— Ничего особенного. Это наши гости развлекаются. Сейчас я пойду с ними поговорю…
В «предбаннике» лаборатории на полу в позе покорности сидели два охранника. Ага, подумал Волков, вот вы что придумали… ну, по-своему остроумно. Простенько, конечно, но остроумно. Пусть пока так и остается.
Осторожно ступая, он спустился на первый этаж.
— Оба-на, — сказал я.
Очередная дверь, по виду совершенно такая же, как все остальные, взяла да и не захотела открываться. Что тут по схеме? А, нуда, «запретная зона». Никому туда хода нет, кроме особ, приближенных к императору.
— Может, взорвем ее на фиг? — предложил Джор.
Я заколебался. Взорвать хотелось — вихрь разрушения только раскручивался во мне, — однако вполне понятная боязнь заниматься незнакомым взрывным делом в довольно тесном и запутанном помещении, из которого в случае чего и выход-то не так просто найти… нет, мы лучше повременим. Нормальные герои всегда идут в обход, часто повторял наш подполковник Калиновский, и мы таки да, шли в обход. Мы храбро прячемся, говорил он же, и мы храбро прятались и сидели в секретах по трое-четверо суток, не замеченные никем, даже местными собаками и мальчишками…
— Не сейчас, — сказал я. — Быстро обойдем, что доступно, а там посмотрим.
И тут дверь открылась сама.
Не знаю, кого думал увидеть Волков — но явно не нас. А я, хоть и знал, что рано или поздно мы на него наткнемся, вдруг почему-то не выстрелил… я даже знаю почему: я был знаком с ним, я разговаривал, между нами возникли какие-то отношения… в общем, я промедлил. Долю секунды. Этого хватило: он протянул руку, схватил мой автомат за ствол и сильно дернул на себя — настолько сильно, что лопнула антабка, а руки мне отсушило, это было все равно что со всей дури хватить ломом по бетонной свае. Автомат, мне кажется, разлетелся на составные части — впрочем, тут я не уверен, потому что дверь тут же захлопнулась.
— Уй, ма… — пробормотал я, глядя на руки, которые все- таки оказались на месте, хотя я их не чувствовал. — Отходим, ребята…
Мы отошли до поворота, и там Джор под моим чутким руководством поставил растяжку: две СШГ, соединенные тонким шнуром, и к каждой гранате привязан килограммовый аммонитовый патрон. Я думаю, если бы Волков в эту растяжку попал, то мало бы ему не показалось. Но и он наверняка знал любимую бормоталку подполковника Калиновского…
Валя отдала мне свой автомат, сказав, что вместо этого будет таскать патроны. Все трофейные автоматы мы разбирали и разбрасывали по углам, а магазины забирали с собой, и набралось их уже больше двадцати.
— Конечно, у него не один выход из этого своего отсека, — сказал Джор. — Но разделяться мне бы не хотелось…
Я разглядывал план.
— По идее, — сказал я, — нам нужно Волкова или грохнуть, или хотя бы не пропустить вот в этот центральный зал. А пройти он туда может или отсюда, или отсюда. Ну, или через подвал. Все перекрыть мы точно не сможем…
— Надо прорываться наружу и уходить, — сказал Артур. — Пусть он тут хоть что…
— Нет, — сказал Джор. — Если ему дать опомниться… Да вы что, ребята. Пыли от нас не останется, не то что костей. Забыл лесовоз? Костян, может, все-таки взорвем ту дверь?
— Я знаю, что надо взорвать, — сказал я.
И тут стало темно.
Нет, не погас свет. Лампы как светились под потолком, так и светились. Только они больше ничего не освещали. Свет существовал как бы сам по себе, а все остальное — само по себе. Будто воздух стал черным…
И раздался голос. Отовсюду сразу, но больше — сзади, заставляя оборачиваться.
— Дети. Вы заигрались, но я вас прощаю. Все могут идти домой. Кроме Константина. Вы зря его послушались. Он использует вас в своих целях, о которых ничего не говорит. Спросите его, где ваша подруга Марина. Спросите и послушайте, что он ответит. Я жду пять минут, большего времени вы не заслуживаете. Положите оружие и выходите в дверь, я покажу ее. Через пять минут двери не станет. Отсчет пошел.
И застучал метроном. А в черном воздухе вдруг обозначился контур двери. Как в моих видениях…
— Что он там намекал на Марину? — повернулся ко мне Артур. — И действительно, где она?
— Я думаю, он нес пургу, просто чтобы нас развалить, — сказал я. — А где Маринка… я не знаю. Когда я видел ее в крайний раз, она прошла инициацию и… в общем, ее собирались сделать верховным вождем. А потом меня выкинуло оттуда — прямо в зверинец.
— И там ты нашел петушиное слово, — задумчиво проговорил Артур.
— Ну… в общем, да.
— Чего-то ты не договариваешь, — сказал Артур.
— А у нас что, есть время? Конечно, чего-то не договариваю. Но уж не потому, что хочу обмануть.
— А почему? — встряла Вика.
— Да говорю же — времени нет! И потом, поймите… мы ведь здесь ничего не знаем наверняка! Все такое… наугад, на ощупь, по интонациям… не знаю, как объяснить… это не город, это не наш мир, это черт знает что! Мы когда туда по тропе шли…
— Вот что, — сказала Вика. — Вы как хотите, а я пошла. Ты, Костян, не Че Гевара, а я не кубинская девушка с глазами недо траханной серны. Надоели мне ваши игры. Вот, забери… — И она сунула мне в руки автомат.
— Ты что, с ума сошла? — ахнул Артур. — Ты что, поверила этому?..
— Я — поверила — мужчине? — засмеялась Вика нехорошим смехом. — Вот уж никогда. Только какая ему корысть меня убивать? А вас точно убьют. Хуже того — так сделают, что вы сами друг дружку перебьете, но сначала намучаетесь…
— Он уже убил. Хайяма и этого… Илью… Ему это — как почесаться. А ты…
— Он убил их потому, что эта сука не хотела говорить. А теперь и ее дружок тоже не хочет говорить. Так что, ребята, безопаснее мне будет там.
— Вика… ну, не валяй дурака, не надо… — Артур, мне кажется, готов был бухнуться на колени.
— Да? Тогда скажи, что любишь меня. Скажи. Громко. Хочу, чтобы все слышали, как ты это говоришь.
— Вика… я тебя…
— Что, заело? Вот так вот.
— Люблю.
— Не верю.
— Люблю!
— Хватит вам тут семейные сцены устраивать! — вдруг шагнула вперед Патрик. — Идешь — иди. Остаешься — возьми ствол. Но если останешься…
— Ни. За. Что.
Вика встряхнула свалявшимися волосами (все мы были не красавцы, это вам не голливудское кино, где Бонд после драки с ротой красноармейцев только поправляет галстук- бабочку) и, гордо поводя спиной, шагнула к двери. Оттуда, еле видимая, повернулась.
— Ну, кто со мной? Никто? Дебилы. Лучше подохнуть стоя, да? Ну и дохните.