от первого за долгий день глотка воды не перевешивает боли.
– А, это ты, – отрывисто бросает капитан. – Я должен выпроводить их из города, слышал? Немедленно, через ближайшие ворота.
– Ближайшие – Северные, – Карел, чуть заметно морщась, опускает флягу. – Там сразу за воротами постоялый двор. Можем заночевать… а там уж решим, куда.
– «Счастливый путник»… – Капитан смотрит на Карела, на Леку… задумчиво шевелит губами. – Неплохое местечко.
Лека оглядывается на Ясека.
– Понял, – кивает тот. – Значит, там и встретимся.
– Попрощайся за нас с мадам Урсулой.
– Конечно.
И Ясек, проталкиваясь через обступившую помост толпу, уходит прочь.
– Куда это он? – спрашивает капитан.
– За вещами. Серый, где твой амулет?
– У меня, – отзывается сэр Оливер. – Что, так срочно нужен?
– Зря вообще сняли.
– Да я не снимал, он сам… вот.
Лека сгребает с ладони капитана амулеты, надевает волка Сереге на шею. Кладет «глаз совы» в карман. Медленно произносит:
– Лихо. Карел, ты-то как?
– Я не готов говорить об этом. Не сейчас.
– Чем скорей мы довезем их до постоялого двора, сэр, тем лучше…
– Знаю! Со мной здесь верный слуга и карета. Должен бы уже подъехать. – Капитан оглядывается на все еще многолюдную площадь. – Люди, я же просил разойтись!
Лека, оглядываясь вслед за капитаном, замечает вдруг знакомую физиономию. Имперец! Вот бы знать, он успел набрать себе новых подручных?…
– Дорогу! – доносится до них сердитый окрик. – А ну, расступись!
– Сэр, – тихо произносит Лека, – посмотрите-ка левее вон того усатого верзилы… тип в шляпе, видите?
– Ну?
– Вы знаете, кто это?
Тут подъезжает обещанная карета: неуклюжее, на Лекин взгляд, сооружение, ездить в коем пристало бы разве что тщедушным старушкам, но уж никак не королевскому капитану… Впрочем, таргальская привычка путешествовать с удобствами может иной раз оказаться кстати. Соскочивший с козел слуга распахивает дверцу, капитан подхватывает Карела под руку, помогает подняться по двум высоким ступенькам. Лека подсаживает Серегу, оглядывается – имперец уже исчез. Наверняка слышал, куда едем, зло думает Лека. Придется ждать гостей.
Карета трогается. Карел, кривясь, растирает плечи. Серый рассеянно трет шрам, говорит:
– Видели хмыря в шляпе?
– Так кто это был? – спрашивает сэр Оливер.
– Передал мне давеча приглашение императора на свадьбу с Ирулой, – зло откликается Карел. – Подкрепленное десятком шпаг. Спасибо, маэстро Джоли шум услыхал… могли и не отбиться.
– Император, – повторяет капитан. – Хм… знаешь, другой бы на твоем месте согласился, и без долгих уговоров.
– Может быть. Но я – не другой. Нам здесь только ханджарской кавалерии не хватает для полного счастья и процветания…
– Уж это точно, – усмехается капитан. – Не переживай, Карел, я им займусь.
Карету встряхивает, пассажиров бросает влево. Серега со свистом выдыхает сквозь зубы. Карел, изрядно приложившийся о стенку, до крови прикусывает губу и закрывает глаза. Побелевшие пальцы стискивают край сиденья. Лека выглядывает в окно и ищет рукоять шпаги. Впрочем, ничего опаснее деревьев за окном не наблюдается. Просто тревожит назойливое внимание Империи…
Навстречу карете выбегает мальчишка-паж.