В тумбочке возле кровати лежала телефонная книга, упаковка салфеток, коробка с гигиеническими принадлежностями, а за ним фотоаппарат «Поляроид SX-70» с длинным тросиком, а рядом с ним легкий складной штатив. Гм-м-м-м. Застыв, словно ящерица, Старлинг глядела на фотоаппарат. Она несколько раз моргнула, точно как ящерица, но не дотронулась до камеры.
Больше всего Старлинг заинтересовал стенной шкаф Кэтрин Бейкер Мартин. Метка прачечной К-Б-М. Множество платьев, некоторые очень хороши. Кое-какие ярлыки были знакомы, например «Гарфинкель» или «Бритчис», знаменитые вашингтонские фирмы. Подарки от мамочки, сказала себе Старлинг. Платья Кэтрин были в строгом стиле и двух размеров: одни, догадалась Старлинг, годились ей, когда она полнела до 70 килограммов, другие — когда худела до 62-х. Еще было несколько пар брюк, рассчитанных на критическое прибавление веса, и свитеры из дорогого модного магазина. На висячей распорке — двадцать три пары туфель. Семь пар фирмы «Феррагамо» сорок первого размера, несколько пар кроссовок фирмы «Рибок», остальные — поношенные мягкие уличные туфли. На самой верхней полке — рюкзак и теннисная ракетка.
Вещи, принадлежащие отпрыску привилегированной семьи, студентке и учительнице-практикантке, гораздо лучше обеспеченной, чем большинство ей подобных.
Уйма писем в секретере. Размашистые каракули с наклоном влево — записки от бывших одноклассников из восточных штатов. Марки, почтовые наклейки. Цветная бумага — завертывать подарки — в нижнем ящике, целая пачка разных цветов и оттенков, с разнообразными узорами. Пальцы Старлинг машинально ощупывали листы. Она думала о том, как будет расспрашивать продавцов в ближайшем продуктовом магазине, когда вдруг ее пальцы нащупали в пачке бумаги лист, гораздо более плотный и жесткий. Пальцы прошли было мимо, вернулись, остановились. Сказалась долгая тренировка, навык отмечать любую аномалию, и Старлинг успела наполовину вытащить лист, прежде чем бросила на него взгляд. Голубой лист бумаги, по весу похож на легкую промокашку, рисунок — грубая имитация хорошо всем знакомого по мультикам пса Плуто. Ряды крохотных песиков, шагающих по бумаге, и в самом деле похожих на Плуто — такие же желтые, но пропорции слегка искажены.
— Ах, Кэтрин, Кэтрин, — сказала Старлинг. Она достала из сумки пинцет и осторожно опустила цветной лист в пластиковый пакет. Положила на кровать — пока.
Шкатулка для драгоценностей на туалетном столике из тисненой кожи — такие можно увидеть и у девчонок в женском общежитии. Два ящичка впереди и узкие отделения в крышке заполнены дешевыми украшениями, ничего ценного. Интересно, может, самое ценное хранилось в резиновом кочане в холодильнике? Тогда кто взял все это?
Согнув палец, Старлинг ввела его под крышку и выдвинула потайной ящичек из задней стенки шкатулки. Для кого потайной? Во всяком случае, не для вора. Ящичек был пуст. Она уже задвигала его на место, когда ее пальцы коснулись бумажного конверта, прикрепленного ко дну ящичка липкой лентой.
Старлинг натянула хлопчатобумажные перчатки и повернула шкатулку. Вытащила пустой ящик и перевернула вверх дном. К нему липкой лентой в цвет дерева был приклеен коричневый конверт. Не заклеенный, с заправленным внутрь клапаном. Она поднесла конверт к носу — его не окуривали, значит, не снимали отпечатков. Старлинг пинцетом открыла конверт и извлекла содержимое. В нем было пять поляроидных снимков, она извлекала их один за другим. Фотографии совокупляющихся мужчины и женщины. Ни лиц, ни голов на фотографиях нет. Два снимка сделаны женщиной, два — мужчиной, один, очевидно, снят со штатива, водруженного на ночной стол.
Трудно было определить масштаб по этим снимкам, но, судя по уникальному весу в шестьдесят два килограмма при таком удивительном росте, женщина эта наверняка Кэтрин Мартин. Пенис мужчины украшен кольцом, по-видимому, из слоновой кости. Фотография оказалась недостаточно четкой, чтобы рассмотреть это украшение в деталях. Аппендикс у мужчины удален. Старлинг уложила фотографии в пакеты — каждую в пластиковый пакет для бутербродов, а затем — в свой собственный конверт из оберточной бумаги. И вернула потайной ящик на место.
— Все ценное я забрала, — произнес голос за ее спиной. — Вряд ли осталось что-то еще.
Старлинг взглянула в зеркало. В дверях спальни стояла сенатор Рут Мартин. Она выглядела изможденной.
Старлинг повернулась к ней лицом:
— Здравствуйте, сенатор Мартин. Вы не хотели бы прилечь? Я почти закончила.
Даже устав до предела, сенатор Мартин не утратила властности. Под любезной внешностью угадывался человек-бульдозер.
— Представьтесь, будьте любезны. Я полагала, полиция уже закончила осмотр.
— Я Клэрис Старлинг из ФБР. Вам удалось поговорить с доктором Лектером, сенатор?
— Он сообщил мне имя. — Сенатор Мартин закурила сигарету и смерила Старлинг оценивающим взглядом. — Посмотрим, чего оно стоит. А что вы нашли в шкатулке, офицер Старлинг? Чего это стоит?
— Кое-какие вещественные доказательства, которые мы можем проверить буквально за несколько минут. — Это было самое лучшее, что Старлинг могла придумать.
— В шкатулке моей дочери? Дайте-ка. Старлинг услышала голоса в соседней комнате и очень надеялась, что кто-то войдет и прервет эту сцену.
— Мистер Копли, начальник мемфисской конторы, с вами?
— Нет, его здесь нет, и вы мне не ответили. Не хочу вас обижать, офицер Старлинг, но вы покажете мне то, что взяли из шкатулки моей дочери. — Она слегка повернула голову и позвала через плечо: — Пол! Пол, будьте добры, зайдите сюда. Офицер Старлинг, вы, вероятно, знакомы с мистером Крендлером из министерства юстиции. Пол, это та самая девушка, которую Крофорд послал беседовать с Лектером.
Лысина у Крендлера загорела, и в свои сорок лет он выглядел подтянутым и спортивным.
— Мистер Крендлер, я знаю, кто вы. Здравствуйте, — сказала Старлинг. Отдел расследования преступлений Минюста, представитель Минюста при Конгрессе США, следователь по особо важным делам, по меньшей мере, помощник заместителя генерального прокурора. Святая Памела, спаси мою душу и тело.
— Офицер Старлинг нашла что-то в шкатулке моей дочери и положила это в свой конверт из оберточной бумаги. Я полагаю, нам лучше самим посмотреть, что это такое, как вы думаете?
— Офицер Старлинг? — произнес Крендлер.
— Не могу ли я поговорить с вами, мистер Крендлер?
— Несомненно. Но потом. — Он протянул руку.
Лицо Старлинг пылало. Она понимала — сенатор Мартин не в себе, но Крендлер… Она никогда не простит ему сомнения, отразившегося на его лице. Никогда.
— Получите, — сказала Старлинг и вручила ему конверт.
Крендлер заглянул внутрь, увидел первый снимок и тотчас закрыл клапан конверта, тем более что сенатор Мартин протянула за ним руку.
Больно было смотреть на нее, когда она разглядывала снимки. Закончив, сенатор отошла к окну и встала там, подняв лицо к затянутому тучами небу и закрыв глаза. Она казалась совсем старой в падавшем из окна свете, и ее рука с сигаретой дрожала.