... что в них было — тот человек в зеркале, короткие волосы, твердое лицо, намертво стиснутые губы — что было в этих глазах?..
... что-то, что заставило ее остановиться.
— Куда вы направляетесь? — спросил мужчина.
— Не твое дело, — сказала Рослин. Эллен стиснула ее локоть сильнее, а мужчина опять рассмеялся.
— Смелая девочка, смелая. Ну а если я хочу, чтобы это стало мое дело?
— Нам все равно не по пути.
— Почем ты знаешь?
— Мы идем туда, куда никто не идет.
— Это куда же? Не скажешь мне?
Он разговаривал с ней как с несмышленым ребенком. Эллен знала, до чего ее это бесит, но мужчина-то не знал, впрочем, ему было плевать.
— Убирайся в преисподнюю! — яростно крикнула Рослин и круто развернулась, собираясь двинуться дальше.
Эллен сказала:
— Мы идем в Тальвард.
Рослин выпрямилась, метнула в нее ненавидящий взгляд, но с места не двинулась.
— Вот как, — кивнул мужчина с наигранным удивлением, хотя было видно, что он ждал этого ответа. — Не стану спрашивать, в своем ли вы уме. Вижу, что нет. Но так случилось, что и я иду туда же. Если вы подождете минутку, пока я сниму веревку, пойдем вместе.
— Зачем мы вам? — не удержалась Эллен. Мужчина пожал плечами.
— Не при детях такие вопросы задавать, милая моя. — Увидев, как она вспыхнула, он усмехнулся и добавил: — Не захочешь — силком не заставлю. Не люблю, когда женщина против. Но хоть стряпать ты сможешь? Отсюда и до границы ни одного работающего трактира, это уж точно, а я не жрал ничего со вчерашнего дня.
— Стряпать... могу... — пробормотала Эллен. Рослин молча вырвала руку и быстро пошла вперед. Эллен посмотрела на нее с сомнением. У них не было оснований доверять этому человеку, но... хуже-то уже все равно не будет. А смерти она не боялась.
Мужчина в считанные мгновения перерезал веревку, на которой держался труп, отхватил от нее кусок в локоть длиной, уже на ходу свернул, сунул в котомку. Поравнявшись с Эллен, ободряюще улыбнулся ей, хотя его глаза оставались колкими и очень холодными.
— Зачем это?
— Веревка? Колдунам можно загнать. То есть местным колдунам — в Тальварде такая дрянь никому не нужна. А здесь на кусок мяса заработать можно. — Он взглянул на бежавшую впереди девочку и, понизив голос, добавил: — Дочка у вас... странная.
— Она мне не дочь, — сказала Эллен и тут же умолкла от страха, не зная, чего ждать в следующий миг.
Мужчина ничего не сказал. Еще через десяток шагов он спросил:
— Как вас зовут?
— Эллен.
— А девочку?
— Ро... — «О небеса, Эллен, ну ты в самом деле дура». — ровена.
— А я Глэйв, — сказал мужчина. — Если что-то случится — кричите и зовите меня по имени. Если вы будете просто кричать, я не приду. В последнее время женщины кричат на дорогах слишком часто. Будешь кидаться на каждый зов — вовек до цели не доберешься.
— А какая у вас цель? — спросила Эллен, почти уверенная, что не получит ответа.
Но она его получила.
— Я возвращаюсь домой, — сказал Глэйв и подмигнул ей.
Эллен никогда не видела тальвардов. Она только слышала, что они похожи на диких зверей — огромные, свирепые, в плащах из медвежьих и волчьих шкур. Представлялись они ей почему-то смуглыми, лохматыми и неспособными понять человеческую речь, и она искренне надеялась, что ей никогда не придется с ними встретиться.
Этот тальвард был не таким, но от этого страх Эллен не ослабевал, даже несмотря на то, что продвигаться они стали гораздо быстрее — Глэйв знал короткие и безопасные дороги. На войско как одной, так и другой из враждующих сторон они не натолкнулись ни разу, хотя всюду видели следы их пребывания. Тальвард был прав: постоялые дворы стояли брошенные, а большей частью разоренные. Они ночевали там, и Эллен всякий раз ложилась с мыслью, что надо дождаться, пока тальвард уснет, и бежать куда глаза глядят, но, измотанная Дорогой, засыпала, прежде чем касалась головой подушки. А утром Глэйв будил ее, она стряпала, иногда успевала подлатать и выстирать одежду Рослин, если в доме не находилось чистой смены, и они продолжали путь, все больше удаляясь от краев, где могли встретить княжеские войска.
Тальвард много шутил, смеялся и болтал какую-то чепуху, кажется, пытаясь завоевать расположение Рослин. Та только хмурилась и смотрела на него так, как умела она одна, но он лишь смеялся громче, приговаривая: «Смелая, смелая девочка! » С Эллен он не говорил — вернее, она просто не могла поддерживать разговор, и он быстро это понял, впрочем, кажется, не удивлялся.
— Не надо меня бояться, — сказал он ей однажды вечером, когда Эллен наливала ему суп в очередном брошенном трактире. — Если бы я хотел тебя изнасиловать, то давно бы это сделал.
Эллен не взглянула на него и ничем не выдала, что слышала эти слова. Рослин сидела в углу, держа на коленях глиняную ступку, и измельчала в ней траву, которую собрала по дороге. Тальвард говорил тихо, и Эллен не знала, слышит их девочка или нет.
Когда его рука легла ей на запястье, она вздрогнула. Тугая струя супа, вырвавшись из черпака, хляпнула на стол. Эллен подняла голову. Глэйв смотрел на нее.
— Почему ты меня боишься? Скажи.
— Я вас не боюсь.
— Оттого, что я тальвард? — не слушая, продолжал он. — Это ничего не значит. Я тебе не враг. То, что наши народы ведут войну, — не повод, чтобы ее вели мы. А можно быть одной крови и все равно оставаться врагами.
Эллен почудилось, будто что-то с силой ударило ее между лопаток. Она рывком обернулась, и ей показалось, что она успела заметить, как Рослин опустила глаза.
Глэйв перехватил ее взгляд.
— Странная девочка, — вполголоса сказал он. — Очень странная и очень красивая...
И очень злая, мысленно добавила Эллен, как будто это просто необходимо было добавить.
— Черные глаза и белые волосы, — задумчиво сказал Глэйв, барабаня пальцами по столу. — Редкое сочетание. Я бы сказал... демоническое. В моей стране такие девочки обычно промышляют разными нехорошими делами.
— Это какими же? — вскинулась Эллен.
— Нехорошими, — без улыбки повторил Глэйв и посмотрел на Рослин. — Что ты там делаешь, девочка?
Рослин подняла голову и спокойно посмотрела на него. Невозмутимое лицо тальварда слегка дрогнуло.
— Ты, я вижу, все возишься с какими-то травами, — так же вполголоса продолжал он, развернувшись к ней. — И там, под висельником, ты выкопала мандрагору... Чем ты занимаешься, девочка?
— Я же не спрашиваю, чем занимаешься ты, — резко ответила Рослин.