– Лев Ночин, – он повысил голос, – что случилось?
Тот молчал.
Алей шагнул к отчиму, потряс его за плечо. Потряс сильнее. Ударил кулаком. Шишов не реагировал. «О господи», – подумал Алей отрешенно, без ужаса и мольбы; всего лишь досадно было, что не работают простые и очевидные способы действий, надо искать неочевидные и терять время… Он подошел к матери вплотную, пощелкал пальцами перед ее лицом. Та моргнула, но зрачки не дрогнули. Теперь Алею показалось, что взгляд ее не столько отрешенный, сколько внимательный – очень внимательный. «Господи, что она видит?» – пронеслось в голове.
– Мама, что он говорил?
Она не услышала вопроса.
Алей отступил. Поразмыслив, отвернулся и отошел на несколько шагов.
Надо было собраться.
От матери с отчимом адекватного поведения ждать не приходилось, а значит, он мог рассчитывать только на себя.
«Они в тяжелом шоке, – думал Алей. – Их надо увести с улицы. Нужен психолог, специалист…» На последней мысли он споткнулся, но не стал искать, что не так, а переключился на другую проблему. «Кого они видели? Не представляю. Этот… тип, должно быть, действительно похож на папу. Поэтому мама в таком состоянии. Она увидела мертвеца. Но Шишов тоже не в себе! Ему-то что с того? Он никогда папу не видел. Любой нормальный человек заподозрил бы обман. И почему Шишов позволил увести Инея? Мама говорит, что их нигде нет. Может, Иньку запихнули в машину… почему он не сопротивлялся? Неужели поверил, что к нему пришел живой папа? Безумие какое-то…»
Алей взялся за голову. Сделал глубокий вдох.
Еще шаг, и он угодит в ловушку.
От того, что он тысячу раз повторит «это невозможно», Иней не вернется.
Абсурдность происходящего грозила затянуть в себя, как зыбучий песок. Да, случилось что-то страшное и необъяснимое, но в любом случае надо было включать разум. Мыслить абстракциями, коли уж практическая сметка не годилась. Действовать осознанно, а не метаться в панике.
В конце концов, он лайфхакер.
Человек, имеющий дело с запредельным.
…Алею точно в ухо дали. Он отчаянно замотал головой, судорожно вдохнул через рот и сел на низкую оградку подоконного палисадника. Металлическое ребро врезалось в зад. «Я и сам в шоке, – подумал он. – Поэтому не сообразил сразу. Господи, даже мама… мама даже в таком состоянии вспомнила, что я умею искать. Я идиот».
Все просто.
Все очевидно.
Оставался только вопрос приоритета. Что искать раньше – способ вывести из ступора маму или место, куда увезли Инея?
Между ушами замерцали быстрые искры. «Есть попадание», – машинально определил Алей, но только через пару секунд понял, в чем дело. Оставленная им до поры мысль о специалисте была неудачной. Любой специалист попытался бы узнать, что случилось, а узнав – решил бы, что имеет дело со странным бредом, еще чего доброго, наркотиками или органическим поражением. Алей даже предположить не мог, что случилось на самом деле, но такого рода внимание к его семье определенно находил лишним. «Кроме того, – решил он, – мне нужна информация. Чем больше я узнаю, тем быстрее Иню найду. Значит, сначала мама, потом Иня, а потом – бежать в милицию».
Он сжал пальцами переносицу и закрыл глаза.
Папа умер…
Папа – альпинист.
…Оказалось проще, чем он ожидал.
* * *
Он встал с ограды палисадника, подошел к матери и положил руку ей на плечо.
– Ясень, – сказал Алей.
Мама вздрогнула и едва заметно повернула голову.
– Мама, папа ушел в горы, – отчетливо произнес Алей. – Я теперь мужик в доме.
На миг все звуки исчезли; немо затрепетали в вышине огромные крылья, исказилось огнистое лицо ночи, и Алей испугался, что сейчас помимо его воли начнется новое поисковое видение – но нет, обошлось.
– Алик… – ускользающе прошептала мама, но тотчас повторила отчетливей: – Алик?
– Мама, я здесь. Я с тобой.
– Откуда ты… взялся…
– Ты мне позвонила. Ты сказала, что Иня пропал.
– Да… его забрал папа… Алик, – она растерянно заглянула ему в лицо, – я не помню, что я тебе звонила.
Алей прерывисто вздохнул.
– Это неважно, – мягко сказал он. – Мама, пожалуйста, соберись. Времени очень мало. Давай, сядь на скамейку. – Он взял ее за руку и повел. Через пару шагов мама судорожно зевнула, помотав головой, убрала волосы со лба и заметила, наконец, Шишова, стоящего как соляной столб.
– Лева? – испуганно пролепетала она и дотронулась до его руки. – Алик, что с Левой?
– Ступор. Я тебя из такого же вытащил. Я его тоже вытащу, но потом. Сейчас нужно Иньку найти.
– Иня… – мама захлопала глазами, лоб ее пошел морщинами, – Иня… Господи! Алик, он… он… – ее рот искривился, на лице выразился ужас. – Алик, его… О Господи, спаси и помилуй!
Она выкрикнула эти слова и застыла, оцепенела, вперившись в темноту так же, как минуту назад, но теперь глаза ее были живыми – и страшная, смертная боль текла в них черной смолой. Алей стиснул ее руки, наклонился к ее лицу.
– Мама, – прошептал он, – прости меня, но нужно Иньку найти. Соберись. Расскажи мне, что случилось.
Она заговорила сразу, избавив его от необходимости новых мучительных расспросов. Она сбивалась, захлебывалась словами, дрожала; Алей обнимал ее, сжимал теплые влажные пальцы и думал, что обязательно отведет ее домой, напоит корвалолом и уложит спать – только сначала найдет, куда увезли Иньку.
– Иня пришел со школы веселый, довольный, – всхлипывала мать, – я подумала, вот счастье-то, успокоился. Он все равно со мной разговаривать не стал, ушел к себе в комнату, стал там шебуршиться… в шкафу рыться, таскать чего-то… я и не знала, к чему это он, думала, играет сам с собой… Думала, ну ладно, пускай, хорошо, что повеселел, еще отойдет, оттает… маленький… Потом Лева с работы пришел, все тихо, мирно… Сидим, телевизор смотрим. Тут звонок в дверь…
Она содрогнулась. Алей обнял маму крепче. Та не смотрела на него, взгляд ее устремлялся куда-то вверх, будто там невидимый телевизор заново показывал все, что случилось.
– Звонок в дверь, – повторила Весела. – Иня сразу к двери метнулся, и рюкзак… Господи, он рюкзак собирал! Огромный, тяжелый. В школу с таким не ходил… рюкзак… схватил – и к двери. Он готовился. Господи, помилуй нас. Лева выскочил, кричит – ты чего дверь открываешь! Ты же не знаешь, кто там! Вдруг воры! А Иня улыбнулся и отвечает – знаю.
– То есть он знал, – одними губами сказал Алей.
– Он ждал. И… дверь… открылась… – по лицу матери побежали слезы. – И… Яся вошел.
Алей закрыл глаза.
– Мама, – сказал он. – Ты же знаешь, что папа умер. Ты как-то зациклилась. Может, этот тип очень на него похож, но это не папа! Соберись, вспомни, как он выглядел?