— Куда они уехали? — в отчаянии спросила София.

— Они ничего не сказали.

— Ничего не сказали?

— Ничего, мадемуазель.

— И не оставили номера?

— Нет.

— Они не оставили номера контактного телефона?

— Мадемуазель София, — раздраженно произнесла женщина, — они не сказали, куда едут, они не оставили мне ни номера, ни адреса. Они просто сообщили, что их не будет десять дней. Боюсь, что ничем не смогу вам помочь.

— Мне очень жаль, — прорыдала София, кладя трубку.

Слишком поздно, слишком поздно.

София снова свернулась калачиком. Она вспомнила, что последний раз ей было так плохо, когда дедушка О'Двайер умер рядом с ней. Она больше не увидит Сантьягито. Она больше не увидит своего любимого дедушку. Все вдруг предстало перед ней с такой ясностью и обреченностью, как если бы Сантьягито умер. Она не сможет себя простить. Никогда. Никогда.

Глава 25

Рождество было безрадостным. Вспоминая Санта-Каталину и всех своих родных, София плакала, пока не засыпала обессиленная. Антон и Мэгги присматривали за ней все выходные, стараясь уберечь ее от одиночества, которое только усилило бы ее депрессию. Когда после Рождества салон открылся, София была рада вернуться на работу. Она надеялась, что 1975 год принесет ей больше радости, чем предыдущий. София решила последовать совету своего дедушки, который говорил, что надо смотреть вперед, а не оглядываться назад. Это помогло.

Доминик регулярно приезжала в Лондон, так как дела требовали присутствия Антони в Сити. Когда София встречалась с кузиной, та выводила ее ужинать в дорогие рестораны и за покупками в фешенебельные магазины на Бонд-стрит. София получала возможность сравнить беззаботную жизнь, знакомую ей по прошлым временам, с жизнью обычной работающей девушки, к которой София возвращалась, после того как Доминик уезжала в Женеву.

Год пролетел быстро. Она подружилась с Хакли Смитом — хозяином книжного магазина по соседству, мужчиной в очках. Он познакомил ее со своими приятелями, один из которых однажды пригласил ее на свидание. Все прошло довольно мило, но София осталась к нему равнодушна, она ни к кому сейчас не смогла бы испытывать симпатии.

В свободное время София и Дейзи прогуливались по Кингз-роуд в поисках распродаж. В моду вошел фолк-стиль, и София порхала в длинных свободных юбках. Антон выкрасил ее волосы, добавив к основному цвету вкрапления рыжего, а Дейзи однажды, когда ему было скучно, выпрямил волосы, так что девушку невозможно было узнать, но эффект оказался поразительным. Раз в месяц они выбирались в кино, а на Вест-Энд смотрели «Мышеловку».

— Ты знаешь, что мужчина, построивший этот театр, был аристократом, который влюбился в актрису? Он построил его именно для нее. Разве не романтично? — прошептала ей на ухо Дейзи.

— Может, новый любовник Мэгги построит ей новую парикмахерскую? Это будет нечто! — захихикала София.

Антон пригласил их на музыкальное представление и поверг в шок, прибыв за ними на розовом «кадиллаке», который взял напрокат. Он был в кружевном белье, розовых подтяжках и еще каком-то немыслимом наряде, а Марчелло следовал за ним в костюме из ткани тигровой расцветки. Мэгги выразила надежду, что Антон явится на работу в понедельник в более скромном виде. София сказала, что Марчелло не хватает только длинного хвоста для довершения образа. Итальянец сухо ответил, что если он покажет ей свой «хвост», то она больше и не взглянет ни на какого другого мужчину.

Дейзи удалось достать дешевые билеты на Дэвида Боуи. Кроме того, Дейзи была без ума от Мика Джаггера. Она включала музыку в салоне на такую громкость, что приводила в бешенство Мэгги. Та предпочитала более нежные мелодии Джонни Митчелла.

Тоскливые зимние месяцы постепенно уступали место весне, унося с собой и печаль Софии. Когда все вокруг расцвело розово-белым, она снова вспомнила теорию дедушки О'Двайера о бокале, наполненном наполовину.

Она полностью отдавалась работе, и Мэгги решила поощрить ее, повысив зарплату. Софии нравилось жить под одной крышей с Дейзи. Большую часть вечеров они проводили в кафе, веселясь и попивая коктейли. Дейзи любила пиво, но София находила его вкус отвратительным.

В августе Мэгги на две недели закрыла салон и пригласила всех погостить в коттедже у моря, который она арендовала в Девоне, и понежиться на пляже. София получила большое удовольствие, но ей не хватало солнца, так как с неба все время готов был сорваться дождь. Она вспомнила, как мама рассказывала ей о зеленых холмах Гленгариффа. Интересно, напоминала ли природа Девона природу родной маме Ирландии? Надев купальники, они усаживались на сыром пляже и устраивали пикники, не обращая внимания на то, что ветер задувал песок в их сандвичи. Они подшучивали над Марчелло, который не мог понять сумасшедших англичан и был одет в свитер и плотные бархатные брюки.

— Отвезите меня назад в Тоскану, туда, где небо и солнце, — хныкал Марчелло.

— О Марчелло, прошу тебя, помолчи, нельзя быть таким... итальянцем, — пробормотала Мэгги, налегая на шоколадный торт.

— Аккуратно на поворотах, милая, я ведь люблю его именно за то, что он итальянец, — ответил Антон.

— Марчелло прав, — добродушно заметила Дейзи. — Только посмотрите на нас. Разве это не смешно, сидеть в холодный летний день на пляже, словно мы на Юге Франции.

— Именно поэтому мы выиграли войну, милая, — ответила Мэгги, стараясь закурить на ветру, но при каждой попытке спичка гасла. — О, ради всего святого, Антон, София, кто-нибудь, прикурите мне эту чертову сигарету, пока я не вышла из себя.

— Да, ты не участвовала в войне, — рассмеялся Антон. — Видишь, даже сигарету не можешь прикурить.

Он взял сигарету и, повернувшись спиной к ветру, прикурил ее.

— Удивляюсь тебе, Антон, — парировала Мэгги, — ты такой женственный! София, почему ты молчишь?

Она взглянула на девушку, закутанную в полотенце. Та повернулась к Мэгги с улыбкой на бледных губах и вымолвила:

— Боюсь, что я на стороне Марчелло, ведь я привыкла к пляжам Южной Америки.

— Только посмотрите на этих двоих, — хмыкнула Мэгги. — Вы теперь видите, что сделало британскую армию непобедимой. Настойчивость и сила.

— Ну, у тебя этого не занимать, Мэгги, — ответила Дейзи со смехом. — София, готова поспорить: скажи тебе кто-нибудь, что ты окажешься на другом конце планеты, и будешь вспоминать родные пляжи, ты не поверила бы.

— Ты права, — обронила София, в глубине души радуясь тому, что в Девоне ей мало что напоминало о доме.

Этот холодный, продуваемый всеми ветрами пляж был словно другим миром.

Рождество 1975 года прошло гораздо веселее, чем предыдущее. София провела время с Доминик и Антонии в их шале в Вебьере. Делфин и Луи пригласили своих друзей, и домик наполнился веселыми криками и смехом, когда открывались подарки и начинались игры. Повсюду сверкали рождественские огни и разносились звуки колокольчиков. Погода как будто решила порадовать всех вокруг: солнце светило целый день, а небо не затуманилось ни одной тучкой.