— Это Дреддер или Бреррет? Говори уже!
Он часто начинал разговор вот так, буквально с середины фразы — словно они давно уже говорили, и он просто отвлекся на минуту. Может, поэтому Эллен всегда было трудно понять его с первого раза.
— Что?
«Дура», — отчетливо говорил взгляд Глоринделя, однако он соизволил уточнить:
— Мы едем на юг. Строго на юг, явно же, никуда не сворачивая. Там только два больших города, Дреддер и Бреррет. В какой из них мы едем?
Дреддер... Бреррет... До чего же странный язык у этих тальвардов. И не выговоришь — язык так и бегает по небу, щекотно.
— Ни в какой.
— Хватит мне уже мозги пудрить, — снова прошипел эльф. Как он это умеет... это вовсе не метафора: в самом деле очень похоже на змеиное шипение, ровно настолько, что еще можно разбирать слова, но мороз по коже продирает основательный. — Все равно я избавлюсь от тебя, как только пойму, куда именно мы едем. Рано или поздно я это сделаю. Прекрати уже держать меня за дурака!
Избавитесь, милорд, да. Я вам надоела. Знаю. Я всего лишь глупая женщина. Во мне нет... ничего такого, за что меня можно было бы терпеть. И от меня можно хотеть избавиться. Да.
Но это не так-то просто. Не верите — спросите у Рассела. Спросите у него, милорд, легко ли избавиться от глупой старой Эллен.
— Зачем вам избавляться от меня? — спросила она.
Эльф только фыркнул, не удостоив ее ответом. Эллен ехала, низко опустив голову и глядя на гриву коня, развевающуюся на ветру.
— Я же могу... пригодиться вам, — прошептала она почти в отчаянии.
— Дреддер или Бреррет? Ну, отвечай! Она стиснула зубы.
— Я сказала вам, ни один из этих городов! Мы едем в другое место.
— В другое? Хочешь сказать, моя маленькая Рослин в одиночку поперлась в глухие леса?
— Здесь нет глухих лесов. — Эллен не знала наверняка, но ей почему-то захотелось так сказать, будто она знала, что и эльфу это неизвестно точно, и это был лишний способ его позлить. Зачем ей это понадобилось, при его нынешнем-то настроении, она и сама не знала — но эффект превзошел все ожидания.
— Хватит парить мне мозги, сука! Я не собираюсь ехать с тобой дальше! Говори, куда направилась эта сраная девка, пока я из тебя дух не вытряс!
Последнюю фразу он произнес, поставив своего коня поперек дороги, вцепившись одной рукой в узду коня Эллен, а другой — в ее запястье. Эллен посмотрела на его руку. Тыльная сторона ладони эльфа было узкой, белой и безволосой. Рука аристократа. А та рука, из ее сна, была рукой воина. При этой мысли Эллен ощутила волну возбуждения, опасно граничащего с плотским. Эльф будто почувствовал это и вместо того, чтобы разразиться очередным проклятием или, того хуже, колкостями, отпустил Эллен и молча пришпорил коня. Прежде чем она успела опомниться, он обогнал ее на добрых сто шагов. Эллен перевела дух и двинулась следом, пытаясь сглотнуть гулко бившееся в горле сердце. Поведение эльфа уже нельзя было назвать просто странным — но и безумным оно все-таки не было. Скорее походило на то, что его мучило что-то, и это что-то было связано с ней... непосредственно связано, раз Глориндель все еще не бросил ее, не убил и не выбил из нее сведения, которыми она его шантажировала. Если задуматься, последнее было бы самым вероятным развитием событий. Это же так просто: загнать ей кончик кинжального острия под ноготь и мгновенно услышать заветное слово «Тарнас» — Эллен не сомневалась, что Глориндель вполне способен на это...
«А способна ли я? » — вдруг подумала она. Непонятно почему: у нее не было нужды так поступать... пока не было. И все равно она подумала, еще раз, смакуя эту мысль: «Способна ли я? »
И поняла, что не знает ответа.
И еще поняла, что всего несколько недель назад ответ был бы только один: «Нет».
«Рассел, — подумала Эллен почти с нежностью, — я иду к тебе. Теперь... я к тебе иду. Я знаю теперь зачем. Я знаю, что способна».
До самого трактира они больше не обменялись ни словом. Эллен обрадовалась, увидев издалека вывеску, — она надеялась, что отдых немного расслабит Глоринделя. Однако внутри ее ждало еще одно испытание: представительного вида господин, кажется, занимавший последнюю свободную комнату в ту самую минуту, когда Глориндель и Эллен входили внутрь.
— ... до вечера, а там будет видно, — услышала Эллен обрывок фразы. Прежде чем она успела вмешаться, Глориндель швырнул на прилавок золото и рявкнул:
— Угол. Живо.
Трактирщик смерил его взглядом, от которого Эллен успела отвыкнуть: к щедрости господина Глоринделя все прежние простолюдины проявляли несказанное уважение. Этот же даже не соизволил ответить, лишь указал глазами на человека, стоящего рядом с ними, и невозмутимо развернулся к Глоринделю спиной, игнорируя поблескивавшее на стойке золото. Сколько же заплатил за комнату этот человек?.. Эллен взглянула на него с интересом. На мужчине был длинный плащ и широкополая шляпа, мешавшие разглядеть его хорошенько, но что-то в его осанке и манере держаться говорило Эллен, что лучше с ним не связываться. У эльфа же, видимо, инстинкт самосохранения, и без того не особо развитый, окончательно притупился затянувшимся приступом беспричинной ярости. Он круто развернулся к человеку у стойки и тоном, не терпящим пререканий, потребовал:
— Найдите себе другое пристанище, сударь.
Из-под обвислых полей шляпы стрельнул спокойный внимательный взгляд.
— Вы ведь все равно только до вечера, — раздраженно продолжал эльф, будто не замечая этого взгляда. — Можете отсидеться тут. Если желаете, я оплачу вашу выпивку.
Как любезен, однако... Мужчина мягко улыбнулся.
— Простите, сударь, — проговорил он. — Я устал с дороги и хотел бы выспаться.
— Порядочные люди ночами спят, — бросил эльф; Эллен видела, что он снова начинает закипать.
— Ну вот, вы только что обозвали меня подонком, — улыбнулся мужчина. — Что ж мне теперь, кишки вам выпустить? Или вы все-таки дадите мне идти своей дорогой и пойдете своей?
Он говорил очень приветливо, но Эллен ощутила внезапно подкатившую волну тошнотворной паники. Он не шутил. Так же, как не шутил эльф, говоря, что обратит в рабство ее народ. Как не шутила Рослин, обещая убить ее и сделать пояс из ее кожи...
Эльф вспыхнул — Эллен даже вообразить не могла до этой минуты, что он умеет краснеть, пусть даже от гнева, — и занес руку. Двигался он быстро, но незнакомец в широкополой шляпе оказался проворнее. Эллен даже не успела заметить, что произошло, а он уже выкрутил эльфу руку и припечатал его к стойке. Народу в трактире было совсем немного, и все они тщательно делали вид, что ничего не замечают.
Мужчина наклонился к самому лицу эльфа и что-то очень тихо сказал ему на тальвардском. Глориндель мгновенно успокоился, маска ярости словно слетела с его лица, но на ее место пришел не страх, а настороженность. Мужчина отпустил его. Глориндель выпрямился.