Под душем стоял Джейм Гам, мужчина, белый, 34 года, 1 м 85 см, 82 кг, волосы каштановые, глаза голубые, особых примет нет. Имя произносит как Джеймс, но без «с»: «Джейм». Настаивает, что именно так и следует его произносить.
Ополоснувшись разок, Гам принялся натирать грудь и ягодицы французским лосьоном «Фриксьон де Бэн», смазав предварительно ладони. Те части своего тела, которых ему не хотелось касаться, он смазывал при помощи губки для мытья посуды. Волосы на ногах чуть отросли и кололись, но он решил, что на этот раз и так сойдет.
Гам растерся мохнатым полотенцем докрасна и теперь смазывал тело душистым, смягчающим кожу кремом. Стенное, в человеческий рост, зеркало было задернуто занавесом для душа, спускавшимся с металлического карниза.
Губкой для мытья посуды Гам попытался спрятать пенис и яички между ногами. Отдернув занавес, он встал перед зеркалом, изогнув бедро. Было больно, но он не обращал на боль внимания.
— Сделай что-то ДЛЯ меня, радость ты моя, сделай что-то для меня, сделай ПОСКОРЕЙ!
Он пел, стараясь забрать повыше, ведь на самом деле голос у него был довольно низкий, и сейчас ему казалось, что получается вполне сносно. Гормоны в таблетках, которые он принимал — сначала премарин, а потом диэтилстилбестрол, — вряд ли могли повлиять на голос, но волосы на груди у него поредели, а грудные железы немного припухли. Бесконечные сеансы электролиза освободили Гама от необходимости бриться — борода больше не росла — и изменили линию волос: теперь надо лбом они образовывали изящный треугольник. Но он все равно не был похож на женщину. Он был похож на мужчину, готового в драке использовать не только кулаки и ноги, но и ногти.
Была ли его манера вести себя результатом неумелых, но искренних попыток привлечь поклонников-мужчин или полной издевательства и презрения пародией, при мимолетном знакомстве сказать было бы невозможно, но иных знакомств, кроме мимолетных, у него не было.
— Что ты собира-а-есся сделать для меня-я-я?
Собачка снова поскреблась в дверь, услышав его голос. Гам облачился в халат и впустил ее в ванную. Поднял крохотного светлого пуделька на руки и поцеловал в жирную спинку.
— Да-а-а? Ты изголодалась, Прелесть, золотко мое? И я тоже.
Чтобы открыть дверь в спальню, Гам сунул пуделька под мышку. Собачка пыталась выкрутиться — ей хотелось на пол.
— Мину-мину-точку, радость моя. — Свободной рукой он поднял с пола карабин «Мини-14», лежавший подле кровати, и положил его на подушку. — Сейчас. Сейчас-сейчас. Сию минуточку и поужинаем. — Чтобы достать ночную рубашку, он поставил пуделька на пол. Собачка шла за ним по пятам, когда он спускался вниз, в кухню.
Из микроволновой печи Гам извлек три готовых обеда: две порции «Обеда для голодного мужчины» и одну «Нежирной еды» для собаки. Пуделек жадно проглотил мясо и десерт, оставив нетронутыми овощи. От двух обедов Джейма Гама остались только косточки.
Потом он выпустил собачку через черный ход и, запахнув на груди халат, чтобы не простудиться, внимательно смотрел, как она присела в узкой полосе света, падавшей из раскрытой двери.
— Но ты же не сделала по-о большо-ому. Ну ладно-ладно, я не смотрю. — Но он подглядывал в щелку между пальцами. — О мое совершенство, золотко мое, ты настоящая леди, не правда ли? Ну идем скорей в постельку.
Мистер Гам любил ложиться в постель. Он делал это по нескольку раз за ночь. Вставать он тоже любил, любил посидеть в какой-нибудь из многочисленных комнат своего дома, не зажигая огня или даже поработать немного, когда его одолевал творческий зуд.
Он погасил было свет в кухне, но передумал; в задумчивости поджав губы, он взирал на оставшийся после ужина беспорядок. Собрав три пустых подноса, он тщательно вытер стол. Повернув выключатель на лестничной площадке, Гам зажег свет в подвале и с подносами в руке стал туда спускаться. В кухне заскулила собака и носом открыла дверь на лестницу.
— Ладно-ладно, мышка-глупышка. — Он подхватил пуделька под мышку и понес вниз. Собачка вертелась, пытаясь понюхать подносы в другой руке хозяина.
— Вот и нет, вот и нет, хватит с тебя. — Он спустил ее на пол, и она пошла за ним через обширный, в несколько уровней, подвал.
В одном из подвальных помещений, в том, что прямо под кухней, был давно высохший колодец. Его каменный край, укрепленный современным колодезным кольцом из бетона, посаженным на цементное основание, поднимался над посыпанным песком полом примерно на полметра. Старинная деревянная крышка, толстая и тяжелая, чтобы ребенку было не под силу ее поднять, закрывала горло колодца. В крышке, однако, была подъемная дверца, небольшая, чтобы можно было опустить вниз ведро. Она была открыта и Джейм Гам сбросил в нее все, что оставалось на подносах. Косточки и остатки овощей исчезли в бархатной черноте колодца. Пуделек встал на задние лапки — служил, умоляюще глядя на хозяина.
— Нет-нет, ничего больше нет, ты и так стала жирнушка.
И Джейм Гам пошел прочь из подвала вверх по ступеням, шепча своей любимице:
— Жирнушка-свинушка, сладкий пирожок… — Он и виду не подал, что слышит крик, пока еще громкий и без малейших признаков безумия, несущийся из черной дыры колодца:
— ПРОШУ-У-У ВА-А-А-С!
Клэрис Старлинг вошла в лечебницу для невменяемых преступников штата Мэриленд чуть позже десяти часов вечера. Одна. Она надеялась, что доктор Фредерик Чилтон в столь поздний час отсутствует, но он ждал ее в своем кабинете.
Чилтон был облачен в английского покроя спортивный пиджак в крупную клетку. Парные шлицы и расклешенные полы создавали впечатление, что на Чилтоне — мини-юбка. Во всяком случае, так показалось Старлинг. Оставалось только надеяться, что разоделся он не ради нее.
Перед его столом в кабинете не было иной мебели, кроме привинченного к полу стула с прямой спинкой. Поздоровавшись, Старлинг остановилась у стула. Ее приветствие осталось без ответа. На столе Чилтона рядом с установкой для увлажнения воздуха на специальной подставке лежало несколько трубок, от них исходил застоявшийся запах табака.
Доктор Чилтон закончил осмотр коллекции миниатюрных локомотивов и повернулся к ней:
— Хотите чашечку кофе? Без кофеина?
— Нет, спасибо. Простите, что нарушаю ваши вечерние планы.
— Вы все пытаетесь разузнать побольше про эту голову? — спросил доктор Чилтон.
— Да. В Балтиморской районной прокуратуре мне сказали, что они обо всем с вами договорились, доктор.
— О да. Я работаю в очень тесном контакте с местными властями, мисс Старлинг. Вы что, статью пишете или диссертацию?
— Нет.
— Вы когда-нибудь публиковались в профессиональных журналах?