— О, узнаю Жоффрея, — улыбнулась Анжелика. Но на Глаза ее набежали слезы.
Значит, он жив, он не превратился в слепого и глухого призрака, и стены Бастилии оказались недостаточно непроницаемы, чтобы сквозь них не пробилось эхо его неутомимой жизненной силы.
Она подняла взгляд на Дегре.
— Спасибо, мэтр.
Адвокат с досадой отвел глаза:
— Не надо меня благодарить. Дело необычайно трудное. Должен вам признаться, чтобы добыть эти скудные сведения, я истратил все деньги, что получил от вас.
— Деньги не имеют значения. Скажите, сколько вам Нужно, чтобы продолжить расследование?
Но молодой адвокат упорно продолжал глядеть в сторону, словно он, обычно такой бойкий на язык, вдруг оробел.
— Сказать по чести, — решился он наконец, — я даже подумываю, не должен ли постараться вернуть вам ваши деньги. Мне кажется, я поступил несколько неосмотрительно, согласившись вести дело, судя по всему, весьма сложное.
— Вы отказываетесь защищать моего мужа? — вскричала Анжелика.
Еще вчера она не могла побороть в себе чувство недоверия к адвокату, который, несмотря на все свои великолепные дипломы, влачил жизнь полуголодного бедняка, но сейчас, когда он дал понять, что намерен отказаться от защиты, ее охватила паника.
Он покачал головой и сказал:
— Чтобы защищать, нужны обвинения.
— А в чем его обвиняют?
— Официально — ни в чем. Он просто не существует.
— Но тогда его не смогут осудить.
— Сударыня, о нем могут навсегда забыть. В подземельях Бастилии есть узники, которые сидят по тридцать — сорок лет, и они уже сами не помнят ни своего имени, ни за что их заточили в тюрьму. Вот почему я и говорю: его единственное спасение — добиться процесса. Но даже в том случае, если процесс будет, он скорее всего состоится при закрытых дверях, и подсудимому не разрешат иметь адвоката. Так что вы истратите ваши деньги впустую.
Анжелика подошла к нему и внимательно взглянула ему в глаза.
— Вы боитесь?
— Нет, но меня гложут сомнения. Не лучше ли для меня не вести никакого дела, чем идти на скандал? И не лучше ли для вас вместе с ребенком скрыться где-нибудь в глуши, подальше от столицы, и жить там на оставшиеся у вас деньги, чем рисковать своей жизнью? И не лучше ли для вашего мужа провести несколько лет в тюрьме, чем на процессе быть обвиненным… в колдовстве и в святотатстве?
У Анжелики вырвался вздох облегчения:
— Колдовство и святотатство!.. Значит, вот в чем его обвиняют!
— Во всяком случае, это обвинение послужило поводом для ареста.
— Тогда все не так страшно! Просто это результат невежества архиепископа Тулузского!
Анжелика подробно рассказала молодому адвокату о ссорах между архиепископом и графом де Пейраком, о том, как граф нашел способ добывать золото из горных пород, а архиепископ, завидуя его богатству, решил завладеть секретом, хотя, по существу, здесь нет никакого секрета.
— И никакой магии — это результат научных исследований.
Адвокат скорчил недовольную гримасу:
— Сударыня, лично я — полный профан в данном вопросе. Если обвинение зиждется на этом, то нужно будет вызвать свидетелей, продемонстрировать весь процесс при судьях, дабы убедить их, что здесь не кроется ни магии, ни колдовства.
— Мой муж не отличается особой набожностью, но он посещает воскресные мессы, соблюдает посты и причащается по большим праздникам. Он щедро жертвует на церковь. И все-таки Тулузский примас боялся его влияния и многие годы вел против него борьбу.
— К сожалению, архиепископ Тулузский — лицо влиятельное. В некотором отношении он имеет больше власти, чем архиепископ Парижский, а может, даже и сам кардинал. Подумайте только, ведь он, единственный, представляет сейчас во Франции инквизицию. Для нас с вами, людей мыслящих, все это вроде бы чепуха. Инквизиция в нашем государстве почти полностью сдала свои позиции. Она сохранила силу лишь в некоторых южных провинциях, где протестантская ересь наиболее распространена, а именно в Тулузе, в Лионе. Но дело даже не в этом, в данном случае я опасаюсь не гнева архиепископа и не того, что граф попадет в руки инквизиции, а совсем другого. Вот, прочтите.
Он вынул из потертого плюшевого мешка сложенный вчетверо листок с пометкой «копия» в уголке.
Анжелика прочла.
ПРИГОВОР
Истец Филибер Вено, генеральный прокурор церковного суда Тулузского епископства, обвиняет в черной магии и в колдовстве мессира Жоффрея де Пейрака, графа Морана, который является ответчиком.
Вышеупомянутый Жоффрей де Пейрак полностью уличен в богоотступничестве и в том, что он продал душу дьяволу, неоднократно взывал к демонам и вступал с ними в сделки, а также прибегал к всевозможным и многочисленным колдовским действиям…
Учитывая это, а также другие обвинения, дело Жоффрея де Пейрака передано в светский суд, чтобы обвиняемого судили за его преступления.
Приговор вынесен 26 июня 1660 года Филибером Вено. Вышеупомянутый де Пейрак не опротестовал его и не подал апелляцию, и, таким образом, да свершится воля божья.
Дегре пояснил:
— На более понятном языке это означает, что церковный суд, рассмотрев дело вашего мужа заочно, то есть в отсутствие обвиняемого, и заранее признав графа виновным, передал его дело в королевский светский суд.
— И вы думаете, что король поверит в эти бредни? Ведь это просто козни архиепископа, который стремится прибрать к рукам весь Лангедок и верит досужим вымыслам темного, да к тому же еще безумного монаха Беше.
— Я могу судить только по фактам, — отрезал адвокат. — А этот документ свидетельствует о том, что в данном случае архиепископ благоразумно старается остаться в тени. Посмотрите, его имя даже не упоминается в приговоре, хотя можно не сомневаться, что первый суд при закрытых дверях происходил по его наущению. А вот приказ об аресте был подписан королем и канцлером Сегье, президентом верховного суда. Сегье — честный, но бесхарактерный человек. Он блюститель духа и буквы закона. Для него приказ короля превыше всего.
— Однако, если судебный процесс состоится, то ведь решение будут выносить судьи?
— Да, — неуверенно ответил Дегре. — Но еще неизвестно, кто их будет назначать.
— А что, по-вашему, угрожает моему мужу в случае суда?
— Сначала пытка, обычный и чрезвычайный допрос под пыткой, а затем сожжение на костре, сударыня!
Анжелика почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица и комок подступил к горлу.
— Но, наконец, нельзя же осудить человека, его знания лишь на основании глупой болтовни, — возмутилась она.
— Это всего лишь предлог. Хотите знать мое мнение, сударыня? Архиепископ Тулузский вовсе не намеревался передавать дело вашего мужа в светский суд. Ему нужно было, чтобы церковный суд сбил бы с графа спесь и заставил подчиниться церкви. Но задуманная его преосвященством интрига пошла по другому руслу, не так, как он замыслил, и знаете, почему?