— Вот и считай, — завелась Маша. — К Кылыне последний зашел. Был здесь в первый день аварии, а потом исчез. Выставку организовал. Мистикой интересуется и Булгакова обожает. Он мне сам сказал…
«…и еще зачем-то подарил мне свою цепь», — закончила она про себя.
Но сообщать подруге, что парень, при одном упоминании которого Даша начинает плеваться огнем, как ревнивый примус, сделал подарок ей, Маша не решилась.
— Булгаков — это не примета! — подколола ее Чуб. — Так с лягонца можно предположить, что ее убили мы трое! Мы ж выбежали из кабинета последними, а ты у нас вообще Булгакова наизусть шпаришь и задаешь своим преподавателям подозрительные вопросы про Лысые Горы. И отец твой все время тут тусовался, — может, он твой сообщник! А убийца, кстати, вообще мог влезть к Кылыне в окно — там первый этаж. Сколько прошло до того, как мы зашли?
— Минут десять… Логично, — затихла Маша. — Никаких доказательств у нас нет, только предположения. Так можно кого угодно заподозрить.
— Да хоть его! — подхватила Чуб, подбрасывая подбородок в сторону невнятного существа мужского пола, стоявшего на верхней площадке лестницы, возле ворот, ведущих на территорию церкви.
У существа было бледное припухшее лицо и никому не адресованная дряблая улыбка, выдававшая в нем обитателя Павловской больницы. И взглянув на него, Маша невольно подумала, что они, нормальные люди, даже не замечают, что всегда держат свой рот, отпуская его только во сне. Да и то не всегда: ее мама вечно спала с недовольными, плотно сжатыми губами.
— Мы ведь и забыли, что тут сумасшедший дом рядом! — Даша протянула Маше руку, свидетельствовавшую об их мирном консенсусе, и та, помедлив, вяло пожала ее в ответ.
— А зачем ты ногти обрезала? — буркнула она, разочарованная крахом своих выводов.
— Один сломался, пришлось остальные подравнять, — спешно соврала Даша Чуб, непроизвольно и нервно помахивая пластиковым кульком с кока-колой.
— А почему только на одной руке?
— Так вторую жалко было. — Это была уже чистая правда.
— Ладно, пошли, — вздохнула Маша печально. — Тебе ведь еще в клуб надо.
* * *
— Здравствуйте, — вежливо поприветствовало их существо с дряблой улыбкой. — Я — Митя!
Однако прочие обитатели Кирилловской горы, проходившей под общим адресом Фрунзе, 103, встретили вновь прибывших куда менее дружелюбно.
На дверях церкви висела картонка с надписью «Закрыто», что, учитывая последние события, было совсем не удивительно. А рядом с предостерегающей надписью стоял нервозный, нахохлившийся священник и неприязненно взирал на безбожную группу иностранцев, окруживших кольцом…
— Василиса Андреевна! — остолбенела Маша. — Опять!
— Та самая? — переспросила Даша. — Вот тебе и еще одна подозреваемая! Чего она, спрашивается, тут тусуется?
— Да нет, — торопливо оправдала преподавательницу Ковалева. — Она экскурсиями подрабатывает, при каком-то фонде. К ним постоянно зарубежные спонсоры приезжают. А Вася историк уникальный.
— Ну так пойдем, послушаем! — предложила Даша и энергично потащила неохотную Машу в сторону экскурсантов.
Держа ее за руку, Чуб начала бескомплексно протискиваться сквозь частокол мужских спин.
— …церковь, построенная в середине XII века как собор Кирилловского монастыря, — приблизился к ним голос Василисы. — В конце XVIII века древний монастырь был упразднен, а в 1803 году в его помещениях разместили дом для душевнобольных. В конце XIX века реконструкция церкви была поручена профессору истории искусств Адриану Прахову, известному тем, что он привлек в Киев таких гениальных мастеров, как Михаил Врубель, Михаил Нестеров и Виктор Васнецов.
— Ой, — шумно обрадовалась Даша. — Слышишь, про Катиного мужа рассказывают!
— Кисти Врубеля принадлежат такие работы в Кирилловской церкви, как «Сошествие Святого Духа», «Архангел Гавриил», «Надгробный плач» и четыре образа в иконостасе. На одной из них в образе Пресвятой Богородицы художник изобразил жену профессора Прахова Эмилию, в которую был безнадежно влюблен.
— Так что же это получается, — удивилась Даша. — Катин портрет сам Врубель нарисовал? Пойдем посмотрим…
— Там закрыто! — зашипела на нее Маша. — Табличка висит!
— Ну так табличка же, а не злая собака…
Экскурсанты недовольно расступились, кривясь на двух бесцеремонных подкидышей.
Маша мучительно сконфузилась.
— Здравствуй, Ковалева, снова ты? — поприветствовала ученицу Вася, со скептическим любопытством изучая ее полуголую спутницу с нательным орнаментом из порезов и пластырей. — Это моя студентка, — светски представила Машу Василиса. — Вот уж не знала, что у нее такой специфический спектр интересов. Ведьмы, Лысые Горы, жертвоприношения…
Переводчик немедленно залопотал что-то спешное и длинное, и Чуб, вполне сносно изъяснявшаяся на рваном английском, догадалась по череде слов — «satanic», «make a sacrifice in this temple», «a lot of blood», [8] — что тот рассказывает им о сатанинской сенсации. Наверное, об этой кошмарной новости раструбили уже все СМИ.
— Под зданием Кирилловской церкви, — продолжила Василиса как ни в чем не бывало, — находятся уникальные Кирилловские пещеры, сохранившиеся с эпохи палеолита. Они вдвое старше, чем сам Город, и, в отличие от многочисленных подземных ходов, прорытых монахами под Киево-Печерской лаврой, происхождение Кирилловских пещер до сих пор неизвестно, и не мудрено, что киевляне связывают с ними множество легенд. Одни считают, что это обитель первого человека. Другие верят, будто украинский гетман Мазепа зарыл там свои сокровища, и клад этот столь велик, что на него можно купить весь Киев. Иное, более древнее предание утверждает, что именно здесь испокон веков жил киевский змей и лаз змея столь глубок, что он идет до самого пекла.
Один из иностранцев неприкрыто хмыкнул, и приставленный к ним переводчик вежливо озвучил его реплику:
— Он говорит, что во времена палеолита еще жили динозавры.
— Вы ошибаетесь, — величественно улыбнулась Василиса, — динозавры окончили свою жизнь в мезозойскую эру. Тем не менее, страх перед змеем преследовал киевлян и много лет спустя. Согласно былинам, его второе появление совпало с правлением князя Владимира Красное Солнышко, то есть равноапостольного князя Владимира, крестившего Русь. По одной из версий, змея удалось победить Кирилле Кожемяке. По другой — победу над ним одержали три былинных богатыря, служивших при дворе князя-крестителя.
— То есть, — картаво уточнил другой, русскоговорящий экскурсант, — ваши мифические богатыри были как бы Христовы рыцари князя Владимира? Они боролись с дьяволом?
— Рыцари Христовы? — громко подпрыгнула Даша. — Вот почему сатанисты пытались их на куски порезать! Сумасшедшие! Это же сказки…