Вместо ответа Белла выдавила из себя улыбку.
— Должна вам признаться, что мы прошли через трудный период жизни, — продолжала Касси. — Мы, то есть те, кто связан с Землей. Джеймс отправился в космос, чтобы там работать, а вовсе не для того чтобы там жить. Домом для него всегда оставался Лондон. И я каждый день ездила в город, чтобы работать в Тюлле. — Белла мысленно прикинула: Тюлле, Инк., огромное транснациональное агентство по восстановлению экологии. — Иногда мы с мужем говорили о том, чтобы нам расстаться на некоторое время. — Касси горько усмехнулась. — Ну, а теперь я так никогда и не узнаю, как развернулась бы в дальнейшем наша история.
— Мне очень жаль…
— Знаете, о чем я больше всего сожалею? О его посланиях. О его звонках. Рядом со мной его не было очень часто и подолгу, но всегда были рядом его послания. Так что в некотором смысле о нем самом я не скучаю. Я скучаю только по его посланиям. — Она пронзительно взглянула на Беллу. — Так вы говорите, что дело того стоило?
Белла не была склонна повторять те банальности, которые от нее в данном случае ожидали услышать.
— Знаете, я в этом деле новичок, — уклончиво сказала она. — Но моя работа заключается как раз в том, чтобы уверить вас в самых доблестных намерениях вашего мужа.
Вряд ли этого достаточно. В подобных случаях никакие слова не могут считаться достаточными. И она почувствовала сильное облегчение, когда смогла наконец извиниться и сказать, что ее ждут другие неотложные дела, и покинула этот похожий на бункер дом.
Для встречи с Бобом Пакстоном Беллу привезли в Башню Ливингстона, или Евро-иглу, как ее все еще называли лондонцы. Здесь находилось главное административное управление Евразийского союза, и иногда башня служила резиденцией союзного премьер-министра. Здесь находилось множество офисов с широкими окнами из бронированного стекла и открывался превосходный вид на Лондон. Во время шторма Игла находилась под защитой купола, и на ее крыше, которая поднималась под самую купольную конструкцию, имелся небольшой музей тех страшных дней.
Пакстон ждал ее в конференц-зале на сорок первом этаже. Он нервно шагал по залу взад-вперед и пил кофе большими глотками. Беллу он приветствовал сдержанным поклоном военного человека.
— Председатель Фингал, мое почтение…
— Спасибо, что приехали в Лондон ради встречи со мной… В ответ он махнул рукой.
— У меня здесь есть и другие дела. Нам надо поговорить. Она села. Белла все еще переживала встречу с Дюфлотами, но понимала, что день будет очень длинным.
Пакстон не стал садиться. Казалось, он был слишком обеспокоен, чтобы сидеть на месте. Из большой кофеварки в углу зала он налил кофе Белле, а также ее охранникам, которые расположились в дальнем конце за столиком.
— Расскажите мне, что у вас на уме, адмирал.
— Я скажу вам просто. Новые наблюдения все подтверждают. Появилось новое пугало.
— Пугало?
— Аномалия. Сквозь Солнечную систему пролетает нечто, что ей не принадлежит.
Пакстон был высоким тощим мужчиной. У него лицо астронавта, подумала Белла, такое бледное, все в шрамах от радиационных опухолей. Татуировка на щеке представляла собой эмблему бравых морских офицеров, коротко остриженные волосы были седы и взъерошены.
Ему уже за семьдесят, предположила Белла. Когда он командовал «Авророй-1», первой миссией с участием человека на Марсе, ему уже было около сорока. Он стал первым человеком, кто оставил свой след на красной планете, а затем ему пришлось пережить — вместе со своей оставшейся без поддержки с Земли командой — все ужасы солнечной бури. Вне всякого сомнения, его персональный опыт был огромен. Он стал контр-адмиралом новых Военно-космических сил и приобрел вес в параноидальные послештормовые годы, когда посвятил свою жизнь усилиям по противодействию той угрозе, которая когда-то закинула его на Марс.
Глядя на то, как он, возбужденный кофеином, с красным лицом, шагает перед ней взад-вперед, она внезапно почувствовала импульсивное желание попросить у него автограф. А потом еще одно импульсивное желание — отдать ему приказ сейчас же выйти на пенсию. Оба эти желания она в себе подавила.
На своем рубленном средне-западном наречии он развернул перед ней те же самые опасения, которые она недавно услышала от Эдны.
— У нас имеются три донесения об этом объекте, — сказал он.
Первое из них было случайным. «Вояджер-1», запущенный в 1977 году и впервые познакомивший человечество с другими планетами, вылетел за пределы Солнечной системы. К пятому десятилетию нового века он пролетел расстояние в сто пятьдесят раз большее, чем расстояние от Земли до Солнца.
И тут его бортовой детектор космических лучей, спроектированный, чтобы улавливать частицы отдаленных сверхновых, зарегистрировал поток частиц с большой энергией.
Это значило, что во мраке Вселенной появилось что-то новенькое.
— Тогда никто не придал этому особого значения, — гудел Пакстон. — И все потому, что донесение поступило на Землю 20 апреля 2042 года. — Тут он хищно улыбнулся. — В день солнечной бури. Тогда нас в основном занимали другие проблемы.
Позднейшие наблюдения «Вояджера» показали, что аномалия, захваченная солнечной гравитацией, начала свое долгое падение в самое сердце Солнечной системы. Первым крупным объектом на ее пути к Солнцу должен был стать Сатурн и его система лун, к которым он приблизился в 2064 году. Так, по крайней мере, значилось на составленных планах.
— А затем произошло второе столкновение, — продолжал Пакстон. — Мы получили донесение от «Следопыта глубокого космоса Х7-6102-016», а затем данные о его уничтожении. И наконец третьим стало донесение целого ряда зондов, зарегистрировавших движение нового тела внутри орбиты Юпитера. — Пакстон бросил на стол плоскую электронную карту. — Вот эти три точки на карте, посмотрите, три вероятных пункта траектории аномалии. Есть основания предполагать, что это один и тот же объект, который вошел уже в Солнечную систему, но является для нее инородным телом. — Он посмотрел на Беллу своим холодным немигающим взглядом, словно бы приглашал ее согласиться с его выводами.
— А вы уверены, что это не комета? Что это не естественный объект? — Белла попыталась снизить градус донесений Пакстона.
— Кометы не испускают космические лучи, — сказал он. — И к тому же это вряд ли совпадение, что объект появился в нашем поле зрения как раз в день солнечной бури, вам не кажется?
— А его траектория… Если ее продлить, куда она приведет, адмирал?
— В этом смысле мы можем быть абсолютно точны. Она отклонится от Сатурна, но вряд ли минует следующую значительную массу в космосе. Это значит, что он упадет под действием ее гравитации…
Белла нервно сглотнула.
— Значит, аномалия направляется к Земле?
Его лицо было как гранит.