— У каждого свои странности. Люди лишь стремятся казаться нормальными, но на самом деле у любого из нас есть свои причуды, которые он прячет за закрытыми дверьми.
— Странность странности рознь, однако странность моих родителей относится к уникальной разновидности.
— Вот поэтому они такие забавные. Они единственные в своем роде.
— Спасибо Господу, что он сломал лекало после того, как сотворил их, в противном случае я была бы такая же, как и они. К счастью, мне удалось избежать этой участи.
— По крайней мере, они были любящими родителями.
— Допустим. Однако каждому ребенку нужны какие-то рамки. У нас же их не было. Я очень хотела, чтобы на столе стояла еда, принятая в других семьях, и мы ложились спать в определенные часы. А мы делали, что хотели, и знали слишком много. Мама и папа считали естественным, когда дети видят, как родители занимаются сексом.
— Это объясняет, почему ты была такой чопорной, когда я встретил тебя.
— Им почти удалось вызвать у меня отвращение к сексу.
Оливье лукаво засмеялся.
— А я вернул тебе вкус к нему.
— Мне нужен был взрослый мужчина с опытом. — Она взяла мужа за руку и улыбнулась в ответ. — В противном случае я бы навсегда осталась девственницей.
— Ты слишком сексуальна для этого. Кто-нибудь соблазнил бы тебя. — Оливье взглянул на нее. — Знаешь, в последнее время ты выглядишь просто замечательно.
— Спасибо.
— Я рад, что женился на тебе.
— И я рада, что вышла за тебя замуж. — Анжелика задвинула мысли о Джеке и Кандейс в дальний угол своего сознания. — Ты знаешь, нам повезло. У нас есть нечто особенное.
— Я, возможно, порой бываю раздражительным, но я очень люблю тебя, Анжелика. Последние несколько месяцев мне приходится нелегко, и я понимаю, что не уделяю тебе должного внимания. Но я никогда не жалел, что женился на тебе.
— Я знаю. И вместе мы произвели на свет двух прелестнейших детей на планете.
Притормозив на дорожке, посыпанной гравием, Оливье включил габаритные огни. На крыльце появился Денни с сигаретой в зубах, засунув руки в карманы короткой куртки. Стая лохматых собак высыпала наружу, и дети завизжали от страха. Анжелика уговорила их выйти из машины и наклонилась для того, чтобы погладить псов.
Оливье помахал тестю и обошел багажник, чтобы достать вещи. Анжелика взяла Джоэ и Изабель за руки и повела внутрь.
— Привет, папа, — произнесла она.
Он обнял дочь и запечатлел поцелуй с запахом дыма на ее щеке.
— Ты превосходно выглядишь, дорогая. Иди к маме, она в кухне вместе с Дэйзи.
Анжелика повела детей через холл, где напротив широкой лестницы, рядом с бледно-зелеными диванами, не сочетавшимися по цвету с узорчатым ковром, стоял роскошный рояль. Она вспомнила времена, когда сидела наверху этой самой лестницы, наблюдая за вечеринками, происходившими внизу. Обычно ее отец сидел за роялем с какой-нибудь девицей, примостившейся на его колене. Мать в мини-юбке и ботинках на платформе распевала песни Марианны Фейтфул. В холле было накурено, и дымовая завеса не позволяла увидеть, куда гости клали свои руки.
Анжелика услышала голос матери, не дойдя до кухни.
— Что ж, теперь его финансы поют романсы, милая. По меньшей мере, тебе следовало бы выжать из него столько же, сколько удалось получить год назад.
Вздохнув, Анжелика вошла в комнату.
— Анжелика. — Энджи отошла от печи и проплыла через комнату словно галеон, чтобы прижать детишек к своей мягкой груди. Джоэ и Изабель поморщились от ласк бабушки, благоухающей «Опиумом» от Ив Сен Лорана и измазавшей их красной помадой. — Вы так выросли. Посмотрите на себя! Вы просто очаровательны.
Дэйзи сидела за кухонным столом.
— Мои чада наверху, на чердаке. Они играют с папиными поездами.
— Пойдем, Изабель, — прошептал Джоэ, беря девочку за руку.
— Привет, Дэйзи, — сказала Анжелика, целуя сестру.
— А ты похудела, — сказала она.
— Правда?
— Да, действительно похудела, милая.
Мать, затянувшись сигаретой, окинула дочь оценивающим взглядом, явно восхищаясь ее видом.
— Тебе очень идет. В конце концов, ты должна быть осторожной, поскольку в тебе заложены мои гены. Дэйзи повезло, она худощавая, как и ее отец.
— Ну а как твои дела, Дэйзи? — спросила Анжелика.
— Да ничего, хотя с тех пор, как мы последний раз с тобой виделись, а это было, если мне не изменяет память, год назад, много воды утекло! — Она засмеялась, стараясь не слишком выказывать свою досаду.
— Да, срок немалый, однако ты же знаешь, насколько я занята.
— Стритхэм ведь находится не на противоположной стороне земного шара.
— Согласна. Нам следовало бы прилагать больше усилий для того, чтобы видеться чаще.
— Тед и я теперь официально разведены, однако он не хочет платить мне алименты.
— А я предупреждала тебя, что ты можешь оказаться ни с чем. Мне вообще с трудом верится, что у него есть деньги, — вмешалась в разговор Энджи.
— Он попал под сокращение, — сообщила Дэйзи сестре.
— Очень жаль, — искренне ответила Анжелика.
Она знала, что у Дэйзи был мизерный доход. Она работала учительницей музыки.
— Как говорится, не жизнь, а полный облом.
Анжелика сделала большой глоток вина и приготовилась выслушать стенания своей сестры. Как только Анжелика вышла замуж за Оливье, Дэйзи явно стала завидовать ей.
— Я знаю, как тебе тяжело, Дэйзи, — сочувственно произнесла Анжелика.
Дэйзи фыркнула.
— Не думаю, что ты имеешь об этом хоть малейшее представление.
— Я приготовила вкуснейший рыбный пирог, — весело прощебетала их мать, открывая дверцу духового шкафа. — Денни любит рыбный пирог. Я пригласила знакомых. Они все местные. Дженнифер и Алан Нэнкок, Мардж и Тони Пилчер. У меня всегда был пунктик насчет Тони. Он ужасный старый развратник! — Она хрипло засмеялась.
Анжелика поймала взгляд Дэйзи и поняла, что они обе думают об одном и том же, с ужасом вспоминая вечеринки своих родителей.
— Ты выглядишь хорошо, — сказала Дэйзи, сраженная натиском воспоминаний, которые могла разделить с ней только Анжелика. — Мне нравится твоя блузка. Что это за фирма?
— О, наверное, Харви Николс, — неуверенно произнесла Анжелика.
— Держу пари, она дорого стоит. То есть я хочу сказать, что она слишком дорогая для меня.
Дэйзи покрутила пуговицы на своей рубашке марки «Гэп».
— Ты можешь взять ее в любое время, Дэйзи.
— Даже не знаю, возможно ли это, учитывая то, что мы практически не видимся друг с другом.