Однако, безусловно, вся эта ватная упаковка стоила ровно столько, сколько изобретательность людей, эту упаковку придумавших. И, подогреваемая слухами, распространяемыми через Интернет, уже начала подниматься волна требований наделить простых граждан доступом к дополнительным функциям червокамеры – то есть к хронообъективу.
Хетер догадывалась, что эту новую технологию по самой ее природе будет очень трудно удержать от распространения и использования в каких угодно целях.
Но она вовсе не собиралась делиться своими догадками с пятнадцатилетней дочерью.
Хетер отключила «червоточину» и приготовилась начать новый поиск.
– Мне надо работать. Ступай. Потом я дам тебе поиграть. Но только час, не больше.
С обиженным видом Мэри удалилась, а Хетер снова занялась Узбекистаном.
Анна Петерсен, военнослужащая военно-морского флота США, героиня круглосуточного ежедневного документального «мыла», активно участвовала в возглавляемом США вмешательстве сил ООН в сражение за воду, осуществляемом в регионе Аральского моря. Войска Объединенной коалиции вели точечную войну против главного агрессора, Узбекистана. Эта агрессия угрожала западным инвесторам, вложившим средства в месторождения нефти и серы и еще некоторых полезных ископаемых, включая и крупное месторождение меди. Умная и хорошо технически подготовленная, Анна в основном занималась командными операциями, руководством и связью.
Технология червокамеры меняла саму суть ведения боевых действий, как и многое другое. Червокамеры уже успели заменить целый комплекс разведывательной техники: спутники, воздушную разведку, наземные станции – все то, без чего уже несколько десятков лет не обходилась ни одна зона боевых действий. Если бы только эту картину можно было увидеть глазами, то перед изумленным взглядом зрителя предстала бы территория Узбекистана, где каждая важная стратегическая цель была бы отмечена вездесущими устьями «червоточин». Бомбы и стратегические ракеты с прецизионным наведением, а также снаряды размером не больше птички – все это сыпалось градом на узбекские центры ПВО, штабы командования и центры управления, на бункеры, где находились войска и танки, на гидроэлектростанции и газопроводы, на определенные цели в черте городов, таких как Самарканд, Андижан, Наманган и, конечно, Ташкент.
Точность попаданий была беспрецедентной. Впервые за все время проведения подобных операций можно было уверенно прогнозировать успех.
Безусловно, в настоящее время войска Объединенной коалиции держали в своих руках приоритет на применение червокамеры. Однако в будущем следовало предполагать наличие у обеих воюющих сторон совершенной и суперсовременной информации о стратегии, ресурсах и стратегии противника. Но Хетер предполагала, что вряд ли даже такое коренное изменение в природе ведения войн приведет к их прекращению. Но по крайней мере, при таком положении дел у воюющих сторон появлялось время для раздумий и значительно уменьшались бессмысленные потери.
Как бы то ни было, эта война – война Анны, хладнокровная конкуренция информированности и техники – была войной, которую видела вся Америка. Отчасти – благодаря объективу червокамеры, которым управляла сама Хетер. Жители США словно бы смотрели на происходящее глазами Анны, перемещавшейся из одной стерильной, бескровной сцены в другую.
И все же ходили слухи – большей частью в тех кругах интернетчиков, что до сих пор оставались неподцензурными, – о другой, более примитивной войне, которая шла на земле, когда войска начинали закреплять успехи, достигнутые за счет ударов с воздуха.
А потом английский новостной канал передал сообщение о концентрационном лагере в зоне боевых действий, где узбеки держали пленных из ооновских войск, включая и американцев.
Еще ходили слухи о том, что пленных женщин, включая военнослужащих из состава Объединенной коалиции, увозили в особые лагеря, где их насиловали, а также в тюрьмы-бордели, расположенные в глубине страны.
Обнародование таких сведений явно служило целям правительств тех стран, которые возглавляли антиузбекскую коалицию. Пиарщики из администрации президента Хуарес опустились до того, что уже начали развивать мысль о том, как милашка Анна из Айовы попадает в лапищи узбекских насильников.
Для Хетер это стало свидетельством грязного наземного вооруженного конфликта, бесконечно далекого от чистенькой видеоигры с участием Анны Петерсен. У Хетер волосы дыбом вставали при мысли о том, что она, Хетер Мейз, участвует в раскручивании огромной пропагандистской машины. Но когда она спросила у своих работодателей, ENO, разрешения выяснить правду о войне, ей было отказано. Отказано ей было заодно и в доступе к корпоративной червокамере.
Пока Хетер была озарена сиянием прожекторов, как бывшая жена Хайрема Паттерсона, она жила, опустив голову.
Но через некоторое время пылающая точка внимания общественности переместилась в сторону от семейства Мейзов, и тогда Хетер смогла позволить себе собственный доступ к червокамере. Она уволилась из ENO, нашла «халтурку» в виде составленной с помощью червокамеры биографии Авраама Линкольна и принялась за работу.
Пара дней ей понадобилась для того, чтобы найти то, что она искала.
Она увидела узбекских пленных, которых загнали в открытый кузов ооновского грузовика и повезли под дождем. Они проехали по городу Нукусу, находящемуся под контролем войск Объединенной коалиции, а затем пленных повезли дальше. Потом Хетер выяснила, что войска коалиции сами устроили концентрационный лагерь.
Это был заброшенный железорудный прииск. Пленников держали в металлических клетках, установленных в вагонетках, и высота этих клеток была не больше одного метра. Пленники не могли выпрямить спину, вытянуть ноги. Их содержали без соблюдения санитарных норм, плохо кормили, не давали двигаться, не позволяли обратиться за помощью в Красный Крест или в его мусульманский аналог – «Мергамет», Красный Полумесяц. Из верхних клеток в нижние стекала зловонная жижа.
По подсчетам Хетер, в лагере содержалось около тысячи человек. Им давали только по миске жидкой баланды в день. Бушевала эпидемия гепатита, распространялись и другие болезни.
Каждый день несколько пленников произвольно отбирали и уводили для избиения. Трое-четверо солдат становились вокруг каждого пленного и колотили его железными прутьями, деревянными палками, резиновыми дубинками. Через какое-то время побои прекращались. Если после этого пленный мог держаться на ногах, его начинали снова колотить. Потом другие пленные относили избитых в клетки.
Так поступали со всеми. Но случались и исключения. Некоторые охранники порой обращались с пленными так, будто желали над ними поэкспериментировать. Одному пленному не давали ходить по-большому, другого заставляли есть песок, третьего – проглотить собственный кал.
На глазах у Хетер умерли шесть человек. Кто от побоев, кто от истощения, кто от болезней. Время от времени кого-то из пленных пристреливали – при попытке к бегству или тогда, когда кто-то пытался бунтовать. А одного пленника освободили – скорее всего, для того, чтобы он рассказал своим товарищам о несгибаемой решимости солдат в голубых касках.